– Мне почему-то кажется, что вы, хрупкие женщины, и одна, и вторая, способны одной пулей загнать гвоздь в стену.
– Как изящно вы выразились.
– Ладно, шутки в сторону, пошли.
Монтроз рассмеялась – да, ее смех получился очень коротким, но веселым, искренним.
Они дошли до развилки горной тропы, вымощенной белыми бетонными плитами, что было сделано для большего удобства старческих ног и гольф-каров. Левая дорожка плавно спускалась к пруду, посреди которого возвышалась горка камней с живописным искусственным водопадом – препятствие перед шестнадцатой лункой. Правая тропа круто поднималась к полосе деревьев, отделявшей первые девять лунок от остального поля.
– Куда – к фонтану молодости или в первобытный лес? – спросил Прайс.
– О, в лес, разумеется. От этого ила, который гоняет по кругу насос, точно никакого проку не будет для молодости, такой, какой мы ее помним.
– Эй, послушайте, и в вашем, и в моем случае это было не так уж давно. Я пока что еще обхожусь без инвалидного кресла, и у вас в волосах седины не видно.
– Поверьте мне, седые пряди у меня уже есть, и не одна. Вы просто не присматривались внимательно.
– Я бы не стал заострять на этом внимание…
– Благодарю вас, – остановила его Лесли. Ступив на белые плиты, она продолжала: – Вы не изменили свое мнение относительно Тома Кранстона?
– Не совсем, – ответил Камерон, догоняя ее. – Уж слишком он скромный, уж слишком быстро начал извиняться. Для такого умного человека это неестественно. Если честно, я ему не доверяю.
– Вздор! – воскликнула Монтроз. – Том достаточно умен и признаёт свои ошибки. И извиняется за них. Как, например, по поводу того сотового телефона в лагере.
– Какого еще телефона?
– Того, который Том прислал мне вертолетом, замаскировав под посылку от моего сына. С написанной от руки запиской внутри, которую мне предписывалось сжечь. Но я помню дословно: «О господи, я совсем забыл, что ЦРУ будет прослушивать ваш телефон! Каюсь, что не подумал об этом раньше. Воспользуйтесь вот этим».
– И все же вы поменялись телефонами с Брэкетом.
– Черта с два!
– Фрэнк проследил звонки в Белый дом именно с этого телефона; с вашего никто никуда не звонил.
– В таком случае, должно быть, это произошло еще тогда, когда нас только перевели в Чесапикский лагерь. Эверетт вскрыл коробки с нашими телефонами, проверил, заряжены ли аккумуляторы, и просто передал мне один.
– Разве он не знал, что каждый телефон закреплен за конкретным человеком?
– Полагаю, Эв даже не задумывался над этим. В мелочах он мог быть очень нетерпеливым. В любом случае, какая от этого разница?
– Еще один тупик.
– Что?
– В этой так называемой «операции» и так слишком много тупиков, – сказал Прайс. – И лишние нам не нужны. Но где-то должен оставаться настоящий телефон, который был у Брэкета в лагере. Куда он подевался? Он исчез.
– Не сомневаюсь, сейчас этот телефон уже покоится на дне Чесапикского залива, – ответила Лесли. – Тот, кто его украл, постарался как можно скорее от него избавиться. Не забывайте, разговоры по этому телефону прослушивались, и его можно было даже запеленговать.
– В таком случае, зачем его вообще похищали?
– Может быть, просто для того, чтобы разблокировать и продать, если бы удалось вынести его с территории лагеря. А может быть, его выкрал предатель, для того чтобы прослушивать внутренние разговоры. И в этом случае он, испугавшись, поспешил забросить телефон куда подальше, поскольку весь персонал остается под наблюдением даже после того, как покинул лагерь.
– Если то, если это, может быть, – и опять сплошные тупики, – с раздражением промолвил Прайс.
– Давайте сменим тему. Как вы думаете, мистер Скофилд, Брэндон действительно учуял след?
– Вы имеете в виду этот конгломерат – «Атлантик» как-там-его?
– «Атлантик краун», – подсказала Монтроз. – О нем постоянно трубят по телевидению в рекламных роликах. Как правило, снятых очень профессионально и идущих в лучшее эфирное время.
– Вот только этот «Атлантик краун», похоже, не занимается продажей готовой продукции, – согласился Прайс. – Насколько я припоминаю, речь идет исключительно о производственных процессах. Но, отвечая на ваш вопрос: если Брэй что-то учуял, значит, запах есть.
Внезапно их окликнули сзади; это был солдат отряда «Гамма», бегущий следом по горной тропе.
– Гости номер три и четыре! Гость номер один пытается дозвониться вам по телефону.
– Боже, я оставила сумочку дома!
– А я забыл свой телефон на столе.
