— Я не понимаю, господин Крафт, почему вас так обеспокоило то обстоятельство, что я зачал Мерлина? — все-таки не унимался я.
— Так ведь заклятие, которое использовал Агапид, было составлено именно Мерлином.
— Ну и что?
— А то, что оно не могло действовать в полной мере, пока волшебника не было даже в проекте. Ведь за тридцать лет Агапид так и не сумел добраться до Грааля. Я думаю, что это далеко не случайно.
— Господин Крафт прав, — хлопнул себя по лбу Якун. — А я никак не мог понять: ну почему же случился такой провал? Ведь все было сделано верно. Надо поторопиться, господа. Теперь с каждым часом заклятие будет обретать мошь, а следовательно, будет расти и сила Ящера.
Бред сивой кобылы! Человек еще не родился, а уже успел не только замок построить, но и сотворить заклятие, которое принесло столько забот его папе. Не говоря уже о дедушке и прадедушке, заплативших жизнью за шалости чудо-младенца. Конечно, мне могут сказать — парадоксы времени. Но, увы, даже эти красивые слова ровным счетом ничего не объясняют. Остается только сетовать на легкомыслие наших предков атлантов, которые оставили своим непутевым потомкам такое опасное наследство, как остров Буян.
Поход на Ящера пришлось возглавить мне. А кто, собственно, кроме Велеса и Магога в одном лице, мог бросить перчатку божественному монстру? Наше положение осложнялось тем, что никто из нас толком не знал, что же собой представляет Тартар. Это реальный мир или иллюзорный? Я, глядя на облицованные мрамором стены, склонялся к мысли, что мы находимся в сооружении, к которому приложили руку атланты. Крафт склонялся к той же мысли. Он даже высказал достаточно смелое предположение, что атланты сначала пробили тоннели в скальных породах, разместили здесь свои сокровища, а потом затопили котловину, дабы эти сокровища не достались врагу.
Я уже имел сомнительное удовольствие блуждать по лабиринту, построенному атлантами, а вот для моих спутников все здесь было в новинку. Сложность была в том, что мы перемещались не только в пространстве, но и во времени. Был риск угодить в гости к какому-нибудь чудищу вроде змея Васуки еще до того, как мы доберемся до Ящера. Я честно предупредил об этом своих спутников, но воздействовали мои слова разве что на де Перрона, который впал в меланхолию.
— Выше голову, друг мой, — приободрил я несчастного менестреля. — Вы первый поэт, спустившийся в Тартар, ибо Орфей и Вергилий здесь побывают значительно позже.
Трудно сказать, то ли Ящер еще не успел узнать о нашем появлении в его подземном царстве, то ли он не держал нас за серьезных противников, но пока что никто нам не чинил препятствий в продвижении по лабиринту. По моим прикидкам, мы прошли уже никак не менее десяти километров, а цели так и не достигли.
— Вацлав Карлович, что там с вашим прибором?
— Раскалился докрасна.
— На нем какие-то знаки появились! — воскликнул де Перрон, заглядывая Вацлаву Карловичу через плечо.
Разбираться в знаках, которыми разукрасил себя прибор, у нас не было времени. Хотя Крафт не преминул вступить в спор с Якуном по поводу сокровища катаров. Верховный жрец утверждал, что этот прибор не имеет к атлантам никакого отношения и, скорее всего, изготовлен в более поздние времена.
— В какие именно? — уточнил Марк.
Якун замялся. Здесь бы ему самое время упомянуть век двадцать первый, но весь фокус в том, что верховный жрец храма Ящера не мог знать о нашем времени ничего. Ведь согласно легенде он родился в древнем Катадже и прожил здесь всю свою сознательную жизнь. Я не стал задавать Якуну наводящих вопросов, но его неожиданную промашку принял к сведению. Этот человек знал о нашем времени гораздо больше, чем хотел это показать.
— Слышите? — вдруг подняла руку Анастасия.
Мне тоже показалось, что где-то вдалеке ведутся строительные работы. Отчетливо были слышны ритмичные удары, от которых мелко подрагивала земля у нас под ногами. Не сговариваясь, мы пошли влево, потом свернули направо и, наконец, оказались в огромном зале, где вовсю кипели строительные работы. Здесь аврально трудились не менее тысячи человек, ловко орудуя кирками и ломами. И этот труд явно был подневольным, поскольку в зале находилось никак не меньше сотни земноводных, которые выполняли роли надсмотрщиков. Стоило одному из рабов замешкаться, как на его спину опускалась плеть, оставлявшая после себя кровавый след. Был здесь и странный агрегат, более всего напоминающий паровую машину. Во всяком случае, пыхтел он как паровоз. Впрочем, в данном случае, агрегат предназначался для других целей. С его помощью долбили твердую породу. Похоже, строители пытались продолбить еще один тоннель в скале. Вот только непонятно, зачем им это понадобилось.
