— Ты преувеличиваешь.
— Я никогда не стану таким королём, как был отец. Я никогда не приближусь к Риану. Это глупо, Лиата. — Он качнул головой и вдруг тронул лоб. — Я даже не хочу.
— Ты точно… — я не знала, как спросить, — нормально себя чувствуешь?
— Да что вы затеяли с этим дурманом?! — Брат порывисто вздохнул и словно вспомнил нечто важное. Пояснил секунды спустя: — Я говорил с женой слуги, Йена. К ней приходил странный мужчина не так давно — спрашивал, как она живёт с ребёнком. Похоже, ему и правда угрожали. Грубо, приземлённо, но хотя бы безо всякой магии!
Я раскрыла губы:
— Поверь, меня это радует настолько, насколько возможно.
— А я понимаю, что ты хочешь добра. Но твой жених… Меня не покидает ощущение, что он вновь очерняет асхемцев. Легко, слишком легко! Шрам из-за них он носит на лице — ты ведь знаешь? А что внутри?
— Мы уже проходили через это. — Я даже слабо усмехнулась.
— О да, — молодой король закрыл глаза. — Просто…
— Аделик, мы со всем разберёмся. — Я вдруг почувствовала, что должна, просто обязана подойти к брату. Хотелось наплевать на его новый титул, забыть про все сложности в обращении, схватить за плечи, обнять! Останавливало лишь опасение — ещё больше потревожить достоинство короля. В итоге я осмелилась лишь встать рядом, в двух шагах, но заговорила с необыкновенным чувством: — Обещаю! И с асхемцами, и с долгом, и с убийцей отца — придумаем, что делать! Я верю в тебя, ты станешь лучшем королём Литании… Однажды.
Веки Ала дрогнули, и в уголках глаз впервые за время разговора собрались тонкие морщинки. Он слабо улыбнулся.
— Иногда я жалею, что ты не на моём месте.
— Прекрати! Просто поверь мне, пожалуйста. А ещё… тебе не кажется, что нужно созвать совет?
Брат вздохнул, словно возвращаясь из пусть и грустного, но в чём-то желанного сна на землю, и кивнул:
— Пожалуй.
Когда я выходила от него, Шинар ждал, прислонившись к стене. Кажется, он и глаза приокрыл на шорох двери.
— Что сказал его величество?
Я покачала головой. Рассказала про Йена — и остальное обрисовала лишь парой мазков:
— Мне кажется, со здоровьем у Аделика всё в порядке. Это главное.
— Что ж, завтра я начну искать проклятье с этим сортом дурмана, — шепнул жених, вздыхая. — Надеюсь, твой брат будет осторожен и проследит за асхемцами.
Я позволила себе слабую улыбку:
— Только отдохни хоть немного. А завтра я приду — всегда мечтала изучать проклятья с будущим супругом.
Глава 17
Так уж вышло, что с супругой Йена я встретилась в конце того дня — весьма неожиданным образом. Она нашла меня в холле, когда я возвращалась в собственные покои. Бледная, простовато одетая женщина, худая как тростинка.
— Ваше высочество! — Она бросилась ко мне так быстро, что Диларию пришлось шагнуть вперёд. Встречная ахнула, чуть не налетев на фехтовальщика. Запоздало уронила взгляд в пол, низко присела. — Умоляю, простите меня за дерзость! Я всего лишь…
Она представилась, и я поражённо обошла учителя:
— Не бойтесь. Чего вы хотите?
— Ваше высочество, я знаю, что мой муж… поступил невообразимо ужасно. — Губы девушки задрожали. — И что вы должны его ненавидеть. Я не смею просить прощения, я лишь мечтала вам сказать…
И она говорила — что её супруг не был плохим человеком. Что его дух будет страдать как дух изменника. Но если я однажды найду силы простить его, Йен сможет обрести покой.
Признаться, я надеялась услышать совсем иное. Детали, которые мог пропустить Аделик. Связь с дурманом! Но женщина лишь подтвердила слова короля, а ещё…
Её заплаканное лицо, понурые плечи, наполненный болью голос — всё поднимало странный вихрь в груди.
Я слабо задумывалась раньше, что несчастный злодей-слуга тоже мог оказаться жертвой обстоятельств. Козней нашего неизвестного врага, моей собственной беспечности.
