Легкая добыча.
— Сок хотите? Воду? Яблочко? — перечисляла она, доставая из баула то одно, то второе, а дети мотали головами. — Курочку с гречкой? Будете? Или в поезде уже поедим?
Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы склониться над рядом сидений, выхватить так удобно торчащий паспорт вместе с билетом, а затем драпануть, пока не засекли.
Поменяю внешность, стану этой женщиной, и всё.
Куда она едет?
Мельком глянула на билет — южная часть страны. Достаточно далеко отсюда (почти два дня езды), плацкартное место. Неплохой улов. Конечно, два дня я не проеду, действия зелья не хватит. Но к вечеру буду в другом городе, далеко отсюда. Выйду. Затеряюсь.
Билетов на детей в паспорте не оказалось — оно и к лучшему. Пусть женщина думает, что потеряла только свой. Пойдет искать, заявит в полицию или еще куда. Пока суд да дело, пока суета, паника — я уже буду далеко. На поезд без билета и паспорта её всё равно не пустят, даже на перрон не дадут пройти. Сейчас с этим строго, пропуск только по штрих-коду от билета.
А меня пустили. Турникет беспрепятственно открылся.
Отправление через двадцать минут. Уф.
Я решила отсидеться в туалетной кабинке и выйти ближе к отправлению, пройти через другие вагоны — чтобы точно не заподозрили неладного.
Уже дернула на себя дверь со значком женского туалета, как на плечо легла ладонь. Я вся содрогнулась и приготовилась верещать.
— Воровать нехорошо, — покачала головой старушка.
Низенькая, плотненькая, она смотрела на меня с осуждением. Определенно нечисть, причем кто-то из высших. У низших такой выправки, осанистости попросту не бывает. А у этой такой взгляд, будто она меня насквозь видит.
— Я не…
— Деточка, либо возвращай паспорт, либо я иначе с тобой заговорю. Не стоит так глупо подставляться.
Я сглотнула.
— Не понимаю, о чем вы.
В глазах её блеснули всполохи пламени. Бр, старуха определенно непростая. С властью. Возможно, не арбитр, но помощник или кто-то из их организации.
— Я сказала, верни паспорт обратно той недотепе. Давай не будем в дурачков играть. Я здесь за порядком слежу, чтоб нечисть типа тебя не наглела, — губы исказила ухмылка, — так что тебе ловить нечего. Увижу ещё раз, что людям жить мешаешь — не поздоровится. Своим на других вокзалах тоже скажу, чтоб следили получше. Ясно?
Вот так подстава!
Я чуть не застонала от глухой злости. Так легко получилось украсть, кто ж знал, что за мной следят!
Ладно, не так страшно. Стащу паспорт у кого-нибудь на улице. Сложнее, конечно, но поправимо — мало ли раззяв ходит с открытыми рюкзаками.
Только вот старушка, как чувствуя мой настрой, шепнула что-то, и я ощутила легкое покалывание в области запястья. Опустила взгляд. На коже сверкало всего одно слово: «ВОРИШКА». Хоть через плотную ткань куртки его и не было видно, но не оставалось сомнений — у кого есть специальный взгляд, отсканируют меня и запросто рассмотрят предостережение.
Я мысленно выругалась.
— Это чтоб не пыталась провернуть свои фокусы ещё раз, — хмыкнула она. — Увидит кто из наших на вокзале или в аэропорту — сразу проверит, не замышляешь ли чего противозаконного.
Мне оставалось только кивнуть, вернуться к женщине с баулами и бросить паспорт возле её сумки, как будто он попросту выпал.
С основной части вокзала я ушла.
Был ещё вариант с электричками — их зал располагался чуть в отдалении, паспорт туда не требовался. Я стояла снаружи, вдумчиво рассматривала карту внутреннего сообщения, но понимала, что это — путь в никуда. Ну уеду на край области, а дальше что? Осесть в глухой деревне? В ноябре? Когда даже не спрятаться в каком-нибудь заброшенном доме, потому что стоит растопить огонь — меня увидят. Деревенские жители даже спрашивать не будут, кто такая. Решат, что бездомная, сдадут в полицию.
Идея глупая. Либо окоченею, либо упекут на пятнадцать суток, и всё.
