Дома, на автоответчике, было сообщение от Наташи Анисимовой, комсорга потока. Я встрепенулся, а моя внутренняя моногамия благожелательно прищурилась. Потом я представил, как мы с ней, в порыве страсти, хлещем друг друга кнутами, и успокоился. Была, конечно, мысль, натравить ее на Иво. Но не срослось… Из-за этих дурацких мыслей пришлось переслушивать сообщение. Мне нужно в полдень быть в институте. С институтскими делегатами Фестиваля Молодежи и Студентов проведет инструктаж представитель горкома ВЛКСМ.
Ярослав Меркушкин, бывший секретарь институтского комсомола, закончил институт. Я с ним приятельствовал, и мог бы договориться об отсутствии. А девицу, что избрали вместо него, я не знаю, да и знать не хочу. Подавив раздражение, я подумал, что сходить стоит. Потому что меня посетила идея.
Нас собрали в одной из аудиторий. Присутствовали все десять делегатов, и, как я понимаю, группа поддержки из преподов и комсомольского комитета. Перед нами выступил смутно знакомый парень, лет тридцати. А когда он представился, я перестал жалеть о бессмысленно потраченном времени. Перед нами выступил секретарь ЛГК ВЛКСМ Александр Иванович Бастрыкин. Тот, кто возглавит в нулевые Следственный Комитет РФ.
Здесь и сейчас, он представился заместителем главы Ленинградской делегации на фестивале. И не мешкая приступил к оргвопросам. Для начала — выбрал старшего из институтских делегатов. Причем изначально, он смотрел на меня. Но я встал, и заявил:
— Александр Иванович! Я не общественник, а делегирован с научным докладом на научный семинар. Поэтому беру самоотвод. И, уделите мне пару минут, после заседания.
Институтская делегация состоит из восьми девушек, и двух парней. Я со всеми хоть шапочно, но знаком. Да и они меня знают. Поэтому Илья Разинцев, с четвертого курса, оказался старшим. Само дело у комсомола поставлено туго. Выезжают двадцать пятого дневным поездом. По прибытии в Москву, ленинградская делегация компактно заселяется в общагу Московского института железнодорожного транспорта, в Марьиной Роще. По двое в комнату. Двадцать шестого — торжественное открытие в Лужниках. Ну и дальше по плану. Я не очень слушал, если честно. Наблюдать молодого Бастрыкина было интересно. Вполне дельный свиду мужик.
Когда, часа через полтора, все закончилось, я подождал пока Бастрыкина не оставят в покое. Мы с ним пошли по коридору к выходу.
— Александр Иванович… — начал я.
— Просто Саша, — ответил Бастрыкин, — ты чего хотел?
— Я — Коля Андреев. Тут такая история, Саш. Я еду с докладом, на конференцию, на Мосфильмовской. А, в остальном, я там сбоку припека. Выступление у меня первого августа, в пятницу. Давай, я со всеми не поеду, а появлюсь только на конференции, а потом уеду?
Вообще то, если у замглавы ленинградской делегации был вопрос, как бы поселиться одному, то я ему на него ответил. И мы оба это отлично поняли. Это не говоря о талонах на питание, и прочих ништяках, на которые я не претендую.
— Хорошо — немного подумав, ответил он — но учти, если ты потеряешься, и тебя не будет там где нужно…
— Саш, — мягко сказал я- меня туда отправили наша замзавкафедрой экономики, и замдекана. Не обижайся, но они страшнее.
Он весело засмеялся.
— Хорошо! Но условие. Как выступишь, найди меня. Покажись. Договорились?
— Договорились.
Пока я был в институте, мне было десять звонков. И все от Фреда. В последнем сообщении, он уже слегка истерично требовал срочно с ним связаться по крайне важному делу. Хмыкнул, помыл руки и достал сковородку. Вполне очевидно, что общение с Фредом не сулить ничего хорошего. Лучше бы вообще уехать на пару дней куда ни будь. Вот пожру, и свалю, решил я, наблюдая, как нагревается сковорода. Но телефон зазвонил, и я, чисто на автомате снял трубку. Только потом с досадой прикусив губу. Но было поздно. Хотя это был и не Фред, а Игорь.
Выяснилось, что мне срочно нужно приехать в ресторан на Мойке, недалеко от Капеллы. Там меня ждет Фред. Это очень важно, Коль. Андрей очень просил. Продолжая чертыхаться про себя, я снял сковороду с плиты, и сказал что выхожу. Как бы то ни было, но Фред всегда первоклассно питается. Так что голодным не останусь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К ресторану я подъехал на частнике, одновременно с Сурковым, подъехавшим на такси.
