— Ты в порядке? — удалось ему выдохнуть.
Этот потрясающий мужчина посмотрел на Кэмерона дикими глазами и кивнул.
— Мне нужно, чтобы немного поболело, чтобы я знал, что всё реально. Доверься мне, — сказал он.
— Я доверяю, — Кэмерон наконец позволил себе расслабиться, доверяя тому, что Джона знает собственный предел. Он сжал зубы от давления, в то время как Джона опускался дюйм за дюймом, пока не достиг самых яиц. Стоны мужчин смешались вместе, пока они наслаждались полным соединением.
Когда Джона влился в равномерный ритм, поднимаясь и опускаясь, Кэмерон воспользовался возможностью прикоснуться, чего никогда раньше не мог делать свободно. Он намеренно обошёл мимо член Джона, чтобы провести руками по неровностям и впадинам его подтянутого пресса, скользнуть кончиками пальцев по его рёбрам. Он щипал и дёргал соски Джона, заставляя его стонать и двигаться ещё жёстче.
По коже Кэма расплылся румянец, обжигая его изнутри. Он не мог поверить, что находится здесь, касается Джона, занимается с ним любовью. Он никогда не думал, что это произойдёт, но сейчас не думал, что когда-нибудь насытится. Это была такая идеальная пытка, что Кэмерон словно потерял голову. Огонь между ними был жарче, чем что-либо, что Кэм чувствовал раньше. Это было похоже на сумасшествие.
Шея Джона выгибалась в экстазе, как магнитом привлекая внимание Кэмерона. Он провёл ладонями по этой длинной, изящной колонне, не хватая, просто преклоняясь. Что-то прервалось в дыхании Джона, и его бёдра ускорились. Кэм сам начинал чувствовать боль в яйцах, покалывания в основании члена. Он не был готов всё заканчивать, но Джона быстро сводил его с ума, а они едва ли успели поздороваться.
Рука Джона поднялась и зарылась в волосы Кэма, крепко хватаясь за них. Он положил вторую руку на бедро Кэма и выгнул спину, поднимаясь и опускаясь обратно. Разбитые стоны и мольбы срывались с его губ, когда он потерял ритм и выстрелил спермой на грудь и подбородок Кэма. Увидев, как Джона кончил без единого прикосновения к своему члену, Кэмерон сорвался. Его яйца напряглись, почти болезненно, и он кончил в презерватив, находясь глубоко внутри мужчины, в которого медленно влюблялся.
Тело на Кэме обмякло, падая ему на грудь. Плечи Джона поднимались во время больших судорожных вздохов, и дыхание Кэмерона было не намного ровнее. Его сердце дико колотилось, и он чувствовал пульс Джона, такой же хаотичный. Никто из них явно не собирался двигаться, так что время летело, пока они восстанавливали дыхание и возвращались на землю.
Наконец, Джона приподнялся достаточно, чтобы криво улыбнуться Кэму, а затем быстро и крепко поцеловать его в губы.
— Эй, привет, — произнёс он со своим очаровательным акцентом.
Кэмерон не мог сдержаться. Он провёл пальцами по коротким волосам Джона, затем погладил его щеку.
— Я скучал по тебе.
— Да? — застенчиво спросил Джона. — Я не был уверен, что когда-нибудь снова тебя увижу. Не знал, уедешь ли ты обратно в Нью-Йорк после... ну ты знаешь.
— Оказывается, мне нравится простая сельская жизнь, здесь.
Улыбка, которая появилась от этого на лице Джона, стоила всего, через что Кэм прошёл до этого момента.
Джона повернулся, затем сморщил нос.
— Вернёмся к этому позже. Нам стоит умыться, — он встал с дивана, бросился в маленький коридор и через несколько секунд вернулся с влажным полотенцем и какой-то одеждой для себя. Он бросил полотенце Кэму, затем надел боксеры и древнюю пару джинсов.
Кэмерон рассеянно вытер живот и грудь, не скрывая того факта, что пялился на Джона, пока тот одевался. Джона невозмутимо усмехнулся. Для такого отчуждённого парня, он явно чувствовал себя комфортно в собственном доме, обнажённый или одетый. Кэм быстро поправил свою одежду, затем похлопал по месту рядом с собой, прося Джона сесть рядом.
Джона уселся на диван и поджал ноги под себя. В этой позе он выглядел невероятно молодым — за исключением глаз. Глаза были неопределённого возраста.
