Меня глубоко тронула эта безграничная материнская любовь, и грустно стало при мысли о том, как будет ей тяжело, если в конце концов слоненок не сможет идти дальше и ляжет на землю, чтобы умереть. Я надеялась, что малыш оправится.
Когда мы прибыли домой, поселок был охвачен волнением. Руфус подрался с диким носорогом и получил травму. Удар пришелся в самое болезненное место. По-видимому, дело происходило так. Носорог мирно бродил со своим смотрителем по лесу у реки Вои и щипал побеги, как вдруг раздался громкий храп и из-за ближайшего куста на бедного Руфуса бросился большой взрослый носорог, признав его за нарушителя границ своих владений. Руфус не успел и глазом моргнуть, как от мощного удара сзади перевернулся через голову, а его страж Монголо с быстротой молнии очутился на ближайшем дереве. К счастью, агрессор не стал продолжать спор и, высоко подняв хвост, с победным фырканьем удалился.
В первый раз Руфус встретил своего сородича, и очень жаль, что знакомство оказалось столь разочаровывающим. Трясясь всем телом и испытывая мучительнейшую боль, он медленно пошел домой. Сзади брел перепуганный Монголо и, время от времени останавливаясь, бросал осторожный взгляд через плечо.
Мы поспешили в стойло, чтобы осмотреть страдальца и оценить опасность ранения. Руфус был ужасно подавлен, однако, к счастью, все ограничилось только поверхностными ранами, и он скоро оправился. Пока носорог болел, мы часто в утешение ему давали сладости и фрукты, и очень скоро Руфус обрел свою прежнюю уверенность.
В конце 1963 года нам сообщили, что в Национальный парк Цаво направлена партия редких бубалов Хантера. Они водились только в небольшом районе севернее Таны, и было решено расширить область их распространения, положив начало новому стаду в парке.
Сотрудники департамента охраны животных отловили бубалов и, подготовляя к отправке в Вои, посадили в небольшие стойла. К этому времени мы тоже подготовили временный загон в том районе, где хотели выпустить их на волю. Предполагалось держать там бубалов до начала дождей и только потом отпустить, надеясь при этом, что они образуют одно стадо.
Первых четырех бубалов привезли на грузовиках в клетках. Мучительное путешествие длилось более тринадцати часов, и по прибытии пленники оказались настоль-ко слабыми, что некоторые из них даже не смогли держаться на ногах. Мы разместили их в загонах, но, несмотря на все наши старания, два бубала вскоре погибли, а остальные, хотя их и хорошо кормили, теряли последние силы.
Это были удивительные антилопы, похожие на маленьких конгони[12], с рогами, как у импал. Меня поражала их доверчивость: без тени колебания бубалы брали пищу из рук. Скорее всего это был своего рода фатализм, ибо в неволе они потеряли всякое желание жить.
В следующей партии, тоже прибывшей на грузовиках, оказалась мертвая самка бубала. Стало очевидно, что этим видом транспорта пользоваться больше нельзя. Мы обратились за помощью к представителям военно-воздушных сил, которые согласились доставить четырех бубалов на небольшом транспортном самолете, но с условием, чтобы на время полета их усыпили. Эксперимент окончился трагически: все четыре бубала погибли, видимо, от действия наркотика.
Теперь на помощь могли прийти только моряки. Как раз в это время корабль «Арк Ройял» зашел в Момбасу, и адмиралтейство любезно согласилось доставить на вертолетах оставшихся двадцать бубалов. Операция прошла строго по плану: каждый из вертолетов за рейс доставлял по три бубала. Полет продолжался всего час сорок пять минут, все наши животные прибыли в хорошем состоянии и, как только их доставили в загон, сразу приступили к еде.
Однако бубалы из первой партии были очень истощены. Погибла моя любимица, ласковая самочка, принеся мертворожденного теленка. Наконец Дэвид решил более не медлить и выпустить наиболее истощенных животных в надежде, что, очутившись на свободе, они снова обретут волю к жизни. Один из бубалов со сломанным рогом выглядел столь плохо, что мы не были уверены, удастся ли ему продержаться хотя бы еще один день. Дверь стойла отворили. С помощью двух егерей животное с трудом вышло наружу и стало осматривать окружающий мир тусклым, страдальческим взглядом. Однако немного погодя, осознав, что на него больше уже не давят тюремные стены, самка бубала приподняла уши и впервые проявила интерес к внешнему миру. Неуверенно проделав несколько шагов, самочка нашла в себе немного сил и, к нашему великому удивлению, рысыо устремилась к лесу возле Вои.
Остальных ослабевших антилоп мы отвезли на грузовике за четыре мили от поселка на равнину, где после случайного дождя еще сохранился островок зеленой травы. И снова было отрадно видеть, как реагировали животные на обретенную свободу. Сначала они делали несколько медленных шагов, останавливаясь, некоторое время удивленно оглядывались по сторонам, а затем радостно устремлялись прочь. Правда, к нашему огорчению, все бубалы разбегались в разных направлениях, не желая собираться стадом. Через несколько дней разразился долгожданный дождь. С чувством огромного облегчения мы широко распахнули ворота остальных загонов. Все антилопы получили теперь свободу и растворились в просторах Цаво. Они также разошлись в разные стороны, и впоследствии мы встречали бубалов только поодиночке. Интересно, что один из них присоединился к стаду конгони, другой сдружился с импалами, третьего постигла трагическая смерть — его растерзали гиеновые собаки. Мы до глубины души обрадовались, когда среди стада ориксов заметили нашего однорогого друга, пребывавшего, по-видимому, в прекрасном состоянии.
К сожалению, на протяжении более двух лет сообщений о встречах с бубалами Хантера не поступало. Впрочем, мы не оставляем надежды, что если из тридцати животных, с такими трудностями доставленных в парк, сохранилось хоть несколько экземпляров, они повстречаются и продолжат свой род.
Аналогичная операция с зебрами Греви, плененными на севере Кении, прошла более успешно. Их также доставили в Цаво на грузовиках и поместили в загоны, сооруженные в свое время для бубалов Хантера. Зебры легко перенесли неволю и вскоре стали совсем ручными.
Зебры Греви отличаются от обычных бурчелловых более высоким ростом. Отдельные экземпляры достигают в холке 140 см. Характерны для них узкие, близко расположенные черные полосы и большие, округлые и поросшие густыми волосами уши. От других видов зебр они отличаются также своим более мирным характером.
Мы снова решили оставить их на несколько недель в загонах, чтобы дать возможность привыкнуть друг к другу. Может быть, эти зебры, получив свободу, будут все же держаться одним стадом. По прошествии месяца мы распахнули двери загона, и зебры галопом вырвались на волю. Они носились кругами, брыкались, всем своим существом выражая счастье обретенной свободы. Какое-то время мы следовали за ними на автомобиле, с глубоким удовлетворением наблюдая, как они радовались. В конце концов зебры, словно стадо летящих Пегасов, галопом умчались в направлении Арубы.
