– Сколько времени я уже здесь? - спросил Лыонг у Нэт. Она, как всегда, сидела у его изголовья и скатывала бинт.
– Чуть побольше недели.
– Здесь недавно бомбили?
– Откуда вы знаете?
– Да вон земли сколько наворочено на берегу.
– Вам пока нельзя долго сидеть.
– Расскажите что-нибудь веселое!
– Да я не знаю никаких веселых историй… Вам нельзя долго сидеть…
– Пожалуйста, еще немного. Простите, я не спросил, как вас зовут? - спохватился, Лыонг, разглядывая нежное, мягко очерченное и спокойное лицо сестры. Его удивляло, почему она так неохотно, будто через силу говорит с ним. - Скажите же, как вас зовут? - переспросил он.
– Называйте меня просто сестрой.
– Но есть же у вас имя?
– Неужели я кажусь настолько старше, что вы все время называете меня на «вы»? - внезапно, с непонятной обидой в голосе и порозовев от смущения, спросила девушка, а бинт еще быстрее запрыгал в ее проворных пальцах.
– Простите, я не совсем понял… Да, да, конечно же… Простите, вы ведь совсем молоденькая, намного моложе меня…
Сейчас Нэт молила только о том, чтобы поскорее сдать это дежурство, которое сегодня казалось ей бесконечным. Сколько еще времени придется просидеть вот так, поддерживая столь нелепую беседу? Нэт по опыту знала, что раненые, долго пролежавшие без сознания, становятся словоохотливыми, как дети, и спрашивают буквально обо всем, что видят рядом. «Что, если он узнает, кто я? - испугалась Нэт. - А чего, собственно, бояться? - тут же подумала она. - Не потащит же он меня сразу за руку в загс!» И сама над собой посмеялась в душе.
Медсанбат вновь сменил свое расположение и теперь находился в роще железных деревьев. По распоряжению доктора Лана Нэт стала присматривать за вновь поступившими, в основном это были легкораненые. Но периодически она наведывалась и к Лыонгу, чтобы посмотреть, как у него заживали раны и восстанавливалось здоровье. Его землянка находилась на противоположном берегу ручья за небольшой рощицей.
Как-то днем Нэт пошла к Лыонгу лесом. Вокруг стояли высокие железные деревья - лимы, дававшие большую тень. Был уже конец весны, и земля стала совсем сухой. Лишь изредка Там, где тесно переплетались ветки деревьев, попадались влажные прогалины. Шумели кронами деревья, высоко в небе слышался вой пролетавших самолетов. Нэт вышла на большую, залитую солнцем поляну, в центре которой стояло высокое дерево с многочисленными распластавшимися параллельно земле, совершенно голыми ветвями. «И что это за причудливое дерево такое?» - удивилась Нэт и тут же улыбнулась, вспомнив, как ее подруга Зы, объясняя дорогу к землянкам тяжелораненых, сказала: «Иди по зарубкам. Как дойдешь до такого очень странного, совсем голого дерева, так и сворачивай!…»
Нэт резко свернула в сторону. Острые сухие стебли с бледно-золотистыми бутонами травы долголетия грустно шелестели под ногами. Вдали на тропе Нэт вдруг заметила фигуру доктора Лана. Засунув руку в нагрудный карман халата, откуда торчал стетоскоп, он разговаривал с невысоким коренастым мужчиной - командиром медицинской роты.
Увидев Нэт, доктор Лан заулыбался. Добрые, усталые его глаза с покрасневшими веками пристально взглянули на сестру.
– Товарищ Нэт, как хорошо, что это вы. Я как раз вас ищу. Завтра вечером к нам прибудет новая партия раненых, и я решил утром отправить часть наших тяжелораненых в госпиталь. Идти с ними придется вам.
– Хорошо, - с готовностью ответила Нэт. - Сегодня же соберусь и завтра утром буду готова!
Лан лукаво улыбнулся:
– Вообще-то можно было бы и кого-нибудь другого послать, у вас и здесь дел хоть отбавляй, по… в этой партии будет Лыонг. Тут уж вас никто не заменит.
– Что вы сказали? - Нэт сердито подняла брови.
– Нет, нет, ничего…
– Я прошу… Я прошу направить вместо меня кого-нибудь другого!
– Ну-ну, я пошутил! А если б и всерьез сказал, что тут такого?…
Командир медицинской роты что-то заметил по этому поводу, и не привыкшая к мужским шуткам Нэт, обидевшись и раскрасневшись, поспешила дальше, а они остались стоять на тропинке. Мысли ее невольно вернулись к одному эпизоду. Как-то, подходя к землянке Лыонга, Нэт заметила группу сестер. Они окружили кого-то и так громко хохотали, что доктор Лан вынужден был прикрикнуть на них. Громче всех смеялась Зы. Нэт невольно задержалась на тропинке, так как увидела, что в центре этого шумного кружка на скамье, сколоченной из двух длинных бревен, сидел подстриженный и только что выкупавшийся Лыонг. Правой рукой, чтобы не упасть, он держался за плечо одной из сестер, а левую, превозмогая боль, безуспешно пытался просунуть в рукав брезентовой робы, которую подавала Зы. Лицо его, вероятно из-за коротко подстриженных волос, казалось необычно юным и никак не вязалось с его большой, крепкой фигурой. Издали глядя на его обнаженную худощавую руку, Нэт вспомнила, как под бомбежкой, в кромешной тьме, в землянке, заполненной дымом, искала на этой самой руке вену, чтобы ввести в нее лекарство.
