Тэннер (цинично). Так, значит, вы ее любите?
Миссис Уайтфилд. Что за вопрос! Конечно, люблю. Какой вы странный, Джек. Разве можно не любить свою плоть и кровь?
Тэннер. Да, может быть, такие рассуждения избавляют от лишних неприятностей. Но я лично подозреваю, что законы против кровосмесительства основаны на естественном чувстве отвращения. (Встает.)
Миссис Уайтфилд. Нехорошо так говорить, Джек. Вы, надеюсь, не расскажете Энн про наш разговор? Мне просто хотелось оправдаться перед вами и Тави. Не могу же я сидеть и молча смотреть, как на меня все сваливают.
Тэннер (вежливо). Вы совершенно правы.
Миссис Уайтфилд (с огорчением). А вышло только хуже. Тави на меня сердится за то, что я не преклоняюсь перед Энн. А если мне вбили в голову, что Энн должна выйти замуж за вас, что же я могу сказать? Только одно: так ей и надо.
Тэннер. Благодарю вас.
Миссис Уайтфилд. Ну вот, теперь вы будете перевертывать мои слова, чтобы вышло вовсе не то, что я хотела сказать. Это нечестно и…
Сверху, из виллы, спускается Энн, а за ней Вайолет, одетая по-дорожному.
Энн (подходит к матери и обращается к ней зловеще сладким голосом). Милая мамочка, как вы тут весело болтаете с Джеком. Вас по всему саду слышно.
Миссис Уайтфилд (испуганно). Ты слышала…
Тэннер. Не тревожьтесь. Энн просто… одним словом, мы ведь как раз говорили об этой ее привычке. Ничего она не слышала.
Миссис Уайтфилд (отважно). А мне совершенно безразлично, слышала она или нет. Я, кажется, имею право говорить, что хочу.
Вайолет (спускаясь на лужайку и становясь между Тэннером и миссис Уайтфилд). Я пришла проститься с вами. Мой медовый месяц начался, и я уезжаю.
Миссис Уайтфилд (плачет). Ах, не говори так, Вайолет! И ни свадьбы, ни обеда, ни новых платьев!
Вайолет (лаская ее). Ничего, это мы все наверстаем.
Миссис Уайтфилд. Только не позволяй ему увозить тебя в Америку. Обещай мне, что не позволишь.
Вайолет (твердо). Ну разумеется, об этом не может быть и речи. Не плачьте, дорогая миссис Уайтфилд, я ведь только переезжаю в отель.
Миссис Уайтфилд. Но когда видишь тебя в дорожном костюме, с саквояжами, невольно думаешь… (Слезы мешают ей, она глотает их и продолжает.) Ах, почему ты не моя дочь!
Вайолет (утешая ее). Ну, ну, я ведь почти ваша дочь. Перестаньте, а то Энн приревнует.
Миссис Уайтфилд. Энн меня ни капельки не любит.
Энн. Фи, мама! Довольно вам плакать. Вы же знаете, что Вайолет этого не переносит.
Миссис Уайтфилд вытирает глаза и утихает.
Вайолет. До свидания, Джек.
Тэннер. До свидания, Вайолет.
Вайолет. Чем скорей и вы женитесь, тем лучше. Меньше риска быть непонятым.
Тэннер (сердито). Я не удивлюсь, если еще сегодня окажусь женатым. Вы все, кажется, сговорились.
Вайолет. Это для вас не так уж плохо. (К миссис Уайтфилд, обнимая ее.) Поедемте со мной, вам полезно будет прокатиться. Только захватим вашу накидку. (Уводит ее к вилле.)
Миссис Уайтфилд (проходя вместе с ней через цветник). Вот теперь ты уедешь, и я во всем доме останусь одна с Энн; а ведь она вечно занята мужчинами! Мужу твоему вряд ли захочется тратить время на скучную старуху. Не спорь, пожалуйста. Вежливость вежливостью, а что люди на самом деле думают, это я хорошо знаю… (Продолжает разговаривать с Вайолет, пока обе они не исчезают из виду.)
Энн, оставшись наедине с Тэннером, смотрит на него и ждет. Тэннер делает нерешительное движение в сторону калитки, но какая-то магическая сила влечет его к Энн; он сломлен.
Энн. Вайолет совершенно права. Вам нужно жениться.
Тэннер (вскипев). Слушайте, Энн! Я на вас не женюсь! Понятно? Не женюсь, не женюсь, не же-нюсь!
Энн (безмятежно). А вас никто и не просит, не просит, не про-сит! Так что и говорить не о чем.
