class="p1">Они уставились на него. Их было двое — он и она.
— Ты пришел учить нас?
— Ты с юга?
— Может быть, — ответил Триффан. — А откуда вы знаете обо мне?
— Все знают, что ты должен прийти сюда. Тебя так долго ждали! Для чего ты пришел?
— Хотел бы я сам это знать!
— Разве не затем, чтобы учить нас?
— Учить чему?
Дети смутились.
— Не знаю,— ответил один из них робко.
— Рассказывать нам о Камне! — нашлась другая.
— А у вас есть Камень в Биченхилле? — спросил Триффан.
— Конечно! Самый лучший во всем кротовьем мире! Разве ты не знал этого?
— Что ж, теперь знаю, — сказал Триффан. — Вы мне его покажете?
— Пошли! — обрадовались они и повели Триффана за собой — как это свойственно детям — по любимым местам и не жалея времени, которого у них так много.
— Вот! Вот наш Камень.
Триффан поднял глаза, оглядел пастбища, среди которых стоял Биченхиллский Камень.
— Ну? Правда, он самый лучший? — спросили дети.
Триффан подошел и дотронулся лапой до Камня. Гордо высился он, золотистый в солнечном свете, теплый, шероховатый на ощупь.
Триффану показалось, что Камень излучает свет на весь мир кротов.
— Сегодня он самый лучший, — сказал Триффан.
— Только сегодня?
— Когда дотронетесь до других Камней и помолитесь, лишь тогда вы сможете решить это для себя.
— Так значит, ты не считаешь этот Камень самым лучшим? — шаловливо улыбнулась маленькая кротиха.
— Вот что я вам скажу, — доверительно произнес Триффан, — я знаю один Камень, который должен вам понравиться не меньше этого.
Юный крот понимающе кивнул:
— Ты имеешь в виду Данктонский Камень, правда? Все говорят, что он особенный, но сможем ли мы когда-нибудь попасть туда?
— Почему же нет? — подзадорил их Триффан.
— Слишком далеко и опасно,— засомневалась кротиха.
— Грайки! — добавил юный крот.
— Ну я-то ведь сюда добрался!
— Ты — взрослый.
— Вы тоже однажды станете взрослыми. К тому же не думаю, чтоб это имело такое уж большое значение.
— На нашем месте ты думал бы иначе!
Триффан рассмеялся.
— Хочешь посмотреть на наши тоннели? — последовал вопрос.
— Да, — ответил Триффан, — только не хочется спускаться вниз, когда наверху такое солнце. Я долгодолго жил во тьме, а сегодня нашел выход.
— Мы можем подождать, когда солнце зайдет, — предложила маленькая кротиха.
Триффан кивнул и поинтересовался:
— А пока скажите мне, как вас зовут.
— Меня — Брамбл.
— А я — Бетони. А ты кто?
— Ио чем ты будешь нам рассказывать? — подхватил Брамбл, устраиваясь поудобнее.
— Много чего можно было бы вам рассказать. Пожалуй, я начну с самого начала, — ответил Триффан.
— Это самое лучшее! — важно одобрил Брамбл.
Триффан так и сделал. Вскоре к его слушателям присоединились другие кроты: взрослые, дети, старики — кроты, заблудившиеся в жизни, как многие обитатели Данктонского Леса, кроты, жаждавшие вновь обрести надежду.
Но Триффан говорил прежде всего для Брамбла и Бетони, потому что они молоды и все у них впереди. И если они считают дорогу в Данктонский Лес такой трудной, то могут никогда и не попытаться куда-нибудь отправиться, а значит, не сделают в своей жизни многого, что могли бы сделать.
Триффан говорил с кротами, пока вечер не опустился на Биченхилл, и только Камень, высившийся среди остывающей травы, хранил тепло дня.
Спиндл и Мэйуид тоже слушали Триффана в тот день, когда глубоко верующий в Камень крот открыл свое сердце другим кротам, поведал о своих надеждах и опасениях, рассказал историю своей жизни.
Заканчивая повествование, он говорил очень тихо и спокойно, словно чувствуя, что едва ли еще кто-нибудь сможет говорить так же. Кроты придвинулись к нему ближе, они поняли, как нужно ему их участие и вера в завтрашний день.
Наконец Триффан призвал их помолиться Камню о Пришествии Крота Камня, который указал бы всем заблудшим истинный путь, как бы принижены они ни были, какие бы беды и страдания их ни постигли. Потом Триффан благословил кротов Биченхилла, и они тихо разошлись по своим норам.
❦
Наступило серое утро. Путешествие продолжалось, пришли вести о Скинте.
— Грассингтон, — прошептал незнакомый крот. — Вы найдете там Скинта и Смитхиллза. Совсем рядом с Верном. Да пребудет с тобою, крот, Безмолвие Камня, и помни: ты и твои друзья всегда найдете здесь убежище!
Крот говорил радостно и бодро, смотрел прямо и открыто. Он был полный, но крепкий. Что-то заставило Триффана спросить, как его имя, а Спиндла — запомнить это имя.
— Меня зовут Сквизбелли. Брамбл и Бетони — мои дети. И они, и я, да и все здесь — враги грайков, а значит, твои друзья навеки. Поминай нас в твоих молитвах, Триффан из Данктона, а мы всегда будем молиться за тебя.
Распрощавшись с добрым толстяком Сквизбелли, Триффан с друзьями вновь тронулся в путь под жизнерадостную трескотню Мэйуида.
— Господа, вы можете положиться на Мэйуида! Он с легкостью приведет вас в Грассингтон, к славному Скинту и добросердечному Смитхиллзу. Ступайте за Мэйуидом!
В августе путешественники благополучно миновали Темную Вершину, не переставая удивляться отсутствию грайков. А к началу сентября достигли Грассингтона — последней системы перед мрачным Верном.
❦
Скинт и Смитхиллз заметно постарели, и, увидев их снова, Три ан осознал, что он и его друзья, вероятно, тоже не помолодели. Но как радостна была эта встреча! Как много им нужно было сказать друг другу! Как велико было искушение остаться в чистых тоннелях Скинта или даже в грязноватых домах Смитхиллза и отдохнуть от длинной дороги, коротая дни в праздных разговорах! И они поддались этому искушению.
Они также нашли время посетить норы, где прошло детство Виллоу, и почтить память этой старой кротихи, убитой по повелению Хенбейн. Скинт вспомнил, какой гнев охватил его после ее гибели. Триффан же подумал, что теперь их объединяет гораздо большее — сострадание и боль утраты. Вероятно, гнев — это эмоция, свойственная молодым, а настоящую душевную боль может достойно вынести только зрелый крот. Триффан и его спутники обратили взоры на север, где был подъем к Верну, и почувствовали, что на этот раз гнева им будет недостаточно.
— Когда мы уходим? — спросил, как всегда, решительный Скинт. Правда, голос слегка дрогнул. Ему явно не