Зы помогла Лыонгу одеться и, подав все его бумаги, аккуратно завернутые в полиэтиленовую пленку, сказала:
– Проверьте, все ли на месте.
– Все, все, спасибо!
– А вы все же проверьте, мало ли что… - настаивала Зы под громкий хохот подружек.
– Проверьте, проверьте! - подхватили они. - Может, наш Слонишка что-нибудь у вас утащил?
Лыонг, смущенный их насмешливыми взглядами, совсем растерялся, когда узнал, что Зы нашла среди его вещей письмо, адресованное Нэт, и передала его ей. От стыда он готов был провалиться сквозь землю - за все это время он впервые вспомнил о существовании письма.
Лыонг вспомнил, как Кхюэ передал ему свое письмо и как в поисках Нэт он забрел на один из перевалочных пунктов, неподалеку от запруженного известняком ручья… Лыонг вспомнил мглистое раннее утро, пылавший в печи огонь, руки девушек, безостановочно катавших рисовые лепешки, и их озорной смех, совсем такой же, как у здешних сестер.
В то утро, невольно подслушав разговор Лыонга с сестрами, Нэт не решилась показаться ему на глаза и, повернувшись, ушла к себе. В последующие встречи оба вели себя, как обычно, делая вид, будто ничего не произошло. И все же Нэт очень хотелось узнать о брате, и как-то раз, не выдержав, она спросила о нем Лыонга. Обрадованный, Лыонг принялся с жаром рассказывать о своем любимце и проговорил почти целый час.
Сегодня Нэт шла к Лыонгу в последний раз. Он сидел у шалаша и крошил сухие листья для своей особой горской махорки. Этим листьям, оставлявшим после себя белый, как известка, пепел, знали цену только заядлые курильщики. Свертывая очередную самокрутку для одного из раненых, сидевших рядом с ним, Лыонг поднял голову и, увидев подходившую Нэт, стал поспешно искать свой посох, чтобы пойти ей навстречу. Но она опередила его и усадила за стол, за которым обычно обедал медперсонал. Лыонг зажег спичку и стал прикуривать самокрутку, выпуская клубы густого терпкого дыма.
– Что за табак такой крепкий? - спросила Нэт.
– Мы зовем его горским!
– Многие его не переносят. Говорят, от него кашель начинается.
– Да, меня тоже раньше от одной затяжки кашель давил, а сейчас ничего, привык вроде.
– А табаком вас не снабжают?
– Не успевают. В первую очередь надо доставить боеприпасы и рис. Это ведь намного важнее.
– Не курите махорку, - попросила Нэт. - Ведь у вас ранение в грудь…
– Доктор Лан сказал, что завтра меня отправят в госпиталь, - проговорил Лыонг. - Наверное, раньше чем через полмесяца я в часть не вернусь…
– Желаю вам побыстрее поправиться…
– Нэт, вы ничего не хотите Кхюэ передать? - спросил Лыонг, впервые назвав ее по имени.
– Если встретите его, скажите, где я работаю, - ответила Нэт, поднимая на него глаза.
– Вы столько сделали для меня… - запинаясь, начал Лыонг.
– Ну что вы! О чем вы?…
– Я всегда буду вам благодарен…
– Зачем вы так говорите?… Не надо, Лыонг!
Она помогла ему войти в шалаш и пошла к себе, чтобы успеть подготовиться к завтрашнему, походу. Итак, завтра вечером она передаст Лыонга на попечение госпитального персонала. Пройдет немного времени, и он сможет вернуться в часть. А что будет потом?…
На джунгли падали косые лучи солнца, звонкоголосо пели птицы, однако все это не трогало Нэт. Она размышляла над словами доктора Лана: «Тут уж вас никто не заменит… Ну-ну, я пошутил! А если б и всерьез сказал, что тут такого?…» - и вдруг испугалась, что кто-то может прочитать ее мысли. Солнечные зайчики, слепя глаза, прыгали по листьям. Вот и то причудливое темно-корое дерево - «голое», как сказала Зы. Оно действительно было странным: весна уже подходила к концу, а оно только начинало покрываться листвой. Нэт непроизвольно, будто защищаясь от яркого света, поднесла ладонь к глазам и посмотрела вверх: на одной высокой ветке появились круглые зеленые листочки.
Острые, как иглы, стебли травы долголетия царапали ноги. Нэт сорвала желтоватый цветок этой травы и тут же смяла его, точно стараясь дать выход неожиданно охватившей ее трепетной радости. Растерзанный цветок, осыпав на тонкие загорелые пальцы золотистую пыльцу, распространял благоухание.