Я думала о небольших приграничных городках, но всё равно находила в таком плане недостатки. Мне нужны были деньги и вещи, тогда можно уехать. Да эта старуха со своими мерами предосторожности всё осложнила. Теперь так просто не сбежать. Ладно, у меня есть зелье и несколько часов времени — надо придумать, как использовать их с умом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я шла прочь от вокзала, вновь плутала по городу, но теперь в постоянном опасении быть обнаруженной. Кто знает, как отреагируют на «воришку» арбитры? А сколько это слово будет на моей коже? День, два? Сколько времени нужно продержаться, чтобы предпринять следующую попытку?
Внезапно одна из улочек показалась мне знакомой. Кажется, именно здесь мы парковались с Платоном, когда приезжали к его информатору-Виктору.
Я отошла от основного центра, вошла в неприглядную его часть, которая пряталась за углами. Казалось бы, вот все эти старинные здания, театры, музеи. Но свернул правее, прошел несколько переулков — и будто очутился в другом городе.
Хм, нет. Всё же другая улица. Клуб беса располагался ближе к окраине. Просто запуталась в однотипных пятиэтажных домах.
И тут меня осенило.
Бес!
Платон говорил, что если заинтересовать того — он может помочь. Я, конечно, не самый удивительный на свете экземпляр, но могу кое-что предложить взамен. Мне всего-то нужен новый паспорт и возможность исчезнуть беспрепятственно. В обмен я готова на что угодно.
«Марьяна, ты — редкая находка», — в ушах зазвучал голос Платона.
Так он сказал. Находка. Не человек, не женщина, просто находка, умеющая работать с зельями.
Но разве мне это не на руку?
Виктор выше всего ценит собственные интересы? Так, может, он согласится воспользоваться моими умениями, а не сдаст Нику? Мне кажется, у него есть деньги, он не беден. Значит, есть шанс, что предложение Альбеску ему не очень-то интересно.
Пан или пропал.
Если Виктор решит, что выгоднее получить за меня вознаграждение — мне конец. Я это трезво осознаю.
Но есть ли у меня другие варианты, к кому обратиться?
Я попыталась вспомнить, где находился клуб беса. Не сразу, но выловила в памяти нужные образы — названия улиц, по которым мы ехали.
— Подскажите, как добраться до улицы Стойкости? — мило улыбнулась я проходящему мимо парню. — Совсем запуталась, а телефон разрядился.
Тот достал из кармана мобильный, открыл навигатор и сказал:
— Смотрите, садитесь сейчас на метро, доезжаете до конечной остановки, вот до этой, — показал мне на экран. — Оттуда автобус прямой ходит. Запомните номера?
— Да-да, спасибо. Вы меня спасли!
Даже не соврала.
Ещё полчаса я тряслась в вагоне метро и столько же ехала на автобусе. Ощущение полной безнадеги пополам с надеждой на лучшее рвались в моей груди. Мимо проносились безрадостные окраины, серый осенний парк. Автобус мотало по разбитым дорогам.
Меня никто не остановил в метро, никто не заинтересовался позже. Но я всякий раз замирала, стоило кому-либо заинтересоваться мною или хотя бы бросить беглый взгляд в мою сторону.
До нужного места я шла скорее по памяти, петляя по практически незнакомым улицам, которые видела всего единожды. Хорошо, что у меня неплохая память и я отлично запоминаю детали. Помогало выжить раньше — помогло и сейчас. Желудок сводило от голода. Организм настолько привык к завтраку, обеду и ужину, что теперь бунтовал против вынужденного голодания. Но я не хотела тратить время на еду — если договорюсь с бесом, то всегда успею что-нибудь перекусить.
Если же не договорюсь… что ж, над этим вариантом развития событий я старалась не думать.
Когда я ткнулась в запертые двери клуба, то едва не взвыла от отчаяния. Над входом висело объявление о торжественном открытии.
Завтра.
Клуб откроется завтра вечером.
Может быть, Виктор здесь? Ведь в прошлый раз он ждал нас. Я поискала второй вход, попыталась ломануться в него, постучала сначала тихо, затем чуть наглее.
Навстречу вышел несимпатичный громила, лысый, как шар.
— Чо надо? — вопросил он, зевнув; видимо, бессовестно дрых. — Закрыто.
