— Проекты, да еще и крупные?
— Хм. Например, строительство на реке Волхов большой гидроэлектростанции, для питания Санкт-Петербурга и расположенных в нем заводов силой электрической энергии.
Снисходительно улыбнувшись, банкир блеснул своей осведомленностью в реалиях Росийской империи:
— Мне говорили, что владелец земель, на которых планировалось такое строительство, категорически против подобного начинания.
Отзеркалив усмешку, князь Александр неожиданно отсалютовал бокалом вина:
— Передайте вашим родственникам из компании «Сименс и Гальске» мою благодарность за удачную сделку. Те участки речных берегов, что они выкупили за почти пятьсот тысяч рублей, продал им именно я — через несколько посредников, разумеется. Сама же Волховская ГЭС будет стоять несколько дальше, и ее строительству помешать не получится. Так же я знаю, кто именно оказывает вашим родственникам протекцию при дворе, но позвольте вас заверить, что графы Буксгевден сильно уступают по своему влиянию вдовствующей императрице Марии Федоровне, и сразу четырем Великим князьям.
— Гм!!!
— Вообще, я нахожу позицию германских электротехнических и химических компаний несколько… Недальновидной. Когда начинает дуть ветер перемен, надо не заборы строить, а ветряные мельницы — чтобы употребить перемены к своей пользе. В России хватает рек, и очень не хватает гидроэлектростанций, недостаточно железных дорог, химических и электротехнических фабрик… Перечислять можно очень долго. Но ваши промышленники, из глупой боязни утратить свои ведущие позиции, бойкотируют мои заказы — за что им очень благодарны фабриканты в Италии, Франции и Североамериканских штатах. Проект «Химпрома» остановить не получится, в нем заинтересованы сразу несколько министерств и сам государь-император — так не лучше ли сотрудничать к взаимной пользе?
Пошевелившись в своем кресле, Фридрих Крупп впервые начал говорить не только от своего лица:
— Александэр, многие мои коллеги видят в этом твоем проекте прямую угрозу своим интересам.
— Совершенно зря. Бумаги по «Химпрому» достать не сложно, а в них предельно ясно указано, что будут построены предприятия так называемой базовой химии: производство кислот и щелочей, соды, удобрений и тому подобного. Никакого сравнения с развитой германской химической промышленностью, и почти никакой конкуренции — русский рынок слишком емкий, и место на нем найдется для всех. Тут уж скорее надо подумать об увеличении благосостояния возможных покупателей: Россия в основном аграрная страна, но львиная доля наших крестьян о приобретении тех же удобрений даже и не мечтает…
Сменив чернильную ручку на гладкий хрустальный бокал, Георг разом его ополовинил, после чего, вытерев платочком аккуратные усы, светским тоном поинтересовался:
— К слову, князь: насколько я знаю, в нашей встрече должен был принимать участие герр Тиссен?
— Хм. Август проявил некоторую нескромность, пытаясь загодя добиться для себя некоторых преференций — в частности, он весьма настойчиво хотел взять под себя производство турбин, и проявил интерес к Чиатурскому марганцу. Однако, герр Сименс, выбирая между другом и деловым партнером, я всегда выберу первого. И разумеется, я всегда учитываю интересы своих друзей, потому что партнеров может быть много, а вот друзей мало всегда.
Довольно улыбнувшись, хозяин виллы признательно отсалютовал бокалом светловолосому гостю — о взаимной нелюбви «Пушечного короля Европы» и «Августа Сильного» можно было слагать натуральные поэмы.
— Но «Рейнметалл» не единственная компания, которая может сделать для вас прокатные станы, и…
Услышав, а потом и увидев появление слуги, банкир немедленно умолк. Меж тем, ливрейный отработанным движением склонился к уху своего работодателя и что-то неслышно доложил, получив в ответ разрешающий жест.
