– А, ты знаешь мое имя? Как мило… Прежде чем перейти к тому, что это за место, давай-ка поболтаем о том, будешь ли ты дышать достаточно долго, чтобы выяснить это. Согласишься ли ты к нам присоединиться, или мы убьем тебя прямо здесь.
Звук шаркающих шагов заставил Итана круто развернуться.
Он глядел в глаза двух молодых людей с накинутыми на головы черными капюшонами. Каждый из них держал мачете и глазел на Итана так пристально, будто и впрямь хотел пустить мачете в ход.
– Это предупреждение, – сказал Брэд.
– «Без чипа – или не трудись приходить».
– Верно. А теперь давай посмотрим, насколько хорошо ты следуешь инструкциям. Разденься.
– Извините?
– Догола.
– Вот это вряд ли.
– Такие правила. Они осмотрят каждый квадратный дюйм твоей одежды, а я тем временем осмотрю каждый квадратный дюйм твоего тела. Как я понимаю, ты был с чипом, когда встретился с Кейт прошлой ночью. Значит, нам лучше найти симпатичный, свежий, уродливый, как грех, шов на твоей ноге. Если мы его не найдем, если я приду к выводу, что ты пытаешься протащить чип у нас под носом, знаешь, что тогда будет?
– Брэд, я сделал в точности как…
– Знаешь. Что. Тогда. Будет?
– Что?
– Мы зарубим тебя до смерти мачете прямо здесь. И я знаю, о чем ты думаешь. «Это будет началом войны, Брэд». Вот о чем ты думаешь, так? Ну опять-таки – знаешь что? Нам это по хрену. Мы готовы.
Итан расстегнул ремень, спустил джинсы и трусы и сказал:
– Валяйте, оторвитесь.
Он стащил фуфайку с капюшоном и протянул ее одному из людей с мачете. Когда он стянул майку, Брэд встал на колени за его спиной и провел пальцем в перчатке по шву.
– Свежий, – сказал он. – Сам делал?
– Да.
– Когда?
– Этим утром.
– Лучше держать его в чистоте, пока не заживет. Снимай ботинки.
– А вы не собираетесь сперва угостить меня обедом?
Трудная публика – никто даже сдавленно не захихикал.
Вскоре Итан стоял совершенно голым.
Керосиновая лампа давала немного света, и трое людей присели на корточки в ее мерцании, изучая одежду Итана и выворачивая ее наизнанку – каждый рукав, каждый карман.
Древний кульверт[35] был в шесть футов шириной и шесть высотой. Куда ни посмотри, бетон осы́пался настолько, что едва напоминал бетон. Это не были катакомбы под европейским городом, хотя место в точности походило на них, а лишь одна из последних оставшихся частиц инфраструктуры первоначальных Заплутавших Сосен двадцать первого века.
Тоннель имел легкий наклон в сторону, как решил Итан, восточного конца города. Это имело смысл. Восточная гряда высоких гор, наверное, давала большой сток воды во время гроз. А когда буйствовало лето – начинали таять массы снега. Даже сейчас струйка воды извивалась по разрушающемуся бетону у Итана под ногами.
Брэд поднял глаза, швырнул ему майку и встал:
– Можешь одеться.
* * *
Они шли по тоннелю, шлепая по водостоку, и в холодной темноте висело явное разочарование. Эти парни с фермы хотели убить Итана, у них руки чесались расчленить его. А он просто не дал им повода.
Потолок был настолько низким, что Итану приходилось идти, пригнувшись.
От тоннеля остались одни руины. Ползучие растения вились по стенам. Из бетона торчала искореженная арматура. Корни. Следы растаявшего снега тянулись вниз по стенам и капали с потолка.
Лампа выхватывала из темноты лишь то, что находилось не более чем в двадцати шагах впереди, и звук шагов крошечных суетливых лапок как будто вечно оставался вне пределов досягаемости света.
Они проходили места, где тоннель скрещивался с другими тоннелями. Мимо других лестниц, поднимавшихся в темноту.
Ботинки Итана чего только не давили.
Камешки.
Грязь.
Обломки, которые приносило сюда с гор сильными ливнями.
Крысиный череп.
* * *
Он не знал, как долго они тащились сквозь освещенную лампой тьму.
Казалось, это заняло целую вечность – и в то же время ни единой минуты.
Воздух стал другим. Спертым и заметно теплее воздуха в городе.
Теперь они шли под устойчивым ветром, который приносил свежий холодок верхнего мира.
Струйка, бегущая по полу тоннеля, расширилась и превратилась в быстрый ручей, а в придачу к шлепанью их ног по воде начал нарастать новый, более сильный звук.
Они вышли из тоннеля в каменистое русло.
Итан последовал за остальными, вскарабкавшимися на берег. Когда они добрались до ровной земли и остановились, чтобы отдышаться, он наконец-то понял, что это за звук – настолько все подавляющий, что пришлось бы кричать, чтобы тебя услышали.
Водопад. Его не видно в гнетущей, беззвездной темноте, зато слышно, как вода рушится на землю неподалеку. Итан слышал, как главный каскад бьет по скале с непрерывным глухим плеском, и лицо его стало влажным от водяной дымки.
Люди уже двигались дальше, поднимаясь в густой сосновый лес, и Бёрк последовал за светом лампы, как за спасательным леером. Он не видел никакой тропы.
Белый шум водопада постепенно затихал вдали, пока наконец Итан не перестал слышать что-либо, кроме звука собственного дыхания во все более разреженном воздухе.
В тоннеле ему было холодно. Теперь он потел. И они все еще поднимались.
Деревья росли так близко друг от друга, что лишь мельчайшие, похожие на пыль, снежинки могли найти путь до лесной подстилки.
Итан продолжал оглядываться на подножие холма, стараясь разглядеть огни Заплутавших Сосен, но там было черно, как в бочке с дегтем.
Внезапно лес оборвался – деревьям больше негде было расти.
Они просто кончились у каменной стены.
Люди не остановились, даже не замедлили шага, просто продолжали идти прямо на эту стену.
Имминг прокричал, обернувшись:
– Она крутая, но там есть тропа! Просто иди точно след в след и радуйся, что темно!
– Почему? – спросил Итан.
Тот только засмеялся.
Лес был густым.
Это было безумием.
Имминг прицепил лампу к кожаной лямке и повесил через плечо, чтобы освободить руки.
«Потому что руки тебе понадобятся».
Гора взмывала вверх, тошнотворный наклон далеко превосходил пятьдесят градусов. Стальной трос был прикреплен шкворнем к скале, а вдоль троса тянулось некое подобие тропы – небольшие выбоины в скале и трещины, похоже, призванные играть роль ступенек. Большинство выбоин были естественными. Некоторые – сделанными человеком. Все это выглядело самоубийством.
Итан вцепился в ржавый трос – то была его жизнь.
Они начали подниматься.
Ничего не было видно, кроме ближайшего скудного участка освещенной лампой тропы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
