Однажды под утро, после ночных молитв и бдений, Пахомий увидел чудесный сон.
Над цветущим полем ярко сияло солнце. Рыцарь в золотых латах скакал на белом коне…
– Кто это? – спросил Пахомий.
И тут же сообразил, что видит перед собою триумфатора и победителя, который правит жизнью и смертью. Он направляется к Полноте Жизни, удерживая в руках знамя любви…
Старец проснулся, как будто кто-то толкнул его. Он все еще видел развевающееся на ветру знамя, на котором золотом был изображен… Знак!
– Господи! Ты услышал мои мольбы! – прослезился Пахомий. – Этот вещий сон успокаивает меня, сообщая, что «посланец» в пути или уже здесь. Я успею исполнить свой долг! Я стану свободным!
Вошедший инок, приносивший ему каждое утро еду, – вареный рис с изюмом и медом, – сообщил, что в обители гости.
Пахомий впервые за много дней поел с аппетитом, выпил ключевой воды и вышел из кельи.
По дороге к храму брат Анисим рассказал Старцу о приезжих – оба сильно пьющие, напуганные. Один – бывший семинарист, а другой, помоложе, – непонятно кто.
Пахомий захотел сам посмотреть на гостей, незаметно. И не поверил глазам своим. Оба приезжих оказались самыми обыкновенными, растерянными, ничем не примечательными людьми.
Старец пришел в замешательство. Неужели сон обманул? Такого не могло быть! Ни разу за все долгое время ожидания ему не было никакого известия, никакого намека. И Знак на полотнище Белого Рыцаря не мог быть случайностью!
«Посланец» в представлении Старца должен быть необыкновенным и удивительным, почти неземным существом. Он воображал себе этакого ангела, спустившегося с небес, сияющего и прекрасного, дабы, наконец, было исполнено предназначенное. А что на самом деле? Явились два непутевых мужика, отягощенных суетными и грешными помыслами, ненадежные, бестолковые! И одному из них он должен передать то, что столько лет хранил как зеницу ока?!
«Может, это не они? – спрашивал себя Пахомий. – А как же сон? По всему выходит, они. Вернее, один из них…»
Сами гости ни о какой своей «особой миссии» явно понятия не имеют! Но это уж дело не его. Ему надлежит передать то, что велено. А наставлять «посланца» на путь истинный никто Пахомия не уполномочивал. Зачем на себя лишнее брать?
Еще одно было неясно: как распознать, кто из двоих тот самый? Как не ошибиться? Старец не мог допустить оплошность теперь, когда главная цель его жизни вот-вот должна осуществиться! Ради этого мгновения он жил вдали от мира, прятался в лесных скитах, когда обитель разоряли, и возвращался обратно, когда монастырь оживал. Ради этого мгновения он хранил тайну, о которой не смел заикнуться даже на исповеди. Ради этого мгновения он из последних сил цеплялся за свое старое больное тело. И вот… его час пробил.
– Неисповедимы пути Господни! Воистину так! – твердил Пахомий и смотрел на иконы в поисках подсказки. – Надоумь меня, Вседержитель… подай весточку!
И подсказка пришла. Это случилось утром, когда Сергей поджидал Пахомия у родника. Молодой гость был ему особенно неприятен: никакого смирения, никакой святости, ничего… – только неуемная гордыня да безумный блеск в глазах!
Утро выдалось прозрачное и холодное, солнечные лучи лились с неба сквозь кружева прихваченных инеем веток. Сергей наклонился, приветствуя Старца, и… на его груди что-то сверкнуло, да так ярко, что Пахомий зажмурился. Когда он открыл глаза, то задохнулся, пораженный: на шее гостя висел золотой медальон с выбитым на нем Знаком. Вот и подсказка! Бог милостив…
Пахомий сидел на скамье у стены кельи, весь в черном, сухонький, с прямым пронзительным взглядом. Человек, стоящий перед ним, не был похож на «посланца». Но Знак на медальоне говорил сам за себя. Долгожданная весточка! Старец был по-настоящему счастлив, как человек, прошедший долгий, полный лишений путь и добравшийся наконец до вожделенной цели.
Перед приходом Горского Пахомий закрыл изнутри келью на задвижку, опустился на пол в углу, отодвинул потайную доску и достал деревянный ларец, завернутый в тряпицу…
Теперь нужно было что-то говорить этому пустому человеку, который ровным счетом ничего не понимает, к тому же еще и любит выпить. Пахомий приветливо улыбнулся вошедшему, предложил присесть. Но Горский отказался. Он стоял и смотрел на Старца в немом ожидании.
– У меня есть одна вещь для тебя, – сказал после некоторого молчания Пахомий.
Горский если и удивился, то виду не подал. После того как он встретился в обители с Лидой, его уже ничто не могло взволновать.
