— Я снова кричал во сне, — мрачно подытожил он, глядя на меня.
— Да. Тебе опять приснились орки?
Шерхем усмехнулся, сел на траве. С силой провел пальцами по лицу, как будто пытаясь сорвать прилипшую маску ночного кошмара.
— Если бы только орки… — он прищурился на светлое небо, окинул взглядом молчаливые деревья.
Я молчала. К чему лезть человеку в душу, если сам он не хочет рассказывать? Внезапно он протянул руку, коснулся моей щеки.
— Да ты совсем холодная к утру стала. Так, поднимаемся, готовим завтрак. Судя по всему, тебе надо регулярно питаться… чтобы чувствовать себя человеком.
— А куда эта пища девается? — я прислушивалась к своим ощущениям, — такое впечатление, что у меня в животе как было пусто, так и осталось… Я уже совсем не похожа на живого человека, да?
Он почесал зарастающий щетиной подбородок.
— Думаю, съеденное тобой идет на поддержку тех сил, которые тебя сохраняют в таком вот виде. Ну, ну, не начинай все снова. Мы же договорились, что у тебя теперь просто много времени, чтобы попасть к эльфам?
Я пожала плечами. Да, верно. Кажется, мы договорились. Но как же сложно принимать себя такой, какая я сейчас… Ходячим полузомби.
— Не смей хныкать, — жестко сказал Шерхем и вновь стал похож на затвердевшую до каменного состояния хлебную горбушку, — давай позавтракаем, а потом я схожу в деревню за едой и одеждой. А ты пока пойди, сними рубашку… Охр, не надо на меня так смотреть, замотайся чем-нибудь, я тебе из деревни новую принесу. Да, я не могу навскидку определить нужный размер.
Он говорил, а сам уже разжигал костер, отправил Рофа с котелком к ближайшему ручью, расстелил на траве не очень-то чистое полотенце и разложил на нем хлеб и нарезанное толстыми ломтями сало.
— Ну-с, леди Валле, прошу к столу.
Я не стала ломаться, и вскоре сидела на траве и пережевывала завтрак, а потом и Роф принес воды. Шерхем установил котелок над костром. Сыпанул туда каких-то травок, и над поляной поплыл кисловатый аромат лекарского снадобья.
— Это правда, что король назначил награду за твою голову? — спросила я, вспомнив рассказ Лерия Аугустуса.
Он быстро и пристально глянул на меня, как будто я могла специально что-то выведывать, а затем, чуть расслабившись, ответил:
— Конечно, правда. Тебя интересует, сколько ты можешь поиметь, сдав меня гончим?
— Мне деньги не помогут, — парировала я, — просто… интересно, чем ты так насолил его величеству?
Шерхем скривился.
— Наш король делает то, к чему обязывает корона, понимаешь? Вот представь, что было бы, если бы меня официально объявили тем единственным героем, благодаря которому Орикарт в свое время позорно бежал — и это невзирая на то, что орки были близки к победе как никогда?
— А что было бы?
— А вот что. Когда в пределах королевства появляется этакий герой-избавитель, королевская власть начинает слегка шататься. Ну, и потом всегда найдутся любители устроить смуту, а там и до бунта недалеко. Народ получает правителя-героя, а прежний правитель отправляется к охру… ну, или в изгнание. Все это чревато войной, Ирбис. А война никому не нужна. Так что наш монарх делает только то, что должен делать… К сожалению, — тут он сделал долгую паузу, пялясь куда-то в пустоту, — к несчастью, методы его далеки от совершенства.
Я чувствовала, что он не лжет. И, пожалуй, знала, что — да, вот этот маг сделал нечто такое, благодаря чему Орикарт отступил.
— Так это тебе мы обязаны победой? — я наивно моргнула, — честно говоря, я в это раньше не верила. А теперь, кажется, верю.
— Да, — просто сказал лекарь, — мне. А еще Улли Валески и Арнису Штойцу, но о них мало кто знает, потому что их имена не упоминаются в официальных бумагах. Они мне помогали, но основную работу делал я… и сполна заплатил за то, что было сделано.
Он нахохлился как больной ворон, а на лице появилось отсутствующее выражение. Мыслями Шерхем пребывал далеко.
— Э-э, я, пожалуй, пойду в дом, — тихо сказала я, — займусь своей магией.
— Иди, — безжизненным и пустым голосом отозвался лекарь, — а я пойду в деревню. Рубашку мне свою вынеси, пожалуйста.
…Потом он ушел, оставив Рофа «стеречь», а я, обмотавшись одеялом, уселась за стол и принялась перебирать свои бусины, прикидывая, чтобы такого еще сделать интересного. Но ничего не придумывалось, и я снова начала тонуть в трясине отчаяния.
Труп, ходячий труп. Тьфу. Ну что за жизнь, а? Почему именно я? Почему другие живут себе спокойно, а мне было предначертано столкнуться с этой проклятой троицей?
Я закрыла глаза. Представила себе, как иду под венец, в храме. На месте жениха почему-то представился Шерхем — хотя это уже походило на бред. Какой из него жених, к охру? Ему бы расхлебать то, что сам он заварил много лет тому назад… Когда ты только-только переступаешь порог взрослой жизни, то не считаешь дни и годы. Кажется, что все еще впереди, и все еще будет. А потом вдруг оказывается, что может и не быть — ни счастья, ни любви, ни свершений, к которым так старательно готовилась. И что тогда? Что мне теперь делать?..
Я смахнула несуществующие слезы. Зомби и прочая нежить — они не умеют плакать. Главное, Ирбис Валле, ты должна взять себя в руки, стать великим магом и войти в Великий лес не как просительница, а как весьма значимая особа, из тех, что ничего никогда не выпрашивают и не вымаливают. Достойная цель, не правда ли? И времени на ее воплощение теперь…целая вечность.
— Ирбис! Ты здесь? — на пороге неожиданно возник Шерхем Виаро, какой-то взъерошенный и злее обычного.
— Извини, новой одежды я тебе не принес, — торопливо проговорил он, — сегодня у меня плохие вести, милочка.
Я молчала, глядя на него. Похоже, и в самом деле приключилось нечто из ряда вон выходящее. С чего бы ему так быстро вернуться? Похоже, и до деревни не дошел…
— До деревни я дошел, — ухмыльнулся он, — ну-ка, освободи мне стол, мне надо письмецо накидать… в деревне мне сказали, что к ним уже приходили гончие, которые идут по моему следу. Купчишка донес, зараза, не надо было его лечить. Так что, сама понимаешь, пора сворачивать этот лагерь и перебираться в другое место.
Пока он говорил, я спешно сгребла свои сокровища в сумку. Шерхем уселся на табурет, положил перед собой четверть листа плохонькой бумаги, откуда-то добыл чернильницу и облезлое гусиное перо.
— Я еще кое-что узнал, — продолжил он, глядя куда-то сквозь меня, — те разбойники, что баловались неподалеку… Ну, полуорк там был…
— Я помню, — помертвевшими губами прошептала я, — полуорк… Что случилось, Шер?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
