заняли прочную позицию, их теперь не выбьешь оттуда, — по крайней мере, неорганизованной толпе тамошних кротов это не под силу. Переселенцев все еще гонят в Данктон, навстречу медленному умиранию. Когда же мы со Скинтом пришли в Роллрайт, нас ждал добрый Смитхиллз вместе с Лоррен и Хоумом. Они рассказали нам, что знали о вас, про обвал тоннеля и о вашем спасении. Скинт и Смитхиллз некоторое время ждали, а затем, как я уже сказал, отправились на север. У них было предчувствие, что вы поступите так же, услышав последние новости: Хенбейн ушла на север, в Верн, и этот крот Уид — с ней; еще говорят, будто Шибод пал и грайки одержали победу.
— Нет ли известий об Алдере или Марраме? — спросил Триффан.
— Никаких.
— А о других кротах, переживших обвал тоннеля на склоне Данктонского Холма?
Тандри покачал головой:
— Никому ничего не известно.
Триффан немного помолчал, потом заставил себя подняться и снова спросил о Скинте.
— Он просил сообщить вам, где его искать, — в Биченхилле, это система в самом сердце Темной Вершины. Она слишком мала, чтобы грайки обратили на нее внимание. Там, в предгорьях, есть достойные кроты.
Вот и все, что знал Тандри. Остальное касалось его собственного решения смириться, признать Слово и жить среди грайков до лучших времен, когда его когти потребуются системе, ставшей ему родным домом.
— Думаю, потребуются не когти, а вера и преданность Камню, — спокойно отозвался Триффан.
— Что ж, может быть, — сказал Тандри, — но именно когтями грайки завоевали земли — другие когти лишат их этих земель.
Возможно, Триффан заметил восхищение трех молодых кротов, в молчании внимавших разговору старших; или, может быть, его охватило отвращение к поклонению грубой силе, которая уже утвердилась там, где была потеряна связь с Камнем, будь то Данктонский Лес или Роллрайт, Аффингтон или даже Вен.
Как бы там ни было, Триффан вдруг обрел значительность и величие, и, хотя он говорил тихо, никто не усомнился в его правдивости и уверенности.
— Путь Камня — это не путь силы. И Крот Камня не изберет такой метод. Я слишком много видел насилия и сам иногда совершал его, вольно или невольно. Путь Камня — это путь Разума, Тишины и Света. Но такой путь труден, Тандри, труднее, чем война когтями и клыками. Чтобы жить так, нужно больше храбрости...
— Больше? — переспросил Тандри, и в этот момент луч солнца осветил его мощные бока, покрытые боевыми шрамами.
— Да, больше, — подтвердил Триффан. — Легче наносить сокрушительные удары лапами, чем мыслить, хотя удар доходит быстрее, чем мысль. Легче заставить вопить от боли взрослого крота, чем утешить плачущего ребенка; труднее признать свою вину — легче считать себя правым. Путь Камня — это путь мысли, это череда перемен в каждом из нас.
— А как же Скинт, Алдер и Маррам, и такие, как я? — вдруг разозлился Тандри. — Такие, как я, дерутся за Камень своими когтями — разве мы не правы? Ты хочешь сказать нам, что мы не правы?
— Я не знаю, что для вас правильно,— сказал Триффан. — Не знаю даже, смогу ли сам удержаться от драки, если будут угрожать мне или нашим Кротам. Во всяком случае, если бы ты сейчас напал на Спиндла или на Мэйуида, я бы защищал их и дрался насмерть. Это я знаю точно.
— Когти даны нам, чтобы мы дрались, — упрямо заключил Тандри.
— Нет, они даны нам, чтобы рыть землю, а мы ими деремся. Нам так проще, а потому всем остальным принципам мы предпочитаем принцип «коготь за коготь». Но я долго странствовал по южным землям кротов и видел лишь горе и разорение. Я видел жаждущих покоя, рассудительных и миролюбивых кротов, таких как Хоум, вынужденных скрываться от чьих-то когтей. Разве не хватит червей на всех кротов? Разве недостаточно земли для их ходов? Я думаю, Крот Камня укажет нам другой путь!
— Когда же он придет? Скоро? — тихо спросила Лоррен.
— Думаю, да. Еще я думаю, чем больше кротов будут нуждаться в нем и желать его прихода, тем неизбежнее будет его появление. Я понял, что само существование Босвелла — свидетельство скорого Пришествия.
— Я надеюсь, он призовет нас напасть на грайков, когда придет, — многие кроты хотели бы этого, и среди них есть верующие в Камень! — сказал Тандри.
— Он призовет нас прислушаться к Камню, а не напасть на грайков.
— А если грайки на нас нападут, как всегда нападали?
— Тогда он призовет нас еще лучше прислушаться, — ответил Триффан.
— Ни один крот за ним не последует, если он будет призывать только прислушаться к Камню, и очень немногие поймут то, что ты сейчас говоришь.
— Значит, я должен научиться говорить с большей любовью, и поверь мне, Тандри: этому научиться труднее, чем драке. А сейчас нам надо поесть и поспать. Завтра мы пойдем к Шепчущим Горностаям, поблагодарим Камень за то, что остались живы и встретились с вами, и будем просить о такой же встрече со Скинтом и Смитхиллзом на пути в Верн.
Путешественников накормили и отвели отдохнуть. Лоррен и Хоум позаботились о гостях, дети со священным трепетом смотрели на Триффана и двух его товарищей, которые пришли к ним, и все, что они говорили, молодые кроты запомнили до конца своих дней.
Никому не ведомы пути Камня и не известно, где и как проявится его благодать.
В системе возникли слухи, что здесь, в Роллрайте, и находится Великий крот, который благословит всех кротов от имени Камня. Не иначе как он — ученый летописец, и само его имя произносить опасно. Разве могли его поймать грайки, а он признать Слово и предать своих товарищей? Враки, все это враки грайков!
На следующее утро, едва рассвело, Хоум проводил Триффана и его спутников обратно к Шепчущим Горностаям; там уже собрались кроты. Они молча ждали. А когда сход начался, подошли еще кроты, старые, молодые, робкие и посмелее, кроты, которые услышали об этой встрече и хотели присутствовать, — поэтому Камни были окружены теперь целой толпой. Триффан тихо прочел молитвы и смешался с толпой, дотрагиваясь до каждого и благословляя, как его научил Босвелл. И опять и опять звучал вопрос:
— Придет ли Крот Камня?
Одним Триффан отвечал:
— Да, он уже идет. Будьте терпеливы. Верьте, вы услышите Безмолвие
