увидеть. Мы тихо сидели в эпицентре творящегося безумия, сопровождающегося мычанием, топотом копыт и шлепаньем о бока сисек. Стадо медленно перетекало на луг, где бурление успокаивалось. Некоторые коровы вели себя намного спокойней, некоторые слишком выделялись буйством. Похоже, темперамент есть не только у людей. Было и пару таких, что и вовсе не прыгали. Эти мне сразу напомнили нашего с Замиром соседа по общежитию, медленно думающего Нолана. Оказывается, великая пустота прошлась по всем живым существам, если уж есть и коровы-дзен. Прыжки последних из выходящего стада животных были будто завершение процесса, как последние крупные капли дождя на лужах после ливня. И дальше – тихое ровное мычание и смиренное пощипывание новой травки.
– Обалдеть можно! – восторженно сказал я.
– Да, я знал, что тебе понравится, – улыбаясь ответил Кирилыч. – Больше они так вести себя не будут до следующего весеннего выхода. Можно идти.
* * *
На подходе к дому нас ожидал человек в военной форме.
– О, а что это полицай забыл в наших краях? – удивленно фыркнул Кирилыч в никуда, а после обратился уже к стражу порядка, видимо, хорошо его зная: – Что, что-то на ферме стряслось?
– Нет, Савыч, я здесь, чтобы установить личность твоего гостя, – серьезным тоном произнес деловитый гладко выбритый мужчина в смешной форме.
– А, так это ж племянник мой, от младшей сестры, Филипп Саргов. Он даже на той же фамилии, что и я.
– Добрый день, парень, ты каким ветром тут оказался? – обратился полицейский уже ко мне.
Причин для волнения не было, язык я уже знал очень хорошо, по крайней мере разговорную часть. Если и был акцент, то с опухшей щекой он вряд ли был бы заметен. Даже у меня вызывало неловкую улыбку то, с как шипением стало произноситься всё мной сказанное, как только подпухла щека. Потому я, без суеты поприветствовав полицейского, ответил:
– Добрый день. Я студент-медик, но из-за смены специализации пришлось потерять этот год. А здесь пытаюсь разузнать про «живую» и «мертвую» воду. У меня как раз биохимия специализация.
– Ясно, – сказал полицейский, косясь на мою щеку и поворачивая в сторону двора, а потом, обращаясь непонятно к кому, добавил: – Хорошо бы ещё посмотреть на какой-нибудь документ, подтверждающий личность, и вопрос будет закрыт.
– Я думаю, это дело пяти минут, – небрежно сказал Кирилыч и, повернувшись ко мне, спросил: – Филя, ты ведь брал с собой какие-то документы, хоть студенческий или что-то подобное?
– Нет, откуда же мне было знать, что может понадобиться документ, – сказал я обоим, а после добавил уже полицейскому: – Но я могу попросить прислать. Только что именно вам нужно?
– Паспорт лучше, чтобы я видел место вашей прописки.
– Зайдешь в гости? – спросил Кирилыч стража порядка.
– Нет, нужно работать. Я зайду через неделю посмотреть паспорт, – сказал тот строго, осматривая все неровности забора. – Как по мне, ерунда эта ваша «чудо-вода», не верю я в эту дребедень.
– Знаете, когда-то люди не верили, что земля круглая. Так что всё бывает впервые, – выступил я в защиту Кирилыча, искренне веря в сказанное.
– Да, вижу, что умник. Про паспорт не забудьте, – обратился он уже к нам обоим и бодро зашагал прочь.
Мы вошли во двор.
– Похоже, наше с тобой, Филька, время закончилось, и тебе нужно двигаться дальше.
– Да, Кирилыч, все обстоятельства вокруг об этом свидетельствуют. Тем более с зубом нужно что-то решать.
– Да, только давай я договорюсь с соседкой, чтобы она тебя подстригла, а то ты выглядишь страшнее меня.
А ведь действительно! Всё проведенное в деревне время я себя не видел, и желания такого особо не возникало. Конечно, видел свое лицо в маленькое мутноватое зеркало, когда брился, но чтобы целиком – то нет.
– Хорошо. Правда, меня немного пугает поездка в вашем поезде без окон и дверей. Я бы лучше автотранспортом отсюда поехал.
– Зачем поездом? До ближайшей железнодорожной станции километров двадцать-тридцать через поля, – удивился он, а потом добавил: – Поездом без окон и дверей?!
– Да, такой поезд, каркас купе, окрашенный жуткого цвета краской и останавливающийся на каждом столбе.
– Нет, я в курсе, что это такое. Так ты приехал сюда на ковбойском поезде! Жуть какая, как тебя угораздило в него попасть?!
– Я не знал, куда еду, взял билет на первый пригородный поезд, и всё.
– Ну и дела, вот же везение! Из всех нормальных поездов влезть именно в ковбойский. Его специально пустили в таком виде в ту сторону, где много всякой неблагополучной нечисти живет. Они нормальные поезда на свои нужды разбирают, потому им и выделили списанные каркасы купейных вагонов.
– А остальные поезда у вас что, нормальные?
– Да нормальные они. Ну грязь, конечно, мягкие сиденья всякая шантрапа режет, в туалетах нагажено, но в общем – неплохие. Только ближайшая железнодорожная ветка далеко, тебе на автобусе нужно ехать. Каждый день после обеда он через нашу деревню проезжает.
– Тогда сегодня и поеду, состояние десны ухудшается, и, по-моему, щеку нагоняет. Только вот что же ты скажешь полицейскому?
– Ничего, разберемся. Скажу, что осложнение с зубом, поехал домой. Если тебя здесь не будет, ему меньше мороки.
На этом и сошлись. Я сходил к соседке постричься. С удивлением узнал, что обстановка, в которой я провел зиму, не норма здешней жизни, а скорее – существенное от нее отклонение. За соседским забором было чисто, ровно и аккуратно. И хоть стригли меня в прихожей, я все же успел подметить, что и ванная, и туалет в соседском доме имеются, и вроде бы горячая вода есть.
– У вас дома горячая вода? – не удержавшись, спросил я хозяйку.
– Да, в прошлом году продали кабанчика и купили специальный котел греть воду на дровах, – сказала она с гордостью, деловито щелкая ножницами. – Правда, только сливной ямы теперь не хватает, муж там что-то делает с полями фильтрации.
Второй части сказанного я особо не понял, это было что-то связанное с подземными коммуникациями. Но я понял одно. У опрятной, как и все её владения, хозяйки было всё по-правильному. Такое же, практически автономное хозяйство, как у Кирилыча, но только цивилизованное.
– А у Кирилыча вода только во дворе и с краном глубоко под землей, – пожаловался я.
– Кран под землей, чтобы трубы зимой льдом не разорвало, тут все верно сделано. А так, то чудной он, твой дядька. И без бабы ему сложно, вот и живет полудикий.
– Наверное, так и есть, – подтвердил я, наслаждаясь простотой решения с замерзанием труб, и мы продолжили стрижку.
Вернувшись назад, я захотел уточнить маленькую нестыковку в моих познаниях.
– Слушай, Кирилыч, если тебя звать Кирилл, фамилия твоя Саргов, то почему ты представился как Савович?
– Савович – это мое отчество.
– Типа второе имя?
– Нет, отчество. Савой звали моего отца, значит я Кирилл Савович Саргов.
На их манер меня звали Петр Свенович Мергель, а моя сестра, наверное, Ребекка Терезовна Мергель. Забавно,
