Казалось, что помещение вдруг стало душным и съежилось. Лисандр шагнул к огню: там, среди раскаленных докрасна углей, сверкал его амулет.
— Лисандр, не делай этого. — Демаратос напряженно смотрел на него и тряс головой. — Беги. Не надо. Не делай этого ради меня.
Однако в ушах Лисандра звенели другие слова. Те, которые сказал Прокл. Готовность жертвовать собой в крови спартанца.
Жар ударил ему в лицо. Лисандр сжал кулак, затем распрямил пальцы и уставился на амулет.
Все остальное не имеет значения.
Лисандр опустил руку глубоко в огонь.
Глава двадцать третья
Казалось, будто все его предплечье разрывает на части. У Лисандра потемнело в глазах, и он силой воли приказал пальцам сомкнуться. Когда он выдернул руку из огня, вокруг раздались крики. Лисандр упал на колени и согнулся пополам. Крики перешли в стоны — эти звуки издавал он сам.
Лисандр открыл глаза. Ему стало дурно от запаха, напоминавшего запах жареного поросенка.
Юноша не осмелился взглянуть на свою руку — он не сомневался, что от нее остался лишь обгоревший обрубок. В углу помещения он заметил ведро, на коленях подполз к нему и опустил руку в воду.
Лисандр заплакал от стыда и не смел обернуться. Он проиграл.
Он не заслужил права называться спартанцем. Он чувствовал, как в царстве теней расстроились его отец и дед.
Его головы коснулась чья-то рука. Лисандр ожидал, что ему перережут горло клинком, и приготовился к этому.
— Ну, дай-ка мне взглянуть, — сказал кузнец. В его голосе не осталось и следа от прежнего гнева.
— Меня постигла неудача, — сказал Лисандр.
— То, что ты сделал, нельзя считать неудачей.
Сжатая рука Лисандра напоминала скелет, с нее сползла кожа. Виднелась лишь почерневшая и красная плоть. У него слезали ногти. Крови не было, но он понимал, что обезображен навсегда. Лисандр перевернул руку.
— Клянусь богами! — воскликнул кузнец.
Лисандр почувствовал, как из его глаз льются слезы. Он стал моргать. Неужели такое возможно?
Посреди ладони, на обнаженной плоти лежал Огонь Ареса.
Амулет медленно выкатился и упал на пол, содрав с руки Лисандра еще один слой кожи. На ладони остались четкие очертания драгоценного камня и букв, окружавших его: Огонь Ареса воспламенит праведных.
Пифия говорила Лисандру: «Не бойся, твоя судьба написана в твоем сердце». Теперь Лисандр понял, что тогда хотела сказать жрица. Пророчество, заключенное в амулете, навечно стало частью его самого, оно выжжено на его плоти.
Лисандр встал, но не мог оторвать глаз от обезображенной руки.
Оба жителя Тарента начали переговариваться, а затем и спорить на повышенных тонах. Но спор был тут же улажен.
— Уходите, — сказал кузнец.
Лисандр посмотрел ему в глаза.
— Что?
— Я дал вам слово, а вы вели себя достойно. У меня нет желания убивать мальчика, которого опекают боги.
Като уже развязывал Демаратоса, настороженно следя за ним. Как только Демаратос освободился, он нетвердо встал и прижал руку к разбитым ребрам. Шатаясь, спартанец подошел к ведру, в которое Лисандр опускал свою руку, и начал быстро пригоршнями бросать воду в пересохший рот.
Лисандр повернулся к кузнецу.
— Спасибо, — сказал он. Это слово прозвучало странно в его устах. Этот человек пытал их обоих, но вернул им жизнь, вместо того чтобы убить.
Лисандр хотел помочь Демаратосу встать, но его друг, похоже, обрел новые силы и поднялся сам. Он сердито посмотрел на кузнеца, не скрывая своего отвращения.
— Берегитесь, спартанцы, — предупредил их кузнец. — Если я снова увижу ваши лица в Таренте, пощады не ждите. Клянусь богами. А теперь уходите.
Лисандр не терял времени и вместе с Демаратосом вышел на предрассветную улицу. Мальчик, помощник конюха, примерно их возраста, во дворе ухаживал за лошадью. Он боязливо отвел взгляд.
— Идем, — сказал Лисандр. — Мы должны вернуться в лес. Аристодерм скоро поведет остатки войска в новое наступление.
Несмотря на раны, Демаратос побежал рядом с Лисандром по глухим улицам Тарента. Город оживал. Оказавшись близ здания рынка, Лисандр заметил, что в порту царит оживление — вооруженные мессапы и жители Тарента забирались в лодки самых разных размеров.
— Что они делают? — тихо спросил Лисандр.
— Наверно, знают, что близится второе наступление, — ответил Демаратос. — Они спасаются бегством.
Но Лисандр не обнаружил страха в их действиях. Все ясно. Вдруг глаза Лисандра загорелись — он все понял.
— Они не спасаются бегством, — сказал Лисандр. — Они готовятся напасть на нас.
— По морю? — спросил Демаратос, и тут его глаза сделались круглыми. — Видно, они узнали о том, что существует бухта контрабандистов. Она ведь наше единственное спасение!
* * *
Лисандр углубился в лес. Демаратос шагал рядом. Его грудь жгло, но надо было успеть. Если жители Тарента доберутся до бухты первыми, они расправятся с моряками Москоса и с тыла проникнут в лес. Тогда спартанцам уже не вернуться домой.
У Лисандра все время болела рука, а голове не давало покоя то, что он узнал о своих предках. Сарпедон не был настоящим спартанцем. Даже в жилах эфора текла кровь илота!
Издали Лисандр разглядел среди деревьев спартанских воинов. На расстоянии двухсот метров те заметили Лисандра и Демаратоса. Раздалась громкая команда, и спартанцы выстроились в фалангу, держа копья наготове.
Лисандр крикнул им, когда они подошли ближе.
— Это мы. Лисандр и Демаратос.
— Опустить оружие! — громко приказал Аристодерм. — Это наши.
Наставник вышел вперед и бросился к ним. Его лицо потемнело от гнева, он кулаком ударил Лисандра в плечо.
— Как ты посмел ослушаться моего приказа! Лисандр, возможно, ты считаешь себя особенным, но истина заключается в том, что ты всего лишь один из многих воинов, которыми не дорожат. Ты должен был понять это по своим ранам. — Наставник взглянул на Демаратоса. — А с тобой что случилось?
Демаратос обнажил полосы, изуродовавшие его тело.
— Меня схватили. Лисандр спас меня.
Наставник пришел в себя.
— Я приказал ему не делать этого. Он удостоится порки, когда вернется в Спарту. А теперь вы оба, вставайте в строй. Мы снова идем брать город.
Наставник повернулся и пошел назад к фаланге.
— Воинов вы в городе не обнаружите, — с вызовом крикнул Лисандр.
Аристодерм тут же обернулся.
— Что ты такое говоришь?
Лисандр рассказал ему о том, что они видели в гавани. Пока он говорил, подошли Сулла и Анаксандр, чтобы выяснить, о чем идет речь.
