Манфред заметил необычную красоту ее рук с длинными тонкими пальцами, на одном из которых блестело колечко с небольшим изумрудом.
– Смарагд, камень вечной жизни, – усмехнулась хозяйка дома, поймав его взгляд.
Молодому человеку стало неловко, как будто он без разрешения подсмотрел чужую тайну.
– Вы Марианна? – волнуясь, спросил он.
Женщина кивнула головой и улыбнулась.
– Мой учитель обещал, что вы поможете…
– Луиджи простых поручений никогда не давал! Только вот как их выполнить? – она задумалась. – Бежать, скрываться вам бесполезно: найдут, и гораздо быстрее, чем вы предполагаете. Оставаться в городе тоже нельзя.
Марианна наугад достала из ларца позолоченную табличку, на которой была изображена скала с башней на вершине, достичь которой можно по извилистому пути, освещенному луной.
– Я предоставлю вам выбор, – заявила она, разглядывая табличку в пламени свечи. – И если вы примете верное решение, то станете странниками.
– Но… – растерялся Манфред, – вы ведь сами сказали, что нас найдут. Куда идти? Зачем? Это будет только отсрочкой…
– Луиджи не научил тебя остерегаться своих чувств, милый юноша? Никогда не позволяй себе стать их рабом. Чувства – скверные хозяева. Вас одолевает страх, дети мои! Я знаю, чего вы боитесь: сильнее смерти вас страшит разлука. Вы только-только встретились, посмотрели друг другу в глаза и прочитали там свою судьбу… и вот… перед вами разверзлась пропасть…
Манфред сжал руку Антонии. Марианна читала его мысли как книгу, от нее ничего не скрылось.
– Есть способ спрятаться от преследователей, – сказала она. – Мое дело спасти вас сейчас, и так, чтобы вы не потеряли друг друга. Именно этого хотел бы Луиджи.
Она поднялась и достала из шкафчика сосуд, наполненный бледно-желтой маслянистой жидкостью. Сосуд был крепко запечатан. Марианна поднесла его к свету, и жидкость начала впитывать свет в себя, образовывая в своей среде нечто похожее на сияющую жемчужину.
– Это эликсир, который позволяет листать Книгу Жизни и писать недостающие в ней страницы… – объяснила Марианна. – Не стоит пытаться понять. Сейчас не время. Все, что вам нужно сделать – выпить снадобье.
Она достала из шкафчика две одинаковых серебряных чаши и разлила маслянистую жидкость поровну. В воздухе поплыл тонкий запах лилий, кружащий голову…
Манфред догадывался, что это за снадобье, – пахучее, вязкое и холодное, как лед.
Дурманный запах заставил Антонию побледнеть. Что им предлагает Марианна? Яд? Но почему? Разве это выход?!
Манфред силился понять, что произойдет с ними потом. Картина в его воображении возникала неутешительная. Хотя он знал – все закончится без мучений. Ему было известно свойство вещества, добываемого из лилий: оно вызывает мгновенный сон, плавно переходящий в смерть. Люди не ощущают перехода. Он посмотрел на испуганную Антонию и нежно обнял ее за плечи.
– Не бойся! Мы ничего не почувствуем, просто уснем. Это будет приятно. Так же приятно, как сон после ночи любви…
Она ему не верила. Запах лилий заполнил все вокруг, помрачая сознание.
– Я не совсем понимаю… – сказал Манфред, глядя на золотистую жидкость в чашах. – Как я узнаю Антонию, а она меня? Как нам не потеряться на туманных дорогах сна?
Марианна помолчала, подошла к большому сундуку из черного дерева, открыла его и извлекла на свет фигурку восточного божка в остроконечной шапочке. Божок сидел и смотрел на лотос. Его сонные глазки тускло мерцали.
– Это принадлежит тебе, – сказала Марианна, протягивая фигурку Антонии. – Я столько ждала этой встречи, и вот пора расставаться. Божок твой и будет твоим там… в неведомом будущем, когда ты проснешься.
Антония с опаской взяла фигурку в руки.
– Какой он красивый!
– А это твое, Манфред! – добавила хозяйка, доставая из сундука золотой медальон. Подвеска засверкала, как солнце в жаркий полдень. – На медальоне есть Знак. Запомни его! Это украшение поможет вам узнать друг друга по ту сторону Дороги Снов…
– Но… разве мы сможем взять их с собой? – удивилась Антония.
– Медальон и божок сами найдут вас… там, за границей пробуждения… Не спрашивайте меня как. Вам следует быть осторожными, очень осторожными. Ибо Черный Дух тоже сможет отыскать вас по этим предметам. Ты понял, Манфред?
– Да…
– Опасайся Черного Рыцаря, ночного скитальца, – он ходит по всем дорогам. Он не упустит свою добычу! Держи свои намерения в тайне. Ну, а там… будь что будет!
