Звезды на первый взгляд были самыми обычными, внушающими доверие своим натуральным блеском. Похоже, мы каким-то необъяснимым образом вырвались из подземного царства на поверхность, поскольку исчез не только каменный свод, угрюмо нависавший над нами, но и стены провалились куда-то. Мы находились в центре огромной площади, расцвеченной мириадами огоньков, которые спорили со звездами, ехидно при этом нам подмигивая. Потом вокруг засверкали молнии и загремел гром, хотя на небе вроде бы не было ни облачка.
— Где мы? — в ужасе воскликнул де Перрон.
Я промолчал, поскольку не знал ответа на этот вопрос. А больше отвечать менестрелю было просто некому — наши коллеги по удивительному приключению куда-то исчезли, унесенные страшной и непонятной силой.
— Надо идти, — сказал я Бернару.
— Куда? — спросил он, испуганно озираясь по сторонам.
Идти действительно вроде бы было некуда, но и стояние на помосте не имело смысла. Поэтому я первый спустился на грешную землю и медленно двинулся вперед. Бернар де Перрон надежно страховал мой тыл.
Молния ударила столь неожиданно, что я невольно отшатнулся. Впрочем, моя предосторожность была излишней, электрический разряд разрушил груду камней в десятке шагов от нас, не причинив нам никакого вреда. Однако нельзя было исключить, что следующий разряд будет более точным — в том смысле, что отправит нас с шевалье на тот свет без покаяния.
— А может, мы уже на том свете? — высказал предположение менестрель.
— Почему вы так решили, дорогой Бернар?
Де Перрон смутился. Похоже, менестрель что-то от меня скрывал. Я вдруг припомнил, что, стоя рядом со мной на помосте, он то ли читал молитву, то ли декламировал стихи.
— Это не стихи, — покачал головой Бернар в ответ на мой вопрос, — это старинное заклятие, о котором я вычитал в одном древнем манускрипте. Монсеньор Доминго сказал, что оно оберегает от нечистой силы.
— И о чем говорится в этом заклятии?
— Понятия не имею. По-моему, это совершенно бессмысленный набор слов.
— В следующий раз, дорогой Бернар, я вам советую крепко подумать, прежде чем следовать дружеским советам монсеньора Доминго. Иначе в один прекрасный момент вы действительно окажетесь в аду. Зачем вы увязались за нами?
— Монсеньор Доминго сказал, что это мой долг, — вздохнул де Перрон. — Я в этом не был уверен и пытался воспользоваться советом Марка де Меласса, но мне помешали гоблины.
— Ну хорошо, а зачем вы читали это заклятие, стоя на помосте?
— Мне посоветовала сделать это Анастасия.
Я так и знал, что без ведьмы здесь не обошлось. А Бернар де Перрон был нужен служителям храма Тьмы в качестве наивной и чистой души. Марк и вправду пытался отправить менестреля домой, но сделал он это в тот момент, когда возвращение было уже невозможным.
Мы долго блуждали с Бернаром среди гигантских валунов, шарахаясь от молний и вздрагивая от громовых раскатов. Впрочем, я очень быстро сообразил, что именно валуны являются мишенью для электрических разрядов, и старался держаться от них подальше. Мы ждали рассвета, но, увы, он так и не наступил. Похоже, мы попали в место, где царила вечная мгла.
— Послушайте, сир Вадимир, вы ведь могущественный маг, почему бы вам не прибегнуть к этому древнему искусству?
Если бы я действительно был магом, то, безусловно, воспользовался бы советом утомленного приключениями менестреля. К сожалению, я не знал ни одного магического заклинания, кроме пресловутого «крибли-крабли-бумс». Конечно, было величайшей глупостью надеяться, что оно нам поможет в столь сложной ситуации, в которую мы угодили то ли по недоразумению, то ли по воле служителей храма Тьмы, но тем не менее я произнес загадочные слова вслух, дабы успокоить своего захандрившего спутника. Сначала мне показалось, что мои скромные потуги в области магии закончились пшиком, но я ошибся. Что-то начало меняться в окружающем нас сумрачном мире. Стало как будто светлее.
— Дорога! — воскликнул де Перрон, указывая на засветившуюся вдруг впереди нас узкую полоску.
Судя по всему, он был прав. Эта светящаяся тропинка куда-то вела, вот только у меня не было полной уверенности в том, что это путь не в преисподнюю. Однако же мы воспользовались чьим-то любезным приглашением, по той простой причине, что нам надоело блуждать во мраке. К. тому же я вдруг увидел тонкую шерстяную нить, которая была не чем иным, как следом клубка, подаренного мне птицей Сирин. Этот клубок, казалось бы, навсегда затерялся в бесчисленных помещениях храма Ящера, признаться, я о нем и думать уже забыл, как он неожиданно вновь обнаружил свое присутствие в самый ответственный момент.
