— Коль, чисто по жизни замечено — рассудительно сказал Иво — страсть нужно ограничить, задушить, и утопить в женитьбе.
— Слушайте, давайте для начала утопим в роме? А?
Глава 25
Мы вошли в квартиру около трех дня. Пока то, пока се. А потом незатейливо напились. Не очень-то даже и сильно. По крайне мере, опрокинув по глотку рома, и, слегка утолив голод, додумались позвонить Фреду. То есть, сначала Иво позвонил портовому диспетчеру, и выяснил, что из Шлиссельбурга, на Швецию, Волго-Балты в ближайшие дни не идут. Иво закручинился. Еще в электричке, мы сказали ему, что знаем, как в Хельсинки можно припрятать деньги. Но теперь было неясно. Что делать, пацаны? Два мешка денег в обычной квартире — это черезчур. Неохота случайно спалиться, когда праздник на пороге.
Я взглянул на Суркова. Серега кивнул. Ну и, набрал Фреда. Того, ясно дело, дома не было. Игорь сказал, что раньше полуночи, он не ожидается. Я рассказал, что у нас здесь ценный, но крайне деликатный груз, который нужно Фреду передать. Очень не хочется хранить у себя. Когда Игорь поинтересовался характером груза, я напомнил ему, как он уходил из моего дома с сумкой. Он похмыкал, и сказал, что будет через час.
Мне понравилось, как это сейчас устроено. Когда в дверь раздался звонок, я ожидал Игоря с мордоворотом. Оказался один Игорь, что попросил меня помочь донести рюкзак до машины. У машины стоял мент в форме. Капитан. Вежливо со мной поздоровался, и открыл багажник. Я свалил туда рюкзак, Ан бросил второй, и поморщился.
— Запах, Коля, конечно знатный.
— А кому легко, Игореша?
— Вы не пропадайте. Андрей с вами переговорить хотел.
Поднимаясь обратно в квартиру, я ухмылялся. Я то думал, что Фред получил какой пропуск — вездеход. Ради которого и дружит с прокуратурой. А оно вон как. Живой мент. Дешево и сердито. И никто не тронет. Хотя, может у Фреда и есть какая ксива. Нужно будет поинтересоваться.
На кухне, тем временем, Сурков рассказывал Иво, что у того теперь нет выхода. Тебе нужно строить дом. Я, Ива, узнавал спецом. Рядом с моим, есть участок. Вот как на тебя шили. Надо сказать что Иво, избравший путь торгового моряка, очевидно расстраивался тому, что мы что то там промышляем. А его, благоразумно держим в стороне. Ему было и обидно, и досадно, что не мог помочь друзьям. Но теперь он нам помог. И пребывал в прострации. Треть, из тридцати трёх килограмм долларов — его. Так мы заявили ему не сговариваясь. А теперь Сурков приучал его к мысли, что он богач. Но я решил, что рано. И перевёл разговор на Ивкину подружку. Что почти ко всеобщему изумлению появилась у него в Днепропетровске.
Иво, легко рассказал. Что, как то раз позвонил ей. Ну а че? Девчонка классная. Дай думаю, узнаю, как там у нее дела? Болтали пол ночи. Потом еще звонил. А потом решил слетать, посмотреть, что там за Днепропетровск такой? Не Питер, конечно. Но, Духа туда пускать нельзя. Там архитектурную убогость телками украшают. Куда не глянешь- одна другой краше. Слетал несколько раз, и, чувствую, жаль улетать.
— Вот так, Дух, Россия и захватывала земли издревле. Пытала, насиловала, а тех кто не был согласен просто убивала, ну как просто, не очень просто — улыбнулся и закурил Сурков — Пацанам говорят — там клевые бабы, ебите кого споймате! Пацаны едут, и остаются. А всяким монголо-татарам объясняют, что здесь — подданные русского царя, а нах@й-это туда.
— Да — чиста, ебля, Ключевский, Сурков!
— Ну, я ей и сказал, — продолжил Иво — перебирайся в Питер. Где жить, у тебя будет, не общага какая.
— Я все понял, пацаны. Это эманации дикобразов так действуют на мущщин. Они теряют волю и бегут жениться.
— Каких дикобразов?
— Ты что, Ив, не помнишь? Здесь жил дикобраз, что ты оставлял на передержку. Весь наш поток здесь тусовался, все первые красавицы!
