Конечно, многое в этом деле могла бы прояснить Ксения, но я был почти стопроцентно уверен, что внучка тороватого полковника нам ничего не скажет. Особенно если она знает, какую ценность представляет шкатулка, за которой идет столь кровавая охота.
– А что может храниться в этой шкатулке? – спросил Рыков.
– Возможно, номер счета и прочие реквизиты какого-нибудь швейцарского банка, – предположил Строганов. – Шифр ячейки в том же банке, наконец. Или координаты места, где зарыты сокровища. Полковник Ильин все эти годы был, скорее всего, невыездным. Что касается его сына, то, видимо, тот считал операцию по изъятию сокровищ слишком рискованной. Да и человеком он, судя по всему, был не бедным. А, возможно, он не знал секрета этой шкатулки. Ведь информация, хранящаяся в ней, скорее всего, зашифрована.
В качестве завершающего штриха к нашему разговору я выбросил на стол визитную карточку жреца Огнеяра. Присутствующие проявили к ней лестный интерес.
– А не послать ли тебе, Игорь, этого новоявленного язычника куда подальше, – предложил Рыков – Нет, почему же, – возразил майору Строганов. – Если Игорь не возражает, я могу составить ему компанию. Глядишь, выясним что-нибудь интересное. Узнаем например, что Огнеяру известно о загадочной шкатулке.
Скажу честно, мне предложение Строганова не слишком понравилось. Во-первых, риск слишком велик, а во-вторых, вряд ли Колотов вот так с бухты-барахты станет с нами откровенничать. В конце концов, мы имели дело с очень хитрым и очень умным сукиным сыном, переиграть которого будет не так-то просто.
– Мы вас подстрахуем, – утешил меня Чернов.
– Ладно, – махнул я рукой. – Но поедем мы на вашей машине, Феликс. Вы человек богатый, а мне не хочется в который уже раз подставлять под пули свою собственность ради общественного блага.
Пока я мотался по магазинам, проклиная в душе тот час, когда в припадке великодушия отпустил супругу в незаработанный отпуск, приспело время визита. Я, правда, плохо ориентировался в шикарных новостройках, которые возникли вокруг нашего города как грибы после дождя, но тут моим проводником был Феликс Строганов, знавший эти места обетованные как свои пять пальцев. Ровно в девятнадцать ноль-ноль мы подрулили к величественному зданию, обнесенному ажурным забором из чугуна, главным украшением которого были точно такие же трезубцы, какой красовался на визитной карточке психа по прозвищу Огнеяр. Конечно, у богатых свои причуды, но, судя по всему, этот забор влетел в копеечку господину Колотову. Так же, впрочем, как и дворец, который к большому моему огорчению освещался лишь уличными фонарями. А ведь в эту декабрьскую пору смеркается быстро. Пора было уже хозяевам включать свет для приема дорогих гостей.
– По-моему, господин Огнеяр нас не ждет, – покосился я на сидевшего рядом Феликса.
– Не уверен, – отозвался тот. – Возможно, нас просто проверяют.
Ворота, между прочим, были открыты, и Строганов без проблем подрулил на своём БМВ к самому крыльцу. Как раз в эту минуту мы с ним любовались в свете фар еще одним трезубцем, украшающим фасад здания над самой дверью. И эта дверь, между прочим, была распахнута настежь. Видимо, господин Огнеяр не боялся ни грабителей, ни дедушки Мороза.
– Только не торопитесь стрелять, Игорь, – сказал мне Строганов, доставая из сумки, стоящей на заднем сидении два фонарика.
Честно скажу, мне стало слегка не по себе, когда я ступил на отделанное мрамором крыльцо таинственного дома. Мне уже довелось столкнуться с одним из витязей круга Трувера, целившего кинжалом в мою шею, и поэтому у меня не было никаких оснований полагать, что его соратники окажутся более безобидными. Хотя, конечно, надо быть уже полным и законченным психом, чтобы отправлять на тот свет не понравившихся людей в собственном доме.
Входя в холл, я на всякий случай попробовал, как вынимается пистолет из кобуры. Феликс повел фонариком по стенам, выхватывая из темноты деревянные лики. Возможно, в другой обстановке и при лучшем освещении я бы с удовольствием полюбовался явно не бездарными работами какого-то народного умельца, но в данную минуту мне было не по себе.
– Это что, деревянные идолы? – спросил я у Строганова.
– Вероятно, – спокойно отозвался Феликс. – А вон там, кажется, картина.
Строганов повел фонариком и осветил довольно приличных размеров полотно, на котором был изображен бородатый старец в распахнутой шубе и со свечей в руке. На плече седобородого старца сидела сова и пялила на нас свои жуткие круглые глаза.
