— Надо поговорить.
Она увела меня к пустому столику.
— Ты должен сказать им, что темные дары существуют, — сказала Джемма, когда мы с ней уселись за столик.
— Что? Ни за…
— Люди должны знать о том, что Шейд способен преображаться!
— Зачем? Он не выберется из тюрьмы, изменив цвет кожи.
— Ты подаешь пример Зое и Хьюитту, — укоризненно проговорила Джемма. — И другим детям, возможно. Ты старше их, и они тебе подражают. А чему ты их учишь? Тому, чтобы они себя стыдились.
Я бросил взгляд на Зою. Она почему-то показалась мне младше, чем на самом деле. Сестренка сидела на коленях у мамы и прижимала к груди игрушечную акулу. Я отвел взгляд и постарался прогнать чувство вины.
— Меня тошнит от того, что все за мной наблюдают. Поселенцы следят за мной — им важно, чтобы я был здоров. Они думают: если я буду здоров, то им не придется переживать за своих детей. Топсайдерам до смерти интересно, влияет ли на меня давление воды. Я не желаю быть экспонатом. Я хочу быть обычным человеком. Нормальным.
— Но ты не обычный человек, — сказала Джемма. — Ты другой. Ты особенный. И должен себе в этом признаться. И между прочим, чтобы ты знал: хотеть быть нормальным — ненормально. Обычные люди мечтают быть необычными.
— Да? Здесь, подводой, необычная — ты. Настолько необычная, что тебя хотел похитить бандит. И чтобы ты знала: противоположность норме — не необычность, а ненормальность. И я в этом никому признаваться не намерен. Никогда. Иначе это даст мне единственное: билет наверх в одну сторону и бесконечные медицинские обследования. Нет уж, спасибо большое.
— Ты мне нужен, парень, — прозвучал голос позади нас.
Я обернулся и увидел рейнджера Граймза. Он с усмешкой посмотрел на Джемму.
— Думаешь, ты меня вчера вокруг пальца обвела? Не так долго я тут живу, чтобы девушку не распознать.
Я встал между рейнджером и Джеммой.
— Я думал, вы отвезете Шейда на материк.
— Точно, отвезу. Но сначала, — Граймз похлопал меня по спине, — я хочу, чтобы ты опознал этого гада, который тебя чуть не убил.
— Я тоже там была, — спрыгнув со стола, заявила Джемма. — Я тоже могу его опознать.
— Конечно, если хочешь, — пожав плечами, сказал рейнджер. — Пойдемте, разглядите его хорошенько.
ГЛАВА 24
— Куда мы идем? — спросила Джемма, когда кабина лифта остановилась на швартовочной палубе.
Двери кабины открылись, и мы увидели огромное окно — фактически застекленную стену наружного коридора. Как только рейнджер вышел из кабины, лицо у него стало землистого цвета.
— Я его на складе запер.
— Шейд мертв? — спросил я, вздрогнув.
— Нет, — ворчливо ответил рейнджер. — Если уж шокер не убил такого худышку, как ты, разве он прикончил бы такого верзилу?
— Но зачем вы его заперли на складе? — недоумевал я.
Мы с Джеммой пошли по коридору следом за Граймзом.
— Где-то же надо было его держать, — пробормотал рейнджер, неприязненно глянув на морскую воду за окном. — Доктора Содружество обеспечивает всеми медицинскими штучками, какие он пожелает. А у меня разве есть тюрьма?
Он вытащил флакончик с таблетками из кармана форменной куртки, взял две и запил водой из бутылки.
— Вы нехорошо себя чувствуете? — спросила Джемма.
Дрожащей рукой Граймз достал из кармана пластиковую баночку, вынул из нее капсулу и, разорвав ее, высыпал на язык порошок. Поморщившись, он запил его водой.
Я резко остановился.
— У вас морская болезнь!
— И что? — Рейнджер утер пот со лба. — Всякий нормальный человек себя так чувствует, попадая в смертельный подводный капкан.
Поспешно свернув за угол, он направился к складу. Я догнал его.
— Вот почему вы вчера не захотели пойти в салун. Вы боитесь спускаться на подводные этажи.
— Больной человек, — буркнул Граймз, — не всегда трус.
Может, так оно и бывало порой, но в случае с ним — нет. Он был болен, и он был трусом.
Граймз вставил ключ в большой амбарный замок, висевший на двустворчатой стальной двери. Отперев дверь, он жестом предложил нам войти. Я рукой загородил дорогу Джемме.
— Он там разгуливает, что ли? У Граймза заполыхали уши.
— Ты меня за идиота принимаешь, парень?
Мы с Джеммой переглянулись и крепко сжали губы, чтобы не расхохотаться.
— Нет, сэр, — сказал я.
Мы шагнули в огромный ангар. Идиотом рейнджер, возможно, не был, однако он ничего не знал о темном даре Шейда. Он не видел, как тот умеет растворяться на фоне различных предметов до такой степени, что становится почти невидимым.
— Идем, идем, — поторопил нас Граймз, когда за нами закрылись двери. — Он намного дальше.
Лампы были подвешены к потолку с большими промежутками, и их света едва хватало, чтобы можно было разглядеть передние решетки контейнеров, стоящих вдоль стен в несколько уровней.
— Поселенцы арендуют эти контейнеры для хранения того, что не помещается дома, — объяснил я Джемме, когда мы зашагали по центральному проходу.
— Не только поселенцы, — сказал Граймз.
В конце прохода мы повернули за угол и увидели в дальнем углу склада отдельно стоящую клетку.
— Вот эту арендовал один морской биолог, и она сейчас пустует, — сообщил Граймз. — Надеюсь, он не станет на нас ругаться за то, что мы ее употребили для пользы дела. Решетка — из чистого титана.
Акулья клетка.
Джемма встала в тени, отбрасываемой штабелем контейнеров.
— Я не хочу, чтобы он меня видел.
Я кивнул. Наверное, Шейд снился ей в страшных снах. Я пошел дальше с рейнджером. Над акульей клеткой горела лампа.
— Покажись этому парнишке, чтобы он тебя опознал, — крикнул рейнджер Граймз, подойдя к клетке.
Ответа не последовало.
Рейнджер постучал белой дубинкой по прутьям решетки.
— Выходи, а не то я тебя угощу двойной порцией тока.
Послышалось ерзанье. Кто-то поднялся на ноги. Через всю клетку пролетел пластиковый ящик и с силой ударился о решетку. Рейнджер вскрикнул и отскочил назад.
— Это я просто сиденье свое переставил, — прозвучал густой баритон, и в тусклом свете появился Шейд.
Кожа у него снова стала кофейно-коричневой, на лице я вновь увидел множество оспин. Черные татуировки извивались вокруг шеи, взбегали на макушку. Он был обнажен до пояса. Его жилетка осталась на полу около бассейна в нашем доме. Наверное, он предпочитал не одеваться — ведь так ему было проще прибегать к камуфляжу. Я не знал, проделывал ли он уже свои фокусы перед Граймзом.
Повязка на левом предплечье Шейда пропиталась кровью. Если рана у него и болела, он этого не выдал. Поставив на ящик тяжеленную ногу, он опустил на колено правую руку, и стал виден кровоподтек — от сгиба локтя почти до плеча.
