– И как он тогда выглядел?
Джейми оторвал взгляд от темного облака, появившегося на горизонте, и посмотрел на меня. Обычное выражение дружелюбия исчезло с его лица, глаза потемнели.
– Холодным, словно камень, англичаночка, – ответил он. – Холодным, словно камень.
* * *Нам повезло с погодой. На протяжении всего нашего пути из Эдинбурга было тепло.
– Так долго не продлится, – предсказал Джейми, бросив взгляд в сторону моря. – Видишь вон то облако? Скоро оно придет к нам. – Он принюхался и натянул на плечи плед. – Чувствуешь, как пахнет? Погода меняется.
Не будучи столь опытной в метеорологии, я тем не менее тоже принюхалась: в насыщенном влагой воздухе обострились обычные запахи хвои и вереска, к ним примешивался долетавший с далекого морского побережья едва уловимый влажный запах морских водорослей.
– Интересно, вернулись ли уже наши люди в Лаллиброх? – спросила я.
– Сомневаюсь, – покачал головой Джейми. – Путь их короче, чем наш, но они идут пешком.
Он приподнялся в стременах и, приложив руку козырьком к глазам, внимательно вгляделся в даль.
– Надеюсь, будет только дождь. Им это не страшно. Во всяком случае, большого шторма не предвидится. Возможно, его отнесет к югу.
Поднялся легкий бриз. Я натянула на плечи свою теплую клетчатую шаль. Эти несколько дней хорошей погоды я сочла счастливым предзнаменованием – дай бог, чтобы я не ошиблась.
Получив приказ Карла, Джейми всю ночь просидел в Холируде у окна, а утром первым делом пошел к Карлу и сообщил его высочеству, что он и я в сопровождении одного лишь Мурты отправляемся к лорду Ловату, чтобы передать привет его высочества и напомнить лорду, что он обещал помочь людьми и всем прочим.
Потом Джейми пригласил кузнеца Росса в нашу комнату и отдал ему несколько приказаний, но говорил он таким тихим голосом, что я со своего места у очага не могла разобрать ни слова. Но заметила, что кузнец подтянулся и расправил плечи – видно, задание было важным.
Армия горных шотландцев продвигалась вперед, не особенно соблюдая порядок и дисциплину. Они шли гурьбой, которую никак нельзя было назвать строем. Во время передвижения солдаты из Лаллиброха убегали один за другим. Зайдя в кусты, чтобы немного отдохнуть или облегчиться, они не возвращались обратно, а украдкой отходили в сторону и один за другим присоединялись к уже бежавшим. Их надлежало вернуть домой, собрав всех под командой кузнеца Росса.
– Я сомневаюсь, что пропавшие скоро объявятся, если объявятся вообще, – говорил Джейми, обсуждая со мной этот план. – Армия охвачена дезертирством. Эван Камерон говорил мне, что за последнюю неделю из полка сбежали двадцать человек. Близится зима, людям нужно готовиться к холодам, к весенней пахоте. Да и разыскивать их просто некому, даже если их исчезновение и было замечено.
– Не бросить ли тебе все это, Джейми? – спросила я, положив руку ему на плечо.
– Не могу, англичаночка. Слишком поздно. Я не могу отказаться. Конечно, глупо было отправляться на юг в преддверии зимы и уж совсем глупо тратить время на Стирлинг. Но Карл не проиграл, и предводители кланов, по крайней мере некоторые из них, откликнулись на его призыв. Маккензи, например, а за ними и другие. Сейчас у него вдвое больше людей, чем было в Престоне. А что это означает?
Джейми огорченно взмахнул руками.
– Я не могу отказаться, англичаночка. И никакого сопротивления – англичане в ужасе. Ну да ты и сама знаешь. Ты же видела эти воззвания. – Он безрадостно улыбнулся. – Мы закалываем детей и сжигаем их на кострах, бесчестим жен и дочерей честных тружеников.
Лицо его выразило отвращение. Такие преступления, как воровство и неподчинение приказам, и раньше были известны в шотландской армии, но об изнасиловании и слыхом не слыхали.
Джейми сердито фыркнул.
– До Камерона дошли слухи, что король Георг собирается бежать из Лондона: он боится, что армия принца скоро захватит город.
Этот слух пошел от меня, а я узнала обо всем от Рэндолла.
– К Карлу примкнули Килмарнок и Камерон, Лохиель, Балмерино и Дугал со своими Маккензи. Все отличные воины. И если еще Ловат, как и обещал, пришлет своих людей… Господи, может быть, этого будет достаточно. Иисусе, неужели мы отправимся прямо в Лондон?..
Он сгорбился, затем неожиданно распрямил плечи, как бы пытаясь освободиться от тесной рубашки.