Манфред взял чаши с пахучей жидкостью и подошел к Антонии. Из-под ее ресниц показались две слезинки и медленно поползли по щекам.
– Мне кажется, что я всегда знал тебя, – прошептал он. – Я приму любую судьбу, только будь со мной! До нашей встречи я был безумным охотником, стреляющим в солнечный диск и поющим у костра свою воинственную песню. Я пытался вырвать у жизни ее тайны и находил в этом странное и необъяснимое удовольствие. С тобой я познал восторг истинного наслаждения… Я отдал в твои руки свою душу. Жаль, что все так быстро кончилось… Твои поцелуи навсегда останутся на моих губах! – Манфред подал ей чашу. – Давай же выпьем за нашу любовь, Антония! Там, в сонных глубинах, мы полетим рука об руку… и так будет всегда, пока я помню тебя, а ты меня…
Терпкая маслянистая влага растеклась по их жилам ледяным огнем, смежила им веки, остановила дыхание и погасила окружающий мир…
Черное звездное небо стояло над спящей Флоренцией. И будущее уже раскрыло перед Антонией и Манфредом свои неумолимые и желанные объятия…
* * *
На Москву падал густой крупный снег. Пушистые хлопья покрывали дома, деревья, чугунные ограды бульваров.
Сиур любовался городом сквозь пелену снега и думал о том, как изменилась его жизнь с тех пор, как он познакомился с Тиной. По утрам он отвозил ее в библиотеку, а потом ехал к себе на фирму, чувствуя, что весь день пройдет в ожидании вечера, когда они снова встретятся, будут говорить ни о чем, смотреть друг на друга, ужинать или целоваться…
– Я позвонил матери Элины, – сказал Сиур, прежде чем Тина вышла из машины. – Предложил ей съездить взглянуть на немую девушку.
– Ты скажешь Алеше?
– Только после того, как узнаю точно, это та самая Элина или нет.
Сиур был почти уверен, что Леся и Элина – одно и то же лицо. Хотя… на свете много похожих людей.
От библиотеки он поехал к метро Бабушкинская, где у него была назначена встреча с Вадимом. Остановился и закурил.
Полная женщина в каракулевой шубе вела за руку мальчика. Тот упирался, ему хотелось не топать неизвестно куда, а сгребать снег и лепить бабу. Малыш громко вопил и размахивал пластмассовой лопаткой, а женщина терпеливо уговаривала его и тащила вперед. Сиур засмотрелся на эту житейскую картину…
– Привет! – Вадим вынырнул из снежной пелены, сел на переднее сиденье и закрыл дверцу.
Сиур догадывался, чем занимается таинственный друг Никиты, и обдумал все «за» и «против». Судьба свела их, не спрашивая, хорошо это или плохо. Так зачем ломать себе голову? Пренебрегать таким союзником было глупо.
– Ты можешь положиться на меня, – заверил его Вадим. – Я хочу отомстить за брата, и меня ничто не остановит.
– Почему ты решил поговорить об этом со мной?
– У нас один и тот же враг.
– Откуда ты знаешь про моих врагов?
– Какая разница? Я не задаю тебе вопросов, а предлагаю сотрудничество и помощь взамен на то же с твоей стороны.
Сиур не любил лишних церемоний и сразу перешел к делу, давая понять, что согласен.
– Как это началось для тебя? – спросил он.
Вадим помолчал, собираясь с мыслями: он не собирался вдаваться в подробности. Но то, что имело, по его мнению, значение для Сиура, сказать придется. Иначе какие же они партнеры?
– Летом я выполнял один заказ. Это был клерк из «Континент-банка». Может, слышал?
– Слышал.
Сиур не выразил удивления. В его машине сидел тот самый киллер, который убил Сташкова. Они с Владом отчаялись его найти, – шансы вычислить профессионала такого уровня практически равны нулю. И вот он сам рассказывает о том, что произошло в тот летний день, когда Тина и Людмилочка оказались в недостроенном здании, которое наемный убийца облюбовал для стрельбы. Так вот кто побывал в квартире Тины и оставил записку![33]
– Заказ меня удивил и показался странным, – усмехнулся Вадим. – Кому нужен обыкновенный клерк? Но… мне предложили очень хорошие деньги, и я согласился. Вторую половину суммы я должен был получить после исполнения… а вместо расчета меня попытались убить. Что самое непонятное – из-за какого-то служащего! Ведь Сташков – обычная пешка. С тех пор я чувствую, что за мной охотятся. И Богдан погиб скорее всего потому, что в мотоциклетном шлеме его приняли за меня.
Сиур молчал. По какой причине заказали Сташкова, так и осталось неизвестным. Только потому, что он знал старика, которому принадлежала статуэтка Будды?
