— А где мать?
— Придет через пару минут. Спустилась к миссис Макманус.
Отец взял новую бутылку пива и уселся на стул напротив Мелани. В голосе появились доверительные нотки.
— Ты можешь сказать своему старику. Он в этом разбирается. Что там происходит между тобой и Номером Один?
— Ничего.
Отец открыл бутылку.
— Ничего. Ты слишком умная девушка, чтобы твой папочка в это поверил, — он глотнул пива. — Как и в то, что у тебя ничего не было и с Джо Уорреном.
Мелани не ответила.
— Я все об этом знаю, — продолжал он. — И не виню тебя. Если б не ты, сотня девиц с удовольствием ухватились бы за этот шанс.
Мелани почувствовала, что краснеет. Встала.
— Откуда у тебя такие грязные мысли?
Отец расплылся в ухмылке.
— У «Форда» со мной работает один парень. Раньше он был телохранителем у Джо Уоррена. Его зовут Майк.
Помнишь его?
Лицо Мелани уже горело, она обмерла.
— Он не знает, что ты — моя дочь. Имена ничего для него не значат, он их пропускает мимо ушей. Но он помнит, как однажды привозил девушку в больницу к Джо Уоррену. Он также помнит, что она там делала, — отец опять выпил пива. — Так что не след тебе изображать со мной мисс Невинность, не ожидай, что я тебе поверю. Такие девушки, как ты, не получают служебных машин и пятьдесят долларов в неделю только за то, что печатают распоряжения босса.
Она попыталась ответить, но слова застряли у нее в горле.
Отец расхохотался.
— Я просто думаю, что ты продаешь себя слишком дешево. Номер Один известен тем, что не экономит на своих бабах. Майк говорит, что он трахал собственную невестку, а потом дал ей миллион долларов, чтобы та спокойненько разошлась с мужем в прошлом году и не слишком разевала рот.
Мелани резко развернулась и убежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь и расплакалась. А сквозь тонкую стену до нее долетал смех отца.
Вернувшись домой, Лорен нашел на столе в библиотеке письмо. Он узнал почерк на конверте, волнистую линию под словом «Лично». Взял его. Отправили письмо из Нью-Йорка, двадцать третьего мая.
Серебряным ножичком Лорен вскрыл конверт. Последний раз он получил от нее весточку более года назад.
С той поры они договорились более не видеться. У него возникло предчувствие, что он знает содержание письма.
И он не ошибся.
«Дорогой Лорен!
Давным-давно ты сказал мне, что я не из тех женщин, которые могут жить в одиночестве, и придет день, когда я встречу мужчину, которого полюблю, но я тебе не поверила. Если помнишь, я ответила, что тебе легко говорить. Ты — мужчина и знал много женщин, возможно, по-своему любил их. Я также сказала, что со мной все будет иначе, и я скорее всего уже не полюблю другого мужчину.
Я ошибалась, и ты знал это с самого начала. В следующий вторник я выхожу замуж за капитана ВМС Хью Скотта. Он командует авианосцем, базирующимся в Пенсаколе, штат Флорида, где мы и будем жить.
Письмо это я пишу лишь потому, что хочу, чтобы ты узнал о нашем бракосочетании от меня, а не из газет.
Дети здоровы и счастливы, как и я. Если ты хочешь что-нибудь пожелать мне — пожелай…
С любовью. Салки».
Лорен сложил письмо и засунул в конверт. Мелькнула мысль, а не позвонить ли в Нью-Йорк. Но звонок ничего бы не изменил. Страница перевернута. Медленно он порвал письмо на мелкие клочки и бросил их в корзинку для мусора.
Мелани приехала, когда он заканчивал обед. Он поднял голову, когда дворецкий ввел ее в столовую.
— А вы пообедали?
— Да, — ответила Мелани. — Я приехала из дома.
— Тогда присядьте и выпейте со мной кофе.
Дворецкий усадил ее, принес и поставил перед ней чашечку кофе и вышел из столовой. Мелани пригубила кофе.
Молчание длилось недолго. Лорен улыбнулся.
— Ты сегодня какая-то смурная, Мелани.
— Я думаю, мой отец знает о наших отношениях.
Лорен посмотрел на нее.
— Знает или догадывается? Это большая разница.
— Для моего отца это одно и то же.
— А если и знает? — спросил Лорен. — Что он может сделать?
— Вам — ничего. А меня он замордует.
— Так почему бы тебе не переехать в отдельную квартиру? Он теперь работает, так что ты можешь тратить свои деньги на себя.
— Я не могу сделать этого из-за матери. Вы не знаете моего отца. Его волнует только он сам. Если б не я, он бы свел ее с ума.