– Что за вещь? – спросил он.
Пахомий решил не тянуть. Произнес мысленно: «Вразуми меня, Господи!» – и достал из ларца потемневшую от времени фигурку восточного божка.
Горский от удивления едва не присвистнул: сдержала только обстановка кельи, не располагающая к подобным изъявлениям чувств.
– Это… откуда у вас?
Фигурка была сделана очень давно. Горский в таких вещах разбирался. Божок в остроконечной шапочке сидел, скрестив ножки, и смотрел на лотос.
– Разрешите? – он взял божка из рук Старца и принялся поворачивать его из стороны в сторону.
Основание фигурки украшал причудливый орнамент… Глаз, похожий на египетский символ Гора, блеснул синим камнем. Неужели это сапфир? Довольно крупный. Если это так, то божок стоит немалых денег…
– Вещица дорогая! – сказал, наконец, Сергей. – От меня что требуется? Оценить? Продать? Купить? Что?
Старец молча уставился на него. В его глазах мелькнул ужас. Он так и предполагал: «посланец» понятия не имеет, что от него требуется. Господи! На все воля твоя…
– Это ваше, – сказал Пахомий как можно мягче.
Горский моргнул и потер лоб.
– Не понял…
– Статуэтка принадлежит вам! Возьмите ее!
– Мне?!
– Вам, – подтвердил Старец печально.
– Но… почему мне?
– Я и сам не знаю, – он поднял глаза к потолку и вздохнул. – Я ждал вас, чтобы передать ее. Теперь она ваша. А я, наконец, свободен!
И тут Сергей оцепенел. С самого начала, как только Пахомий достал фигурку, что-то тревожное шевельнулось в памяти. И только сейчас до него дошло… Как он мог забыть? Выставка Артура! «Натюрморт с зеркалом», на котором он увидел изображение своего медальона! Там был такой же божок, похожий на Будду. Ну, конечно!
Он схватил статуэтку и начал ее рассматривать совсем по-другому, все больше убеждаясь, что она очень похожа на ту, с картины…
Старец понял, что «посланец» взял фигурку. То, что должно было свершиться, свершилось. Он отвернулся к образам и начал молиться, благодарить Всевышнего за то, что обрел долгожданную свободу и больше его ничего здесь не держит. Пахомий настолько глубоко погрузился в себя, что не слышал обращенных к нему вопросов Горского. Подчиняясь внутреннему чутью, тот положил божка за пазуху и вышел из кельи…
Потом, уже закрывшись у себя, Сергей как следует рассмотрел Будду и поразился: вещь действительно уникальная и стоит кучу денег. Но дело даже не в этом. Что-то связано с этой фигуркой! Не зря же Старец дал ему божка? Не зря же Артур изобразил статуэтку на своей картине? Эти вещи – флорентийский медальон и восточный божок – оказались у него, Сергея Горского, не случайно. Тогда зачем? А затем, чтобы…
Чтобы что?..
Вчера Сиур опять созвонился с Таисией Матвеевной, приемной матерью Элины. Та жаловалась на плохое здоровье: давление замучило, головные боли.
– По ночам почти не сплю, все разговариваю с дочерью. О жизни, о любви, об Алеше… Элиночка как будто все знает: и что Лешенька женился, и про мои болезни.
– Вы подумали насчет поездки?
– Подумала… Очень меня взволновало ваше сообщение, что есть под Харьковом немая девушка, похожая на Элину. Я обязательно поеду, повидаюсь с ней. Сердце мне подсказывает, что моя дорогая доченька жива…
Сиур решил, что встретит Таисию Матвеевну в Москве, а отсюда они вместе поедут в Харьков. Прежде всего наведаются в деревню, где жила Алена Горская. Ведь не зря же ездил туда Артур Корнилин?! Потом он повидается с Сергеем в обители. Теперь, когда его жена погибла, он, возможно, будет откровеннее…
Всю дорогу Сиур молчал. Таисия Матвеевна тоже. Она замирала от волнения и украдкой глотала таблетки. Скоро она увидит оплаканную и все-таки живую Элиночку… или незнакомую чужую девушку, просто очень на нее похожую. Такое бывает. Есть удивительно похожие друг на друга люди. Двойники.
Водитель легковушки, тучный мужчина средних лет, привез их довольно быстро. Проселки подсушил морозец, грязи не было, и вскоре из-за леса показались огороды и побеленные домики.
Таисия Матвеевна с любопытством осматривалась. Большой дом бабы Нади на окраине выделялся красивым добротным забором, высокой крышей.
– Какой терем! – восхитилась она.
– Нам как раз сюда…
Сиур расплатился с водителем и помог пенсионерке выбраться из машины. Ему нравилась эта пожилая женщина, не утратившая светлых идеалов и способности мечтать.