— Так, как ты? — спросил Кэмерон. — Лучше?
Джона опустил взгляд, его глаза закрылись густыми, чернильно-чёрными ресницами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Думаю, да... в смысле, к этому времени обычно мой эпизод уже бы закончился, так что настоящая проверка будет через пару месяцев. Несколько недель назад был вроде как низший предел, и меня пришлось усыпить. После этого мы с доктором Драри составили новый план. Я медленно работаю над ним.
Мышцы Кэма сжались от необходимости притянуть Джона к себе, успокоить и защитить, но он знал, что этот мужчина не нуждается в нём, чтобы выстоять.
— Что-то случилось? В смысле, чтобы довести до этого низшего предела...
Вздохнув, Джона откинулся назад на диванные подушки и слегка прижался к плечу Кэма. Кэм наслаждался одним этим прикосновением, даже после того, чем они только что вместе занимались.
— Я получил письмо от своего отца.
Кэмерон ждал. Джона должен был знать, что он не понимает значение, так что, наверное, просто собирался с силами, чтобы рассказать всю историю.
— Я рассказывал тебе о похищении... — Джона сделал неровный вдох. — Я не говорил о том, что это сделал он. Мой отец... Ангус. За это он сидит в тюрьме, за это и за кучу других вещей, о которых я тебе расскажу... но, думаю, для этого мне нужен полный желудок. Во всяком случае, я не принимал ничего из исправительной колонии, так что он отправил письмо своей знакомой и попросил её переслать его мне. Этот чокнутый сукин сын всегда был бабником. Я просто не могу понять, что творится в голове у некоторых людей...
Кэмерон тихо выругался, зная, что именное такое могло вывести Джона из себя.
— Они не могут запретить ему этого?
— К сожалению, даже у гостей федеральной тюремной системы есть какие-то права. Но худшим было не письмо... дело в том, что он написал. Он заставил всех поверить, что «нашёл Иисуса», и вся эта чушь о хорошем поведении. Он так уверен, что однажды получит шанс на условно-досрочное освобождение. Говорит, что тогда придёт за мной.
Ослепляющая, молниеносная вспышка ярости охватила Кэмерона при мысли о том, через что Джона уже прошёл, зная, что источник этой травмы всё ещё играется с ним. Он не допустит этого, вне зависимости от того, достаточно ли Джона силён, чтобы постоять за себя — он не должен был этого делать.
— Этого не случится... Я не знаю всей истории, но не думаю, что твой отец похож на кого-то, кого они когда-нибудь выпустят, с хорошим поведением или нет.
— Я и продолжаю говорить себе это, но доктор Драри считает, что у меня какая-то супер-тяжёлая форма ПТСР — я забыл точное название — что вызывает у меня все эти временные эпизоды. Это не всегда рационально, и это нельзя упорядочить.
— Ну, я скажу тебе одну вещь... — произнёс Кэмерон сквозь сжатые зубы, — если по какому-то бардаку в правосудии его действительно выпустят, если он приблизится к тебе, я его убью.
— Кэм...
— Нет, я знаю. Ты скажешь, что сам можешь о себе позаботиться. Я это знаю, но я... у меня есть к тебе чувства, и включается этот защитный инстинкт. Клянусь богу, Джона, я разорву его на части.
Джона сжал губы, но Кэмерон увидел очаровательный румянец, которым покрылись его щёки.
— Приятно знать, что за мной кто-то присматривает.
— Как думаешь, этот новый план лечения сработает?
Джона пожал плечами, жуя свою губу. Кэмерон был бы счастлив сделать это за него.
— Узнать невозможно. Я надеюсь. Это сочетания ЭСТ и низкой дозы лекарств. С лекарствами я действую медленно, потому что они чертовски меня пугают.
— ЭСТ?
— Электросудорожная терапия.
Глаза Кэмерона расширились, и он сел прямо.
— Шоковая терапия? Боже, Джона! Это будто в стиле Франкенштейна.
Джона хохотнул и быстро поцеловал Кэма в губы.
— Это не так, как в кино, честно. Это совершенное приемлемое лечение для депрессивных и тревожных расстройств. Всё это время я нахожусь под анестезией, ничего не чувствую.
Тревожно выдохнув, Кэмерон попытался сопоставить картину, которую нарисовал Голливуд, с тем, что говорил Джона. И всё равно после этого у него кружилась голова от беспокойства.