Пока при дворе царит смута, многие будут страдать. Если муж этой женщины, пожалуй, всё-таки виновен, то она сама — совершенно честна и несчастна. Сбежавший алхимик может быть причастен к заговору, но что сказать о тех, кто остался без его зелий? О десятках больных, которые не смогут теперь найти снадобья…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я постараюсь простить Йена, — отвечала я серьёзно. — И позабочусь о том, чтобы вас не наказывали за его действия. В конце концов, именно вас он пытался защитить.
— Ваше высочество…
— И мы найдём того, кто угрожал ему, — остановила я любые благодарности. — Обещаю.
Оставляя заплаканную женщину, я думала лишь о том, что дала сегодня слово — и ей, и Аделику. Это слово необходимо сдержать.
Следующим утром я действительно пришла к Шинару, едва позавтракав. Жених встретил меня лично ещё в гостиной. Собранный, строгий — но его губы тронула быстрая улыбка. И эта малость с неожиданной силой заставила поверить, что всё ещё наладится. Что любые неприятности можно преодолеть, стоит только постараться.
Скоро мы сидели, рассматривая книги. Как и накануне, вдвоём, отослав охрану. Шинар листал сборник историй и собственные записи, я мучила травник и один из томов по маларским ритуалам. Искала любые упоминания шалийского дурмана, закладывала страницы. Принц иногда отрывался, чтобы их проверить.
— Все известные мне заклятья, которые связаны с этими цветами, действуют на рассудок, — сказал он пару часов спустя, разминая плечи. — Подавляют волю, разрушают ум. А твой отец умер от вполне настоящей болезни, верно? Пусть и начавшейся с головной боли.
— Да… — Я подняла глаза.
— Может быть, мы пока не нашли чего-то важного, — вздохнул жених.
Тогда на границе сознания мелькнуло осторожное подозрение. Столь хрупкое, что было сложно облечь его в слова:
— Разрушают ум… Больше похоже на историю Балуара, не находишь?
— Сомневаюсь. — Шинар нахмурился, подумал, но возразил. — Он достаточно стар, чтобы захворать без чужой помощи. К тому же, лекарство действует, судя по последнему разговору, что для проклятий нехарактерно.
— Их обычно нельзя снять?
— Можно, но… не зельями и отварами.
Я начинала понимать, о чём он. Маларская книга в руках не стремилась учить, лишь давала указания, но даже они проливали свет на сложные детали. Магия обращается к чувствам… порой привычным, порой — практически неописуемым. Страницы тома пестрели образами: «тянущее знание», «жжение уверенности» и даже «тоска, похожая на боль утраты».
Они — основа любого ритуала, а вещества и кровь — лишь малая помощь магу, чтобы установить связь с незримым. Так что… я признала, что Шинару виднее.
Задумалась и кивнула. Долгое время мы вновь молчали.
— Ты умеешь проводить все ритуалы, описанные здесь? — поинтересовалась я в другой раз, водя пальцем по желтоватым листам.
— Многие.
Шинар поднял напряжённые глаза и оценил мой вид — подозреваю, что не совсем довольный. Перевёл взгляд на строчки, оказавшиеся под рукой.
Если он надеялся, что я нашла там нечто полезное, то зря. Если я рассчитывала… что ж, меня ждало разочарование ещё серьёзней.
«Цель почувствует тягу и желание, сравнимое с голодом страсти. В зависимости от свойств характера может начать вожделеть мага или даже боготворить». Вот что беззастенчиво обещала книга!
Губы жениха вдруг расплылись в улыбке. Невзирая на обстановку и моё строгое настроение. Шинар явно пытался сдержаться, но не преуспел.
— Ждал, когда ты доберёшься до этой страницы.
— Вот как?
— Лиата, там сказано, что мне потребуется полбокала твоей крови. Её нужно смешать с моей, и… ты же не думаешь всерьёз, что я пытался бы тебя приворожить?
Я не знала, что сказать, честно. Странный, внезапно блеснувший огонь в глазах мужчины ничуть не успокаивал. От его беспечности захотелось хлопнуть книгой — а то и стукнуть корешком жениху по лбу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Спрошу иначе. Ты можешь?
— Давно не пробовал…
— То есть, ты правда соблазнял женщин магией?!
— Если честно, однажды, ради опыта. — Шинар воздел ладони. — Поверь, та девушка согласилась сама. И не вышло ничего запоминающегося — лишь пара недель вздохов…
