Развернувшись, он припустил в сторону клиники. Улица была абсолютно пуста в обоих направлениях.
Слабый ветерок, взявшийся невесть откуда, бродил по безлюдным тротуарам. Шерсть на затылке Курта поднялась дыбом, но виной тому был отнюдь не ветер. От дурного предчувствия Курт скрежетал зубами. В голове его царил полный сумбур, страшные мысли крутились в мозгу какой-то дикой каруселью, перед внутренним взором вставали, сменяя одна другую, ужасающие картины.
Волк мчался по асфальту с бешеной скоростью, а ему казалось, будто он перебирает ногами на месте. Капюшон слетел, сорванный сильным порывом ветра, и теперь развевался за спине тряпичным флюгером. Курт ничего не замечал.
Он свернул за угол – и остановился так резко, что чуть не покатился кубарем. Он стоял, тяжело дыша и чувствуя, что ему не хватает воздуха. Возле подъезда клиники был припаркован черный джип.
От этой в общем-то ничем особо не примечательной картины в голове волка воцарился какой-то воистину космический вакуум. Машина была чистой и ухоженной, будто породистый жеребец. Номера Курту ничего не сказали. Все стекла, за исключением лобового, были надежно тонированы. Волк стоял со стороны радиатора, а потому мог разглядеть, что в салоне нет ни души – если только они не успели пригнуться.
Осмотр занял какое-то мгновение. Сердце Курта словно сдавила чья-то холодная лапа, его затрясло от озноба. Нет, только не это! – взмолился Курт. Пусть это будут пациенты. В конце концов, джип вполне может принадлежать и докторишке. Почему бы и нет? Волк двинулся вперед.
Когда до подъезда оставались считанные метры, дверь распахнулась.
Секунды разложились на нано-составляющие, а после еще, и еще… Эти крохотные временные отрезки слиплись друг с другом, образовав клейкую, неповоротливую массу.
Щель меж дверью и косяком расширялась, казалось, по миллиметру в час. Ветер густел, стал почти осязаемым, – на нем появились шероховатости, неровные линии, ложбинки и впадины. Солнечные блики осыпались с тонированных стекол блестящей стружкой. Пыль катилась, перемещалась у обочины. Песчинки с величавой неспешностью обгоняли друг дружку.
Из-за угла вынырнула какая-то фигура. Парень шагал, не глядя по сторонам, засунув руки в карманы. На черный джип он, казалось, даже не посмотрел.
Курт заметил, что на нем нет капюшона, но как-то вскользь, ничуть этим не обеспокоясь. Ему было все равно, как он выглядит и что про него подумают. Он стоял и неотрывно смотрел на открывавшуюся дверь.
Первой показалась рука – серый форменный рукав. И нашивка.
Курту не потребовалось напрягать глаза, чтобы рассмотреть Улей на багровом фоне. Эту эмблему он распознал бы и за километр. Крепкая рука толкнула дверь, та мучительно-медленно распахнулась.
В следующее мгновение время понеслось вскачь. А именно: восстановило свой обычный ритм. Курту же показалось, будто события, отталкивая друг друга, стремились втиснуться в первый подвернувшийся временной отрезок. Это было очень похоже на огромный снежный шар, что, пущенный с горы, катится вниз, наворачивая на себя все новые и новые пласты снега…
Из подъезда вышли двое. Они оставили дверь широко открытой и, громко о чем-то разговаривая, направились к джипу. Оба были облачены в темно-серую униформу, которая сидела как влитая на их стройных фигурах. На плече у каждого болтался автомат.
Волк не слышал слов, или же смысл просто не доходил до него.
Он не мог бы сказать даже, о чем он сам думает, полностью отдавшись инстинкту. Он слышал, как бухает в груди сердце, осязаемо чувствовал, как закипает кровь в жилах, как удушливой волной на него накатывает ярость. Хотелось закричать, заплакать – но слез не было. С самого раннего детства Курт ни разу не плакал, а сегодня выплакал все слезы.
Парни в серых униформах выглядели беззаботными, даже веселыми. Их лица были такими безмятежными, будто они возвращались с дружеской попойки, а не после чудовищного убийства.
Эта безмятежность стала последней каплей. Курт стоял совершенно неподвижно, сжав кулаки с такой силой, что когти впились в ладони. Безволосые, похоже, его не заметили, ни один, ни другой даже не взглянул на него, а ведь не обратить внимание на волка было почти невозможно – он стоял посреди тротуара без капюшона.
Впрочем, Курту было все равно, заметили его или нет. Честный бой? Нет, это было не для него. Он жаждал только одного – убить.
Курт сорвался с места, будто спустили курок, и в три прыжка оказался у джипа. Четвертый бросил его на зеркально-черный капот. Тонкий металл скомкался, будто картон, под весом восьми десятков килограммов стальных мускулов и железобетонных костей.
Боек ударил о капсюль.
Безволосые отшатнулись от неожиданности. Но было поздно.
Выпученные глаза привлекли внимание Курта. Он выбросил вперед лапу и пронзил двумя пальцами глазницы безволосого, стоявшего ближе. Парень истошно завопил. Загнутые когти глубоко погрузились в его сложный оптический прибор, созданный самой природой. И все же не настолько глубоко, чтобы для охранника на этом все кончилось.
Занялась искра. Вспыхнул порох.
Второй охранник отступил назад и, широко раскрыв рот, – Курту он показался темной, непроглядной пещерой, – судорожно пытался сдернуть с плеча автомат. Это у него никак не получалось, поэтому он продолжал пятиться.
Волк подпрыгнул и приземлился почти рядом с ним, в каком-то метре, затем, молниеносно метнувшись вперед, вырвал у него из рук автомат и отбросил в сторону. Через долю мгновения прогрохотала очередь; где-то в стороне свистнул рикошет; лязгнуло, посыпались осколки.
Курт сбил безволосого с ног и, нагнувшись, перегрыз ему глотку.
Зубы погружались в мягкую плоть, разрывали трахею и артерии. Рот сразу же наполнился густой соленой жидкостью. Так было и с Майклсоном. Ярость, владевшая Куртом, не знала предела. Он желал уничтожить, раздавить, смять и размазать по асфальту существо, находившееся под ним.
Вскоре на зубах захрустели хрящи, следом – позвонки.
Волк с сожалением отстранился. Безволосый превратился в безнадежный во всех отношениях труп.
Откуда-то со стороны донесся жалобный всхлип.
Курт повернулся и увидел, что другой охранник стоит на коленях, одной рукой ощупывая кровавое месиво, в которое превратились его глаза, а другой слепо шарит в липкой луже на асфальте, будто пытаясь что-то найти.
Ощерившись, волк поднялся на ноги.
Пуля, преодолевая нарезку ствола и теснимая пороховыми газами, помчалась к цели.
Безволосый, которого Курт заметил вечность назад на другом перекрестке, мчался по улице во весь опор. Искаженное ужасом лицо то и дело оборачивалось – конечно же, в сторону Курта. Движения его и без того были не слишком верны, парень то и дело спотыкался, но тут же выравнивался и мчался дальше, подгоняемый страхом. Да уж, не каждый день увидишь, как какой-то монстр расправляется с двумя автоматчиками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