Тропа была довольно узкой, а по обеим сторонам от нее зияла бездонная пропасть. Мы заметили это далеко не сразу, иначе поискали бы для себя иной путь. Но отступать было уже поздно. Тропа привела нас к огромному замку, который нависал над нашими головами чудовищной глыбой. Замок был стар, что как-то сразу бросалось в глаза. Время прочертило замысловатые кривые на его массивных стенах. Возможно, это были трещины — результат землетрясений, видимо совсем не редких в этих местах. Во всяком случае, мне и сейчас казалось, что почва вибрирует под ногами.
— Я бы повернул обратно, — испуганно проговорил менестрель.
Увы, поворачивать было некуда. Светящаяся тропа за нашей спиной исчезла. Мостик, ведущий через пропасть, просто утонул во мраке, и найти его в полной темноте было уже невозможно. И тогда мы ступили под своды замка, которые в любую секунду могли обрушиться на наши головы. Мириады потревоженных нами летучих мышей зашелестели перепончатыми крыльями у нас над головой, перепугав несчастного менестреля до икоты. Мне тоже было не по себе. Замок наверняка хранил в своем чреве какую-то страшную тайну, и далеко не факт, что он захочет поделиться ею с нами.
— Смотрите, сир Вадимир, кости!
Замок освещался только лунным светом, проникающим сквозь его узкие окна, но менестрель не ошибся. В трех шагах от нас действительно стоял, прислонившись к стене, скелет и пялил на незваных гостей свои пустые глазницы. Зрелище было жутковатым, но вряд ли этот давно умерший человек представлял для нас угрозу. Я сказал об этом приунывшему Бернару, но впечатлительный поэт придерживался, видимо, иного мнения. Тем более что зал, в который мы вошли, был практически весь усыпан костями.
— Вероятно, замок был взят штурмом, и все его защитники погибли, — сделал я вполне разумное предположение.
— Нет, — возразил мне побледневший менестрель. — Эти люди погибли в разное время. Смотрите, сир Вадимир, одни кости практически истлели, а другие еще сохраняют на себе кусочки плоти, а там дальше и вовсе стоят и лежат мумии.
Де Перрон был прав. Мы прошли практически весь зал, стараясь не тревожить прах сгинувших в этом проклятом месте людей, и наткнулись на целый отряд мумий, застывших в полной неподвижности с обнаженными мечами в руках. Создавалось впечатление, что эти люди умерли мгновенно. Им недостало времени даже на то, чтобы упасть и принять смерть в более подобающей позе.
— У нас в Апландии есть легенда о замке Сергамор, расположенном где-то на севере. В этом замке живет Василиск, стерегущий начало всех начал.
— А что собой представляет этот Василиск?
— Дракон с головой петуха и огромными перепончатыми крыльями. Люди каменеют от одного его взгляда.
— Так вы считаете, что мы с вами попали в замок Сергамор?
— Но ведь вы стремились к Граалю, Чарнота, а Грааль — это и есть начало всех начал. Так поется в наших старинных балладах.
Предположение менестреля было беспочвенным. А куда я еще мог угодить с Большого Магического Стола, созданного хитроумными атлантами? Похоже, моя одиссея катилась к финалу, и мне предстояло либо найти загадочный Грааль, либо окоченеть здесь на веки вечные в качестве памятника самому себе.
— И что, не нашлось доблестного рыцаря, способного одолеть Василиска?
— Но вы же видите, сир Вадимир, — повел рукой де Перрон. — Какие в этом могут быть сомнения? Однако я верю, что вам будет сопутствовать удача.
Обещаю, что лучшую свою балладу я посвящу именно этому вашему подвигу.
Приятно, когда рядом есть люди, верящие в твою счастливую звезду. К сожалению, их вера еще не гарантия успеха. Во всяком случае, в отличие от простодушного менестреля, я сильно сомневался в своих способностях совершить деяние, которое оказалось не под силу многим сотням людей, чей прах покоился в этом жутком замке.
— Если не возражаете, сир Вадимир, я завяжу себе глаза.
— Зачем? — удивился я.
— Чтобы не встретиться взглядом с Василиском.
— А как же вы потом опишете мой последний и решительный бой, любезный сир Бернар?
— О, на этот счет можете не волноваться, сир Вадимир, — у меня пылкое воображение. Какая жалость, что у нас нет с собой петуха!
— А зачем вам петух, да еще в столь ответственный момент?