— Александэр, ваш помощник…
Впрочем, в малый Охотничий зал уже зашел мужчина из свиты русского аристократа: торопливым шагом войдя в полукруг, составленный из кресел, он четким жестом протянул своему патрону небольшой листок бумаги — в котором без труда можно было узнать обычный бланк телеграммы-молнии.
— Что такое?
Взяв послание, князь Александр вчитался… И внезапно смял листок в кулаке.
— Подробности?
По примеру лакея помощник наклонился поближе, начав быстро что-то рассказывать. Сидящий ближе всех Альфред Тирпиц поневоле слышал обрывки того, что не предназначалось для его ушей:
— Обнаружены… В Тулоне, откуда нанятый нами детектив… Билеты на утренний поезд уже…
Резким взмахом руки оборвав и отослав свитского, светловолосый архимиллионер с абсолютно спокойным лицом расправил телеграмму, перечитал ее, после чего под внимательными взглядами троицы влиятельных немцев опять смял и ловко запустил в каминную топку.
— Герр Сименс, думаю, что основные вопросы мы с вами прояснили?
— Несомненно!
— Хорошо, тогда я жду вашего ответа на все мои предложения. Дорогой Фридрих, обстоятельства вынуждают меня покинуть твою чудесную виллу ранним утром, поэтому передай мое сожаление милым Бэтти и Барбаре — увы, но поход на теннисный корт откладывается до лучших времен…
[1] Флот открытого моря — основной военный флот германских кайзеровских ВМС в ходе Первой мировой войны.
[2] Ледяное вино(Eiswein) — дорогое коллекционное десертное вино с густым букетом, изготовляемое из винограда, замороженного на лозе.
[3] Кто владеет информацией, тот владеет миром!
Глава 11
Глава 11
Был ранний вечер первого майского дня, когда от здания французской Академии моральных и политических наук[1]стали отъезжать различные экипажи — от консервативных черных карет и вполне привычных взгляду открытых фаэтонов, до новых ультрамодных автомобилей. И к слову: хотя Париж и был столицей высокой моды, местом зарождения стиля жизни «Бэлль эпок» и всемирно признанным центром приятных развлечений на различный вкус и кошелек — но были в нем и вполне солидные учреждения, в которых заседали очень серьезные люди. Ученые, промышленники, финансисты, политики и военные… Можно было с полным на то правом сказать, что в стенах этой Академии были сосредоточены подлинные сливки французского общества! И именно они сейчас степенно рассаживались по своим личным выездам, подаваемым строго в соответствии с их местом во властной иерархии Третьей французской республики. Постепенно сборище респектабельных членов академической секции политической экономии таяло — а когда главному входу подкатила темно-серая карета, то их ряды покинул и мсье Анри Жермен. Основатель нескольких компаний и банка «Лионский кредит», дальновидный и осторожный финансист, недурной политик, удачливый инвестор и умелый администратор — работники которого временами буквально стонали в голос от его тиранического характера…
— Degagez-vous, idiot!!![2]
Увы, хотя Париж и был столичным городом, в нем все равно хватало бездомных и глупых зевак, которые глядели куда угодно, только не перед собой — поэтому почтенный банкир совершенно не удивился, когда его карета резко затормозила. Удивился и встревожился он чуть позже, когда в его экипаж самовольно и весьма нагло вломился непонятный монах, а надежный кучер (и по совместительству охранник) этого не заметил. Более того, несколько быстрых рывков за сигнальный шнурок тоже остались без ответа, а после… После Анри замер, глубоко вздохнул и с явной печалью на изрезанном морщинами лице констатировал:
— Это опять вы!
Наглый клирик, как раз скинувший глубокий капюшон своего скромного одеяния, удивленно хмыкнул, провел кончиками пальцев по красивой веницианской маске, надежно скрывавшей его лицо до подбородка, и на прекрасном французском осведомился:
— Мы разве знакомы?
Откинувшись на мягкую спинку своего сидения, владелец «Лионского кредита» саркастическим тоном напомнил:
— Как же я могу забыть того, кто ограбил меня на три миллиона фунтов стерлингов⁈
