— А что потом? — тихо, как-то обреченно спросила девочка. Еще минуту назад в ней горело детское желание взяться за штурвал галеона, придавая ему курс, желание, которое грызло ее все время, пока она натирала кастрюли и драила палубу. Теперь все это превратилось в ничто.
— Потом?
— Да, потом! — внезапно взорвалась она фонтаном возмущения. — Когда мы окажемся на Туре без корабля! Как мы вернемся домой? Что нас ждет?! Что ждет меня?
— Девочка! — всплеснул я руками. Как ей все время удается выводить меня из себя, ума не приложу! — О чем ты думаешь? Нам бы пережить этот день, да следующую ночь! А после я найду способ все устроить, но сейчас важно выжить.
— Я слышала, что воды вокруг Тура кишат пиратами. Они не нападают на сильные, хорошо вооруженные суда. Как думаешь, что они сделают, когда увидят Бегущую? — она сорвалась на крик. — А ты знаешь, что пираты делают с женщинами? Да, ты не думаешь об этом, зачем тебе? Ты же мужчина, тебя просто убьют.
— Вот так, — вздохнул я. Между нами была палуба, залитая кровью и заваленная трупами, непонимание и страх. Она оказалась совсем не ребенком, как я подумал сперва. Просто очень хрупкая телом и, без сомнения, юная, но уже не дитя — подросток, или даже старше. Я не мог на глаз определить ее возраста. — Тогда просто прыгай за борт, Марика, потому что если думать так, сил бороться уже не останется. Все то, что ты придумаешь, те смерти и ужасы, выпьют тебя много раньше, чем это может произойти. Просто живи сейчас. Когда придет время, мы будем решать, что делать, и, я могу тебя заверить, в случае с пиратами, скорее всего, мы погибнем оба. Прежде, чем они разберутся, что ты девчонка, они убьют тебя. Так к чему умирать сейчас, если всего этого может и не произойти? Пока нам достаточно того, что уже случилось, не находишь?
— Я не знаю, — она закрыла лицо руками, и я внезапно понял, что девочка боится пошевелиться, боится ступить босой нагой в растекшиеся, загустевшие лужи крови.
Драконьи кости, как же так?! Из всех моряков на корабле, способных помочь мне довести Бегущую до Тура, выжила девчонка, которую придется успокаивать и оберегать. Будто насмешка!
Помедлив, я спустился на шкафут, поднял ее на руки, и Марика прижалась ко мне, дрожа всем телом, горячая, будто уголек, выстреливший на камни пола из очага.
«Это жар от пережитых волнений, — с тревогой подумал я, — как бы он не перерос в лихорадку». Я видел многие хвори и знаю, что переживание способны изжить тело не хуже других болезней или ран.
— Главное, что мы живы, — говорил я, неся ее в кают-компанию, подальше от всех этих мертвецов на палубах. — Корабль идет своим ходом, и скоро мы отдалимся от этого страшного места. Посиди пока тут, — я усадил ее в кресло и, забрав из каюты Херта одеяло, укутал девочку до самого подбородка. — А у меня немного работы наверху.
— Какой? — слабо спросила Марика.
— Неважно, — мягко отказался отвечать я и, вернувшись в каюту капитана сел за стол. Покосился на безмолвного Мастера, но вглядываться в расслабленное лицо не стал. Ничего не менялось, мне оставалось лишь не обращать внимания.
Я провел рукой по картам, пытаясь по памяти восстановить вырванные куски. Сдвинул в сторону чертежные инструменты, открыл судовой журнал, пробежал глазами — он был цел, лишь уголка не хватало. Здесь есть все необходимое, проложенные Валенсием курсы помогут мне. Надеюсь, на материке найдется тот, кто пожелает помянуть этого достойного человека.
Пусть я не смогу провести корабль через рифы или вдоль побережья, но сейчас, на свободной воде ничто не мешает Бегущей следовать своему пути. Сейчас у меня есть все необходимое. Судно имеет ход, солнце отчетливо видно, и я смогу избежать ошибок.
«Корабль придется затопить, — думал я отстраненно. — Пусть он станет могилой всем этим людям. Но прежде… прежде нужно будет взять из трюмов все, что уцелело».
Несомненно, смертоносные жала побили ткани и шкуры; готов поклясться, что посуда и резьба испорчены, но что могло повредить камням, россыпью лежащим в сундуках, или черной соли? Возможно, Лютер Баст, не отказавшийся от этих последних мешков, сослужил нам хорошую службу. Возможно, вырученных средств даже хватит на то, чтобы нанять небольшое судно, которое вернет нас в Широкую бухту. Если, конечно, найдется такой смельчак, который решиться пройти путем Летних течений, где царствуют водяные змеи. Нет, один вид Бегущей отобьет у моряков всякое желание ходить к материку на многие годы вперед, а, значит, нам придется иметь дело с пиратами, этими не знающими страха волками, которые понимают только язык силы. Придется заставить их подчиняться, другого выхода нет… или есть? Возможно, Оплот Тура окажет нам какую-то помощь в обмен на товары. Впрочем, в этом я сомневаюсь, как и в бескорыстии поступков. Скорее всего, в обмен на помощь они потребуют знания, прекрасно понимая, что магам Форта есть чем расплатиться. Это будет походить на шантаж, но нам придется принять их условия. Что же, мы посмотрим, как пойдут дела, быть может, проще дождаться возвращения драконов и вернуться на материк. Мрак будет недоволен, и нам придется долго спорить прежде, чем он возьмет на крыло Алена и Марику. Еще этот сумасшедший…
Высшие! О чем я сейчас думаю? Неужели разум отказывает и мне? Идти до Тура, оставив все как есть? Затопить судно вместе с мертвым экипажем? Да даже день, проведенный в миазмах, исходящих от мертвецов, может повредить нашему здоровью. Нет, нужно избавиться от погибших как можно скорее, а палубу отмыть, потому что в теле человека достаточно крови, чтобы Бегущая еще много дней оставляла за собой различимый кровавый след. Конечно, кровь загустеет и засохнет, но летящие брызги будут размягчать ее, и день за днем капли будут падать за борт.
Но я так боюсь бросать тела в воду! Это может привлечь хищников.
— Или отвлечь.
Я вздрогнул, посмотрел на Марику с недоверием. Девочка вылезла из кресла и, замотавшись в одеяло, встала в дверях, глядя на меня. Интересно, сколько я уже говорю вслух, и что она слышала?
— Если сейчас мы сбросим за борт сотню мертвецов, любым чудовищам хватит этого, чтобы насытиться, — сказала она уверенно. Теперь ее взгляд изменился, а в голосе появилась неожиданная твердость. — Ты — маг.
Я не понял, был ли это вопрос или утверждение, потому промолчал, продолжая смотреть на нее.
— Тебе подвластен ветер и вода, — сказала Марика, помедлив, — но ты хочешь, чтобы я помогала тебе. Почему? Чем я заслужила такое доверие?
— У меня не хватит сил довести Бегущую до Тура в одиночку, — я ронял слова медленно и равнодушно. — Стоит мне уснуть, и опадет не только ветер. Рассеются чары, которые держат раненое судно на воде, и мы утонем. Убивая водяного змея, я растратил слишком многое, вот и все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