— Вот одно у тебя, Дух, не отнять- стратегического мышления! — вместо приветствия заявил Сурков — правильно рассудил, что в ресторан на своем авто ехать глупо. Если нальют, не придется мучиться, что пьешь за рулем!
— Твое, Сурков, желание показать, что ты не дурней меня, тебя не красит. Смирись уже, что один из нас умный, а второй Сурков.
Ресторан, а скорее кафе, где выпивают симфонисты и туристы, был полупустым. Но к нам мгновенно подешел метрдотель, и, уточнив наши имена, проводил за барную стойку. Где оказался коридор с отдельными кабинетами. Первую дверь он нам и открыл. За пустым столом сидел Фред. В воздухе висели пласты табачного дыма.
— Вы где шляетесь? — вместо приветствия сразу наехал Фред, — в кои то веки у меня к вам просьба, а вас не найти.
— Знаешь, Сурков, пойдем. Нам здесь не рады.
— Кончай, Дух. Садитесь, нужно поговорить.
— А если нет?
— Ну чего ты все время выеживаешься?! Если был где не прав, прости. Но мне очень нужна ваша помощь.
Сурков уже уселся за стол, и достал сигареты.
— Ты садись, Дух. Ты не ему будешь помогать, а мне. Потому что Фред передумает, и таки привезет мне черепицу из Голландии.
— Вы меня знаете. Поэтому я уверяю тебя, Сурков. Поможете мне, получите все, что попросите.
Открылась дверь и заглянул Игорь. Сказал Фреду что все нормально, он сейчас будет. У меня совсем испортилось настроение. Стало понятно, что после разговора со мной Игорь приехал сюда, и будет обеспечивать приватность беседы. С тем, кто сейчас придет. Усаживаясь за стол я думал, что грядет грандиозная поганка.
Вошедший спустя пару минут мужик, казалось, это опровергал всем своим видом. Хороший, но простенький костюм. Тщательно начищенные ботинки. Немодная белая рубашка, с галстуком на резинке. Да только глаза. . Очень и очень умный дядя. Он, тем временем, представился Виктором Ивановичем Полянским. Пожал нам руки на ответное представление. И уселся за стол. Фред откашлялся.
— Как вы все знаете, на территории Афганистана, Туркмении и Ирана, силами МинОбороны проводилась операция. В рамках этой операции, из Афганистана, в Иран, доставлялись крупные партии наркотиков. В начале этого года была зафиксирована потеря управляемости, во всех звеньях, занятых доставкой. В связи с этим было принято решение о сворачивании операции, и изоляции недобросовестных участников. Ты, Коля, имеешь к этому самое прямое отношение.
Я чувствовал глухую тоску. Как только Андрюха заговорил, так и затосковал. Я искренне надеялся, что уже все. Да только, похоже, недооценил масштаб. Что Фред и подтвердил дальнейшей речью.
— Генеральная Прокуратура, при поддержке спецподразделения ГРУ — продолжал Фред — вполне успешно прекратила утечку наркотиков в Туркмении. И вполне качественно ликвидировала все возможные следы. Полностью прекратив наркотрафик. Но, к сожалению, Петр Пьянков погиб еще до допроса. И часть информации всплыла случайно, и только вчера. Нет, Коля, никто его не пытал. Просто, поздно промедол вкололи. Да еще жара, да и он бывший спортсмен, вот сердце и не выдержало.
— Слушай, давай закажем попить чего. Воды хотя бы — открыл рот Сурков — и окно откроем. А то дышать нечем.
— Нет. Давай закончим, а потом уж и подышим и пьем. — отрезал Фред.
— После такого рода операций всегда остаются какие то участники, не попавшие в поле зрения тех, кто их контролирует. Но, в данном случае, это привело к критической ситуации. У Пьянкова есть дальний родственник. Валай Усимов. Тоже талыш, окончивший МАДИ, член партии, и вполне европеизированный парень. Он был занят важнейшей частью операции. Переправкой наркотиков через границу. С его должностью, это было не очень сложно. Он возглавлял Кизил-Арватский Филиал СовТрансАвто, занятый доставкой грузов в Иран. Технически это выглядело просто. В спецподразделении ГРУ цистерна, для перевозки жидкого концентрата химудобрений, была дооборудована специальной нишей. В которую закладывался контрабандный груз. В данном случае — наркотики.