– Бог Велес, – пояснил мне Строганов. – Или Чернобог, своеобразный антипод Белобога или Световида. Картина кисти Константина Васильева, точнее ее копия. Был такой замечательный художник.
– А почему жрец Световида хранит у себя изображения врага своего бога?
– Белобог и Чернобог не были врагами. Каждый отвечал за свое. Выражаясь современным языком, Световид покровительствовал эволюционному развитию общества, а Велес или Чернобог был богом смерти, точнее, богом перехода из одного состояния в другое, ибо наши предки не верили в конец жизни. Между прочим, Световиду приносились человеческие жертвы, а Велесу нет.
– Почему?
– Считалось, что он сам возьмет столько, сколько ему нужно. Ибо переход общества из одного состояния в другое никогда не проходит безболезненно. Кстати Белобога славили хвалою, а Чернобога хулою.
– Как же можно прославить хоть человека, хоть бога хулою?
– А для исторической памяти, Игорь, что хвала, что хула все едино. Каких правителей нашего Отечества ты назовешь в первую очередь?
– Ивана Грозного, Петра Великого, Иосифа Сталина.
– Правильно, – зубы Строганова вдруг сверкнули в окружающей нас темноте. – А все трое, между прочим, шли путем Чернобога. Ибо правили в эпоху крутых перемен. Разве те, кто ныне ругает Сталина, не служат ему? То-то и оно, Игорь.
Возможно, я еще узнал бы кое-что интересное о прошлом или настоящем нашей замечательной страны, но тут нас самым хамским образом атаковали какие-то ниндзя. Прошу прощения, что прибегаю к японским терминам в славянском языческом капище, но в данном случае никакого другого определения для четырех негодяев мне просто в голову не пришло. Хотя, надо отдать им справедливость, в руках у них не было оружия. Вспыхнувшая безобразная драка велась исключительно руками и ногами. Надо признать, что противники нам достались хорошо обученные и, что называется, не с улицы взятые. Но если они вообразили, что им легко удастся справиться с двумя гостями, то они здорово ошиблись. Мне доводилось драться в рукопашную и в более критических условиях, а что касается графа Фели, то он и вовсе явил миру незаурядное мастерство. Сказать, что мы опрокинули этих ребят на раз-два, не могу. Мне, например, скользом врезали по печени, и дважды приложили по ребрам. И махаться нам пришлось никак не менее десяти минут. Счастье еще, что я не успел снять перчатки, иначе давно бы уже разбил руки в кровь. Работая руками и ногами, мы пробились в соседнее помещение, потом оказались в длиннющем коридоре, ведущем неведомо куда. Здесь противники нас оставили, надо полагать, уползли зализывать раны.
– Чтоб он провалился, этот Огнеяр, – выругался я, ощупывая челюсть. – Чего он хочет от нас, придурок?
– Сейчас, видимо, узнаем, – сказал Феликс, толкая дверь.
Сами того не ожидая, мы оказались во дворе. Здесь было светло почти, как днем, от полыхающего огненного круга. В центре этого круга не столько виделась, сколько угадывалась фигура человека. Но, чтобы поздороваться с ним, нам с Феликсом пришлось прыгнуть через огонь. При этом я, по-моему, опалил себе брови и был не на шутку огорчен этим обстоятельством.
– Здравия вам, витязи Чернобога, – торжественно приветствовал нас детина ростом под метр девяносто, насмешливо поблескивая глазами.
– От придурка слышу, – не остался я в долгу.
– Хотите подраться? – удивленно вскинул бровь высокий блондин, стоящий, к слову сказать, на снегу босиком, в белой полотняной рубахе и таких же белых штанах.
– Ты бы хоть в лапти обулся, – посочувствовал я ему, – и в эти, как их… онучи.
– Есть разговор, – холодно произнес Строганов, пряча руки в карманы.
– Ну что ж, – пожал плечами хозяин. – Прошу.
Терпеть не могу подобных клоунов, но в данный момент время для выяснения отношений было не самым подходящим. Тем более что в доме наконец-то вспыхнул свет, а костры, наоборот притухли, позволяя почти беспрепятственно прошествовать к обители язычников. Мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж. Обстановка в комнате, куда нас ввел Огнеяр, оказалась вполне современной, атмосфера довольно уютной, вероятно, из-за камина, горевшего в углу. Хозяин указал нам на кресла, стоящие у круглого стола, а сам нас покинул. Я взглянул на часы, которые к счастью, не пострадали. Стрелки показывали всего лишь пятнадцать минут восьмого. Время, что называется детское.