– Ребята, он зол как сто чертей, – задыхаясь, вымолвил солдат в камуфляжной форме, приближаясь к ним. – Он сказал, вы должны немедленно вернуться… как он выразился, в базовый лагерь.
– Термин из далекого прошлого, – уточнил Камерон.
– Я знаю, что это такое, сэр, однако мы находимся не на поле боя.
– Для него это поле боя.
– Пошли! – сказала Лесли.
Скофилд расхаживал взад и вперед перед холодным камином. Антония, устроившись в кресле, внимательно читала скрученный листок факса.
– Телефоны нам нужны, – заявил Брэндон, резко останавливаясь при появлении Прайса и Монтроз, – для того, чтобы иметь возможность немедленно связываться друг с другом, или я неправ?
– Ты совершенно прав, и мы признаём себя виновными по всем пунктам обвинения, – ответил Камерон. – А теперь предлагаю отбросить весь остальной мусор в духе Савонаролы[39] и объяснить нам, почему мы были вынуждены прервать такую милую прогулку.
– Извините, Брэндон, мы просто проявили полную беспечность, – добавила Монтроз.
– Надеюсь, не во всем…
– А это уже оскорбление! – возразила Лесли.
– Заткнись, милый, – сверкнула глазами на мужа Антония. – И давай перейдем к делу.
– Ну хорошо, хорошо!.. На прошлой неделе, еще в лагере, я говорил вам забыть обо всех связях за границей и сосредоточиться на том, что мы имеем здесь, правильно?
– Да, ты так говорил, но из этого еще не следует, что я с тобой согласился. Я лишь пошел на временную уступку, вместе с Фрэнком Шилдсом.
– Ну, а теперь я забираю свои слова назад, или, как выразилась бы наша подполковник, отменяю свой приказ.
– Почему?
– Ребята из лондонской МИ-5 обнаружили кое-какие бумаги, хранившиеся в запертом ящике стола в доме мужа той англичанки, который и убил ее. Они отказались переслать нам их по факсу из соображений безопасности, но и то, что они прислали, мне кажется страшно интересным. По крайней мере, у меня уже текут слюнки… Тони, дай им факс.
Антония протянула Камерону тонкий скрученный листок, и он прочитал:
Бумаги, обнаруженные в запертом ящике стола, указывают на то, что Джеральд Хеншоу, исчезнувший муж убитой леди Алисии Брюстер, вел зашифрованные записи о своих делах. Согласно словам детей леди Алисии, сыну и дочери, подростков, которые остались одни и находятся в состоянии стресса, Хеншоу много пил и, находясь в состоянии опьянения, делал сбивчивые и противоречивые высказывания. Предлагаем направить к нам в помощь опытного оперативного работника, а также американского психолога, специалиста по поведению подростков. По возможности надо постараться не допустить утечки информации о происходящем в лондонские круги.
Прайс протянул факс Лесли. Та, прочитав его, сказала:
– Детям нужен не психолог, а мать. И я как раз и есть мать.
Глава 14
Дипломатический лайнер Соединенных Штатов приземлился в аэропорту «Хитроу» и подкатил к закрытому терминалу, где Прайса и Монтроз встретил сэр Джеффри Уэйтерс, глава Службы внутренней безопасности МИ-5. Британский разведчик оказался плотным, широкоплечим мужчиной среднего роста лет пятидесяти с небольшим. У него на голове оставалась копна густых волос, лишь чуть тронутых сединой на висках. Уэйтерс источал вокруг себя ауру ненавязчивого веселья, а его голубые глаза, хитро искрясь, словно спрашивали: «Побывали там, посмотрели, ну и что?» Экипаж самолета разгрузил багаж пассажиров – минимальный, по одному чемодану на человека, и глава МИ-5 распорядился наземному персоналу отнести вещи в открытый багажник своей машины, большого «Остина».
– Смею предположить, сэр Джеффри Уэйтерс? – сказала Лесли, первая выходя из самолета.
– Миссис Монтроз, добро пожаловать в Соединенное Королевство! Ваш багаж уже отнесли в машину.
– Благодарю вас.
– Сэр Джеффри? – Вышедший следом за Монтроз Камерон протянул руку. – Моя фамилия Прайс, Камерон Прайс.
Они тепло поздоровались.
– Вот как, старина? – изобразил удивление сэр Джеффри. – Ни за что бы не догадался! Разумеется, у нас есть на вас досье толщиной в целый фут, но кто считает дюймы, правда?
– Не осталось ничего святого… Разумеется, наше досье на вас толщиной не меньше двух футов. Мы предпочитаем не мелочиться.
– Ах уж эти колониальные преувеличения, именно за них я и обожаю американцев! Однако одно правило все-таки является святым: пожалуйста, забудьте о «сэре». Этот титул совершенно неоправдан и дается только для того, чтобы изобразить человека более значимым.