— Точно! — почесал репу Ивик — А я-то, не могу понять, откуда они все так хорошо знают, где что здесь лежит!
— Так!!! — возбудился Сурков- Ну ка, Ивик, смотреть в глаза!! Быстро, поименный список этих посетительниц! Будем раком ставить!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я воспитанный человек. И не могу компрометировать дам! Даже под пытками, только если сами захотят отсосать там или еще чего.
— И это, можно будет устроить — произнес я.
Дальше трёп шёл ни о чем. Меня наконец отпустило. Я был очень благодарен Суркову, что он не умчался трахать жену, а остался с нами. Мы с Иво, хоть и по разным причинам, крепко стрессовали. И Серега взял на себя всю нашу хандру.
Для начала, он заявил, что рыба- это для слабаков. А он хочет мяса. И полез в холодильник. С большим чувством процитировал кого то из русских классиков:
— «Что делать, если к вам пришли гости, а в доме нет продуктов? Пошлите кухарку в погреб, пускай она нарежет холодной буженины, лососины, добавит мочёную клюкву, посыплет свежей зеленью и подаст на стол. Разливая домашней наливочки, извинитесь перед гостями.»
После оживленного переругивания, мы все же поехали на Некрасовский рынок. И это — после моего десятикилометрового броска, с тридцатикилограмовой сумкой за спиной, и автоматом на груди. Я то хотел прикорнуть в уголке. Но нет. Мы вышли из дома. Выбросили в соседнем квартале в мусор одежду, в которой бегали по лесу. Поймали частника, и поехали.
На рынке мы слонялись почти час. Сначала покупали всякие овощи, потом Сурков выделывался с мясом. Потом практически соблазнил продавщицу цветов. Пришлось его уводить.
— Сурков, хочу напомнить, что ты человек женатый.
— Гнусная лож, это жена пытается меня опорочить!
На выходе из здания мы столкнулись с Эдиком Петровым. Нашим приятелем-боксером, что недавно чуть не угодил за решетку.
— Привет, пацаны! — обрадовался он нам — Иво, ты что, деревенских на выгул привел?
Надо сказать, что я, в трикотажных штанах, футболке фабрики «Рассвет», и вьетнамках на босу ногу, тянул максимум на принарядившегося завсегдатая пивного ларька, где то на Гражданке. А пижон Сурков, в полном затрапезе, и вовсе выглядел загулявшим трактористом. Тем не менее, потрепались за жизнь. И только потом вернулись к Иво домой. Сурков сказал, что поход на рынок был не просто так. А что бы выветрился весь этот ром. И можно было уже нормально выпить водки. Дух, давай, нажарь стейков, картошка уже есть. Иво, займись овощами, помидоры чудо как хороши. Я было заартачился. Что поспал бы. Но Серега был неумолим:
— Дух, соверши наконец хоть один хороший поступок! Не понравится — больше не будешь. А пока- жарь давай.
Сурков прав. Чего там жарить. К тому моменту, как я разложил стейки по тарелкам, стол был накрыт. А парни ругались что смотреть по видео. Победил, конечно же, Сурков. И мы включили "Укращение строптивого" А потом уже чокнулись, выпили и принялись за еду.
Я съел немного, откинулся и закурил. Положил сигарету в пепельницу, и заснул прямо на стуле. Услышал только, засыпая, как Сурков говорит:
— Эх, был бы у меня такой Челентано, я бы и не женился.
Ответ уже не услышал…
Я проснулся от того, что меня дергали за ногу. Перевернулся на спину, и сориентировался. Я в квартире Иво, на разложенном диване в гостиной. Одетый. За ногу меня тянул Фред. Сейчас трясет за ногу Суркова. Тот спал рядом. Правда, раздетый и под одеялом. Потянулся, и прислушался к себе. Вчерашней чернушной тоски, и желания все крушить — как не было. Видимо, Серега сознательно довел меня до состояния обморока. Он, пока я размышлял, вполне успешно отбивался от Фреда, который твердо решил его разбудить.
— Подъем Сурков, даже Дух уже проснулся!
— Дух, — проворчал Серега — ты свидетель, он пытается изнасиловать покойника.
— Вставайте, у вас и так скользкая репутация, а тут — на одном диване.
— Не сработает, Фред. Я выше всех наветов. Попробуй, что ни будь другое. — Сурков натянул одеяло на голову.
— Вставай давай! Здесь дышать нечем! Объясните, почему я зашел — а тут отвратительно пахнет?