– Но я не могу рисковать, – сказал он просто. – Я не могу уйти в Бьюли и оставить своих людей, чтобы их вели бог знает куда. Вот если бы я мог встать во главе их, тогда другое дело. Но будь я проклят, если оставлю их Карлу или Дугалу, которые поведут их на англичан, а я буду находиться за сотни миль в Бьюли. Вот я и решил: солдаты из Лаллиброха, включая Фергюса, хотя он и протестовал изо всех сил, покинут армию и незаметно вернутся домой. А мы, как только закончим дела здесь, в Бьюли, вернемся и примкнем к Карлу. К тому времени станет ясно, как идут дела. Вот почему я взял с собой Мурту, – пояснил Джейми. – Если все будет нормально, я отправлю его в Лаллиброх привести всех назад.
На мгновение его мрачное лицо озарилось улыбкой.
– Он не очень-то привлекательно выглядит на коне этот Мурта, но он прекрасный наездник. Быстрый как молния.
Но сейчас ничто в Мурте не напоминает отличного наездника, подумала я. Правда, и никакой срочности нет. Мурта двигался медленнее обычного: мы были на вершине холма, а он топтался у подножия. К тому времени, как мы приблизились к нему, он спешился и стоял, уставясь на седло вьючной лошади.
– В чем дело? – спросил Джейми, собираясь слезать с лошади, но Мурта раздраженно отмахнулся:
– Ничего, ничего, не беспокойтесь. Подпруга ослабла, вот и все. Езжайте.
Понимающе кивнув, Джейми поехал дальше, я последовала за ним.
– Он сегодня не в духе, – заметила я.
И действительно, приближаясь к Бьюли, маленький шотландец становился все мрачнее и мрачнее.
– Кажется, его не слишком радует предстоящая встреча с лордом Ловатом?
Джейми улыбнулся, бросив взгляд на темную фигурку, склонившуюся над подпругой.
– Да, Мурта не особенно жалует старого Саймона. Он очень любил моего отца, – губы его дрогнули, – и мою мать. И ему не нравилось обращение с ними Ловата. А также его метод выбора жен. Бабушка Мурты была ирландка, по материнской линии он является родственником Примроуз Кэмпбелл.
Должно быть, Джейми решил, что дал исчерпывающее объяснение.
– А кто эта Примроуз Кэмпбелл? – поинтересовалась я.
– О…
Джейми почесал нос, размышляя.
Ветер со стороны моря постепенно усиливался, волосы Джейми выбились из хвостика, и рыжие пряди били по лицу.
– Примроуз Кэмпбелл – третья жена Ловата и, насколько я знаю, остается ею и сейчас. Хотя, – добавил он, – несколько лет назад она покинула его и вернулась в дом своего отца.
– Должно быть, он пользуется успехом у женщин, – пробормотала я.
Джейми фыркнул.
– Можно сказать и так. На своей первой жене он женился насильно. Выхватил леди Доугер Ловат прямо из постели в середине ночи, где-то обвенчался с ней и вернулся в ее же постель. Однако, – честно признался Джейми, – потом она решила, что любит его, так что, может, он был не так уж плох.
– Должно быть, в постели у него были какие-то особенные достоинства, – легкомысленно заметила я.
Удивленный взгляд Джейми сменился глупой улыбкой.
– Может, и так, но это не очень ему помогло. Вскоре горничная госпожи Ловат пожаловалась на него, он был объявлен вне закона, и ему пришлось бежать во Францию.
Я удержалась от замечаний по поводу семейных традиций Джейми, но про себя подумала: хорошо бы Джейми не последовал примеру своего деда – для старого Саймона одной жены было явно недостаточно.
– Он отправился навестить короля Якова в Риме и засвидетельствовал свою преданность Стюартам, – продолжал Джейми. – А затем сделал резкий поворот и отправился к Уильяму Оранжийскому, королю Англии, который в то время находился во Франции. Он получил у Якова обещание, что тот вернет ему титул и все имущество в случае восстановления его власти, и – бог знает, как ему это удалось, – получил полное прощение у Уильяма и разрешение вернуться домой, в Шотландию.
Теперь настала моя очередь удивляться. Очевидно, к противоположному полу прислушивались тогда не очень внимательно.
– Приключения Саймона на этом не кончились. Позже он вернулся во Францию, но уже в качестве шпиона якобитов. Вскоре его разоблачили и бросили в тюрьму, откуда он бежал и вернулся в Шотландию. В тысяча семьсот пятнадцатом году ему удалось собрать под видом охоты все кланы и заслужить полное доверие английской короны за подавление им же спровоцированного восстания.
– Ничего не скажешь, ушлый старик, – заметила я, заинтригованная. – Хотя, я думаю, в те годы он был не так уж и стар. Где-то сорок с небольшим.
Зная, что сейчас лорду Ловату за семьдесят, я приготовилась увидеть дряхлого, трясущегося старикашку, но, услышав все это, тут же пересмотрела свое представление о нем.