— Я прибавлю тебе зарплату. Тогда ты сможешь давать им деньги.
— Дело не только в деньгах, а в нем. Он — низкий человек. И особенно это проявилось после того, как он начал работать у Беннетта на «Форде».
— А при чем тут его работа? — удивился Лорен.
— Вы знаете, что там делается. Беннетт и его банда терроризируют целый завод Ривер-Руж, и моему отцу нравится состоять в штурмовых отрядах Беннетта, как они себя называют.
— Что-то я тебя не понял. Эдзель не такой человек.
Он бы этого не потерпел.
— Эдзель не имеет к этому никакого отношения, — ответила Мелани. — Отец говорил мне, что старик Форд прислушивается только к Беннетту, а мнение Эдзеля игнорирует.
— Генри еще пожалеет об этом. Он дождется взрыва.
— Он может произойти завтра.
Лорен посмотрел на нее.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы видели вечерние газеты?
Лорен кивнул.
— Мой отец говорит, что Беннетт готовит профсоюзу сюрприз. Громилы Беннетта только и ждут появления профсоюзных активистов.
— Но они ничего не смогут сделать, если те не ступят на территорию завода, то есть на землю, принадлежащую Форду.
— А если они появятся на мосту над Миллер Роуд перед воротами номер четыре?
— И что? Это общественный пешеходный мост. На нем всегда толпятся мелкие торговцы и продавцы мороженого, особенно между сменами.
— Беннетт, по словам отца, утверждает, что мост — собственность Форда, потому что его построила компания.
Лорен задумался, потом кивнул.
— Да, может выйти неувязочка. Соедини меня с Ричардом Франкенстином или с одним из братьев Рейтер. Я не хочу, чтобы там началась драка. Это будет черным пятном на всей отрасли. Я попрошу их держаться подальше от моста.
Она прошла к телефону на маленьком столике, набрала номер. Коротко переговорила, повернулась к нему, зажав микрофон рукой.
— Они все на митингах. И никто не знает, когда они вернутся.
— Попроси, чтобы они перезвонили мне. Это очень важно.
Мелани передала просьбу Лорена и положила трубку.
Вернулась к столу, но вместо того, чтобы сесть, наклонилась к Лорену и поцеловала его.
— Это не входит в секретарские обязанности, — улыбнулся он.
— Мне все равно. Вы мне нравитесь.
Он поднял руку и коснулся пальцем кончика ее носа.
— Я дам тебе возможность доказать это, как только закончится заседание.
Мелани взяла его руку, поцеловала.
— Скорее бы.
— Младший, садись рядом со мной, — распорядился Лорен. — Ты, Уолт, Тед и Скотти — напротив.
Молча они заняли свои места. Мелани пристроилась за маленьким столиком. Раскрыла блокнот.
Лорен посмотрел на нее.
— Вести протокол не обязательно, мисс Уолкер. Это неофициальное заседание.
Мелани закрыла блокнот.
— Вы хотите, чтобы я присутствовала на заседании, мистер Хардеман?
— Разумеется.
И повернулся к остальным.
— Ну что вы такие серьезные? Ничего ужасного не произойдет.
Напряжение чуть спало. Все наклонились вперед, приготовились слушать.
— Я буду краток. Я намерен изложить вам свои мысли касательно будущего управления и операций нашей компании, — он помолчал. — Я начну с того, что вам, несомненно, известно и так. С сегодняшней выплатой последнего взноса нашему банку, двух миллионов и ста тысяч долларов, я вновь получил право распоряжаться принадлежащими мне акциями компании.
— Слышали, слышали! — покивал Дункан.
Лорен улыбнулся шотландцу.
— Я тебя понимаю, потому что люблю банкиров никак не больше, чем ты. Одновременно я получил письма об отставке от четырех директоров, представлявших их интересы.
— Слышали и об этом, — тут Дункан не сдержал эмоций и захлопал в ладоши.
Мгновение спустя к нему присоединились и остальные.
Лорен поднял руку, и аплодисменты смолкли.
— Теперь о моем плане, — чуть заскрипели стулья.
Мужчины откинулись на спинки. — Мне принадлежит девяносто процентов акций. Моему сыну — десять. К тому же мне пятьдесят девять лет и в следующем году стукнет шестьдесят, после чего я намерен отказаться от активного участия в делах компании.
Он замолчал, и над столом сгустилась тишина.
— Поэтому я решил заранее перераспределить принадлежащие мне акции. Мои внуки, Лорен Третий и Энн Элизабет, получат по пять процентов каждый. Голоса по этим акциям до их совершеннолетия будут принадлежать их отцу. Будут отданы соответствующие распоряжения на случай безвременной смерти кого-либо из них, чтобы защитить интересы оставшихся в живых и компании.