Тэннер. Да, никто меня не просит, однако все держат себя так, словно это дело решенное. Это прямо в воздухе носится. Как только мы встречаемся, все спешат уйти под разными дурацкими предлогами, чтобы оставить нас вдвоем. Рэмсден больше не глядит на меня волком: напротив, он так и сияет, словно уже чувствует себя посаженным отцом. Тави дает мне свое благословение и советует переговорить с вашей матерью. Стрэйкер явно смотрит на вас как на будущую хозяйку, — он-то первый и сказал мне.
Энн. И поэтому вы сбежали?
Тэннер. Да, но к чему это привело? Мне помешал влюбленный бандит, а потом меня настигли и вернули, точно школьника, удравшего с урока.
Энн. Что ж, если вам так не хочется жениться, не женитесь. (Отходит и садится в непринужденной позе.)
Тэннер (следуя за ней). Разве осужденному хочется лезть в петлю? Однако он дает себя повесить, даже не пробуя бороться, хотя мог бы по крайней мере подбить глаз священнику. Мы творим мировую волю, а не свою собственную. Меня не покидает страшное предчувствие, что я дам себя женить лишь потому, что миру угодно, чтоб вы вышли замуж.
Энн. Я и выйду, рано или поздно.
Тэннер. Но послушайте, почему же непременно за меня? Для меня женитьба — это вероотступничество, оскорбление внутренней святыни, насилие над мужским достоинством, отказ от первородства, позорная капитуляция, сдача без боя, признание своей слабости. Я засохну, как вещь, которая исполнила свое назначение и больше ни на что не нужна; из человека с будущим я превращусь в человека с прошлым; в сальных глазках всех других мужей мне будет мерещиться радость по поводу появления нового узника, обреченного разделить их жалкую судьбу. Молодые люди будут презирать меня как перебежчика; для молодых женщин, которые всегда видели во мне загадку и возможность, я стану просто чужой собственностью, да к тому же еще и подержанной.
Энн. Что ж, ради вашего душевного спокойствия жена может надеть чепец и изуродовать себя, как делали наши бабушки.
Тэннер. Чтобы еще циничнее торжествовать на глазах у всех, отбросив приманку в тот момент, когда захлопнулась западня!
Энн. А какое в сущности это имеет значение? Красота важна только при первом взгляде; стоит пробыть три дня с ней рядом, и ее перестаешь замечать. Мне всегда страшно нравились картины, которые покупал папа; но потом я годами не смотрела на них. Что для вас моя наружность? Вы слишком привыкли к ней. Вам все равно, что я, что подставка для зонтиков!
Тэннер. Лжете, кровопийца! Лжете!
Энн. Льстец! Зачем вы стараетесь привлечь меня, Джек? Ведь вы же не хотите на мне жениться.
Тэннер. Сила Жизни! Я во власти Силы Жизни!
Энн. Это еще что такое? Никогда не слыхала.
Тэннер. Почему вам не выйти за Тави? Он сам этого хочет. Или вам непременно нужно, чтобы жертва отбивалась?
Энн (потянувшись к нему, словно чтобы сказать что-то по секрету). Тави никогда не женится. Неужели вы не замечали, что такие мужчины никогда не женятся?
Тэннер. Как! Мужчина, который боготворит женщин, который в природе видит только романтическую декорацию для любовных дуэтов! Тави, верный, преданный рыцарь с нежным сердцем! Тави никогда не женится?! Да он же для того и родился, чтоб его покорила первая встреченная пара голубых глаз.
Энн. Да, да, я знаю. И все же такие мужчины обычно живут в комфортабельных холостяцких квартирах, тая рану в душе, служат предметом обожания своих хозяек и никогда не женятся. А вот такие, как вы, женятся обязательно.
Тэннер (ударяя себя кулаком по лбу). Какая жестокая, неумолимая истина! Всю жизнь она была у меня перед носом, и я никогда ее не замечал.
Энн. Да ведь и с женщинами точно так же. Душа поэта — очень нежная душа, мягкая, безобидная, — одним словом, поэтичная; но это душа старой девы.
Тэннер. Она бесплодна. Сила Жизни ее минует.
Энн. Да, если вы это понимаете под Силой Жизни.
Тэннер. Энн, вы не любите Тави?
Энн (оглядывается по сторонам, желая убедиться, что Тави нет поблизости). Нет.
Тэннер. А меня вы любите?
Энн (неторопливо встает и грозит ему пальцем). Но-но, Джек. Не забывайтесь!
Тэннер. Негодная, бессовестная женщина! Дьявол!