— Что скажете, господин Якун? — обернулся я к жрецу.
— Я потрясен.
— Неужели? А ведь здесь работают те самые люди, которых вы регулярно приносите в жертву страшному Ящеру.
— Кто бы мог подумать, — покачал головой Якун. — Мы полагали, что все эти люди давно мертвы.
Разумеется, этот сукин сын врал. Он отлично знал, зачем Ящеру понадобились рабы. И уж конечно для него не было секретом, какие пели преследует монстр, принуждая людей к каторжному труду.
— Это враги! — вдруг завопил Якун, бросаясь вперед. — Убейте их!
Мы оказались не готовы к такому развитию событий, и предателю удалось беспрепятственно укрыться за спинами земноводных тварей, пока те, сбившись в кучу, готовились к отпору.
— Стреляйте, Чарнота, какого черта! — крикнул Вацлав Карлович.
Я действительно мог бы спалить Якуна с помощью своего пистолета и магического заклинания «крибли-крабли-бумс», но не стал этого делать. Во-первых, с недавних пор я не очень доверял магическим заклятиям, а во-вторых, мне не хотелось убивать Якуна, поскольку жрец мог нам еще понадобиться. Вместо этого я обнажил свой верный меч Экскалибур и бросился на врага с криком:
— Бей эксплуататоров трудового народа!
Мой призыв был немедленно услышан массами. Народ восстал в мгновение ока и обрушил свой гнев, а также кирки и ломы на земноводных. Дабы придать веса своему призыву, я быстренько пробежал вниз по лестнице эволюции до звероподобного состояния. Битва разразилась нешуточная. Земноводные быстро оправились от шока и пустили в ход клыки и зубы. Надо полагать, массам пришлось бы худо, если бы не волшебный меч в лапе чудовищного волосатого монстра. Последний внушал ужас не только врагам, но и союзникам. Кровь лилась рекой, но земноводным пришлось отступить под радостные крики побеждающего народа. Не прошло и десяти минут, как огромный зал был очищен от болотных тварей, которые частично были истреблены, а большей частью бежали, прихватив с собой и жреца Якуна.
Победа была хоть и неполной, зато блестящей. Мне пришлось выступить с речью перед взволнованным народом. Нескромно назвав себя богом и Магогом, я ввернул и несколько приличествующих случаю революционных фраз вроде «экспроприации экспроприаторов» и «экономика должна быть экономной». Последнее мое выражение почему-то не понравилось Вацлаву Карловичу, и он довольно выразительно покрутил пальцем у виска. Из этого жеста я заключил, что в припадке вдохновения, видимо, слегка перепутал исторические вехи. Тем не менее массы меня поняли и выразили готовность нести бога Велеса на руках в обещанную им светлую эпоху.
— Да здравствует Волосатый! — очень вовремя выкрикнул Марк, чем вызвал новый энтузиазм в массах.
— Да здравствует Магог, победитель проклятого Гога!
Последний лозунг народ выдвинул сам. Мы с Марком не имели к нему никакого отношения. После чего освобожденные рабы принялись с яростью крушить паровую машину, которая, видимо, представлялась им олицетворением ненавистного гнета.
— Прямо луддиты какие-то, — осуждающе покачал головой Крафт.
— А вы, батенька, оказывается, контра! — не остался в долгу Марк.
— Порядок должен быть в революционных войсках, — сказал Вацлав Карлович. — Эх вы, неучи. Иначе у нас получится не революция, а мятеж со всеми вытекающими из этого прискорбного события последствиями.
Шутки шутками, но пора было уже бить врага на его территории. Собрав разбушевавшиеся массы в кулак, мы ринулись на врага с криками «Да здравствует революция!». Нашему быстрому продвижению помогло то, что окружающие нас люди и гоблины отлично разбирались в хитросплетениях лабиринтов подземного царства и без труда находили нужную дорогу. Выставленный против нас жиденький заслон из полусотни земноводных мы, опьяненные победой, смяли в один миг, размазав по каменному полу их пахнущие тиной и болотной гнилью тела.
Судя по роскоши отделки, зал, в который мы ворвались, предназначался для проживания особ высокого ранга. Возможно, это были апартаменты самого Ящера. Во всяком случае, мой главный враг был здесь. Я понял это еще до того, как увидел его. Раззадоренный было народ вдруг замер и подался назад, выталкивая одновременно на авансцену главного заводилу бунта, то есть меня.
