– Как это? Платеж когда прошел?
– Давно.
– А почему деньги-то вернули? Все ведь было оговорено заранее, я помню. Мы же график еще перед Новым годом утверждали.
Она не ответила, лишь руками развела.
Егор насупился, взял булочку и откусил.
Рая с одобрением смотрела, как он жует, и кивала головой, как довольная мамаша.
– А в резерве у нас кто? – невнятно спросил он.
Раиса вскочила, мигом откопала нужную папку и вынула из нее листок с фамилиями:
– Вот. Я уже всех обзвонила, но, представляешь, никого нет в Москве. Все как сговорились. К тому же Рокси была в паре с поваром, так что мы не можем еще одного повара поставить. Получится поварская дуэль, а это, сам понимаешь, шняга полная. Никто и смотреть не будет! А в нас майонез вложился, кухонные комбайны, холодильники и ножи… Если сорвем эфир, с нас башки полетят.
Егор доел булочку, запивая ее чаем, и, нахмурившись, вытер пальцы о скомканное полотенце.
Проблема была не то чтобы нерешаемой, но вполне серьезной.
Деньги от ухажера Рокси за эфир были – тьфу, семечки, по сравнению с капитальными вложениями от генеральных спонсоров программы. Если те останутся недовольными передачей – конец! Бюджет сократится, придется искать новых желающих, а это, вопреки расхожему мнению, отнюдь не так просто, как кажется.
Рейтинги решают все!
Пришел на программу веселый и обаятельный Черский – и рейтинги поползли вверх, спонсоры зашевелились и полезли с охапками денег. А все потому, что Черского любят артисты, у Черского папа – магнат, а еще у Черского голова на плечах и умение поладить с кем угодно…
Оплатившие рекламу в программе производители бытовой техники, майонеза и столовых приборов форсмажоров не простят, это к гадалке не ходи. Специально назначенные люди ревностно отсматривают каждый эфир. И если название майонеза прозвучит не восемь раз, обговоренных в контракте, а семь или, что уж совсем катастрофа – шесть!.. Скандалов не оберешься, неустойки превысят все допустимые пределы. Придется долго и униженно извиняться перед спонсорами, причем кланяться придется не кому-то, а именно Егору, поскольку его деятельность давно вышла за рамки простого ведения шоу. А кланяться никому ой как не хотелось…
Егор поставил кружку на стол и угрюмо посмотрел на Раю:
– А главный чего? Против Рокси? Пусть бы она бесплатно отснялась, раз такой форсмажор. Все-таки не последняя певица вроде бы.
– Гош, я честно не в курсе, – ответила Раечка. – Но ходит такой слушок, что хотят ее вообще отовсюду убрать.
– А за что?
– Фиг его знает, но говорят, загуляла она от своего папика. А тот осерчал и денежки – тю-тю.
– Так а мы-то при чем?
– Ни при чем. Просто Ирка сказала, что ей Ленка сказала, что главный дружит с папиком Рокси…
– «Ирка сказала, Ленка сказала», – передразнил Егор зло. – Развели тут испорченный телефон, сплетни, бардак!
– А я при чем? Чего ты на меня орешь?
– А на кого мне еще орать? Тут больше нет никого.
– Иди к главному и ори на него, – обиделась Раечка.
– Вот и пойду!
– Вот и иди!
– И пойду!!!
– Скатертью дорога!
Егор смерил Раису яростным взглядом, сгреб бумаги в кучу и направился к дверям. Оставшись в одиночестве, она беззаботно вытерла стол и закурила, лихо выпустив вверх струйку дыма.
Теперь о программе можно было не волноваться.
Черский вернулся на работу, а это значит – все будет хорошо!
Докурив, она выбросила окурок в окно, наблюдая, как оранжевый болид гаснет на пути к земле.
Несмотря на мрачные пророчества Раечки, программа была одобрена начальством, а состав участников не изменился, хотя одному богу было известно, чего это стоило для Черского!
От главного он вернулся зеленым от злости, швырнул сценарии в угол и уехал, не сказав ни слова.
Раечка, которой ужас как было интересно, попыталась остановить его, но была буквально сметена с дороги.
Потирая ушибленный локоть, она всерьез подумала заплакать, но, посчитав, что плакать в одиночку неинтересно, не стала.
В Останкино, конечно, было полно народа, но плакать хотелось в кругу своих, проверенных временем людей, а они давно разошлись по домам.
Так что в итоге Раиса плакать раздумала, собрала в сумку кошелек, телефон, несколько ручек и забытые Егором сигареты, проверила, заперты ли окна, и преспокойно удалилась.
Черский перезвонил через полчаса, когда Рая бодро топала к метро.
– Рая, на завтра все без изменений, – сказал он ровным голосом. – Снимаем Рокси. Ты еще на работе?
– Нет, я ушла, – ответила Раечка.
– Далеко?
– Ну, до метро еще не дотопала. Вернуться? Я могу.
– Телефон Рокси у тебя есть? Я имею в виду – с собой.
– Конечно.
– Хорошо, – выдохнул в трубку Егор, как ей показалось, сокрушенно. – Позвони ей и скажи, чтобы к девяти как штык была в Останкино! А еще лучше – к половине девятого. Хорошо? И повара предупреди, не забудь…
– Хорошо-хорошо, – закивала Раечка, как будто он мог ее видеть. – Я все сделаю.
– Ладно, тогда все, – буркнул Егор, но почему-то не отключился. – И… это… Рая, ты прости, что я на тебя наорал. Понимаешь…
– Я понимаю, – снова затрясла головой она.
Действительно, что тут непонятного?
Проработав с Черским несколько месяцев, она научилась верно реагировать на его настроения.
Ну, наорал, тоже мне проблема! Под руку попалась просто.
Нет, с одной стороны, неприятно, но в итоге, если подумать, сколько проблем решено одним махом…
Взять, к примеру, «майонез» – так в передаче кратко называли спонсоров: Рокси пела у них на корпоративе, так что изменение в программе они бы как пить дать приняли плохо. У них в их пиар-службе работала невероятно противная баба, которая выносила мозг по самому зряшному поводу. А уж такое она бы точно не простила…
Рая вошла в метро и уселась на лавочку, пролистывая страницы ежедневника.
Рокси можно позвонить чуть позже, налив дома горячую ванну. Мысль о том, что она будет разговаривать со звездой, лежа в воде, показалась невероятно привлекательной. В метро, прислонившись к плечу какого-то мужика, Рая думала, что купит по дороге курицу-гриль, о которой мечтала еще с обеда, а потом вспомнила булку, за которой бегала в супермаркет. Все-таки хорошо, что Егор договорился с начальством и никаких изменений не будет.
Главное, чтобы съемки прошли нормально…
На душе, однако, было неспокойно.
Не помогла ни жареная курица, ни горячая ванна, из которой Раечка вкрадчивым голосом сообщала Рокси, что съемки не откладываются, «нет, нет, ни в коем случае, кто вам сказал такую глупость?!»
Напившись чаю с медом, Рая улеглась спать, но сон не шел.
Она прокрутилась в постели до трех ночи, а потом, не выдержав, пошла на кухню и алчно, при свете уличных фонарей, сгрызла куриное бедро, как оголодавшая кошка.
