class="p1">– Зато ты можешь невзлюбить кого-то с первого взгляда? Или как это у тебя работает?
Я дернула подбородком, но он не отпустил меня.
Ухмылка исчезла с его лица, а в желтых глазах появилось предупреждение.
– Я лишь пытаюсь сказать, что вел бы себя совсем по-другому, если бы хотел причинить тебе боль.
Я не отвела взгляда.
– А ты хочешь?
Он наклонился и протянул руку, помогая мне подняться. Затем невесело хмыкнул.
– Я – нет, но не могу сказать того же про свою семью. В первой охоте они не участвовали только из соображений самозащиты. Но вряд ли они попадутся на одну и ту же уловку дважды.
Я прищурилась.
– Какую уловку? Ты им угрожал?
Уголок его рта приподнялся.
– «Угроза» – такое неэлегантное слово. Я бы сказал, что это был… необычный совет.
Я подавила смех, а затем застыла как вкопанная: Баэл откинул мои волосы от уха, осматривая его. Дрожь пробежала по спине, когда он провел пальцем по хрящику, а затем по воздуху, будто дорисовывая кончик. Он приподнял одну бровь, моргнул, а потом перевел взгляд на меня. Баэл ничего не сказал, но у меня возникло ощущение, будто он только что подтвердил какую-то догадку.
Я потянулась, чтобы прикрыть ухо, и наши руки соприкоснулись. Электрический разряд пронзил мою ладонь. На долю секунды наши взгляды пересеклись, а затем я отпрянула.
Я растерянно кивнула.
– Ладно. Так что ты им сказал?
Почему-то я думала, что это была какая-то сделка или даже дуэль, но уловка имела больше смысла. Что могло заставить всех Вечных отказаться от моего убийства, чтобы защитить себя?
– Не важно, – сказал Баэл, засовывая руку в карман. – На вторую охоту они все, скорее всего, придут. И тогда все, что ты видела до этого, покажется тебе детскими шалостями по сравнению с реальным намерением тебя прикончить.
Кровь застыла в жилах.
Я всегда знала, что фейри опасны. И что семья Вечных очень могущественна. Но никогда еще я не допускала возможности, что все те зверства в отношении людей, которые я видела, были всего лишь шутками.
И больше они не намерены шутить.
Глава 42. Лонни
Луч лунного света освещал обсидиановую комнату в башне и отбрасывал длинные тени на круглые стены. Я лежала на спине, погрузившись в мягкий, как облако, матрас.
Зубы царапали мою кожу. Щупальца дыма окутывали меня, а электрические разряды проносились по телу, вызывая покалывание удовольствия. Как жестоко. Как дико.
Осознание пронзило меня. Далекий звук пробрался на задворки разума.
Баэл притянул меня и лизнул шею. Я застонала, извиваясь под ним в погоне за ощущениями, которых отчаянно жаждала.
– Перевернись, маленькое чудовище, – потребовал он, опаляя дыханием кожу.
Я послушно перевернулась, прижимаясь задницей к его твердому члену и позволяя вдавить меня в матрас.
Его смех раздался над ухом, и я застонала от того, как его пальцы дразняще провели по соскам.
– Хорошая девочка.
Чей-то вздох заставил меня повернуть голову в сторону двери. Я улыбнулась.
– Что ты здесь делаешь?
Сайон оттолкнулся от стены и подошел ко мне с голодным выражением лица.
– Это моя комната. Почему я не могу сюда входить?
– Потому что ты презираешь меня.
Он ничего не сказал, только придвинулся ближе и протянул руку. На мгновение я подумала, что он собирается схватить меня, но вместо этого он выдвинул ящик прикроватной тумбочки. Он что-то вытащил и засунул за лацкан камзола.
Сайон повернулся ко мне и поднял бровь.
– Полагаю, спишь ты хорошо?
Я в замешательстве моргнула. Баэл исчез, хотя я не знала, когда это произошло и когда я успела оказаться под одеялом.
Я натянула его до подбородка и посмотрела на Сайона, сердце бешено колотилось.
– Убирайся. Или, если хочешь снова спать в своей комнате, найди мне новую.
Он улыбнулся.
– Тогда почему бы тебе не вернуться в камеру?
– Нет! – выпалила я, и страх сжал желудок.
Он не поступит так со мной. Спасет ли Баэл меня во второй раз или позволит Сайону запереть меня и просто будет лечить между охотами? Разве так не проще для них обоих?
Он наклонился и провел пальцем по моему лицу. Я ахнула, когда крошечные искры боли вспыхнули там, где коснулся его палец.
– Нет, мятежница. Мне нравится знать, где я могу тебя найти.
Когда я проснулась на следующее утро, ящик тумбочки был открыт.
Глава 43. Лонни
В тот день я не то что Баэлу – даже себе не могла смотреть в глаза.
Я была практически уверена, что Сайон побывал в моей комнате ночью, и хотя не думала, что он умеет читать мысли, возможно, я во сне говорила или делала что-то еще более смущающее. Стыд перевесил возмущение по поводу нарушения личных границ, и поэтому я решила избегать вообще всех дворян.
Последние несколько ночей никто не запирал мою дверь – может, по забывчивости, а может, они просто посчитали, что я не рискну уйти. Поэтому сегодня я не стала дожидаться прихода Иолы, сама оделась и выскользнула в коридор еще до того, как большинство обитателей замка проснулось. Сегодня я собиралась проверить длину своего поводка.
Стараясь не задумываться о том, куда иду, я просто шла по коридору – мне это казалось ключом к тому, чтобы не заблудиться. Двигаясь, как я надеялась, в направлении входной двери, я рассматривала картины в блестящих золотых рамах и украшенные драгоценными камнями подсвечники на стенах. Меня передергивало от этого богатства – ведь я знала, что люди снаружи голодают.
В Вечнограде существует два социальных класса. Первые – свободные люди, которые не принадлежат ни ко двору фейри, ни к каким-либо магическим орденам. Вторые – Высшие фейри неблагородного происхождения. Люди живут на дальних окраинах и в близлежащих деревнях, а фейри обитают в центре, захватив большую часть ресурсов. Незнатные фейри не обладают сильной магией, а то и вовсе ею не владеют, но от этого не становятся менее опасными. Они все еще быстрее и сильнее людей, и к тому же бессмертны.
Королевский дом Вечных заботится, кажется, только о фейри в столице, а на тысячи людей на окраинах им наплевать. Любая из этих золотых безделушек в коридоре могла кормить целую семью всю жизнь.
Стиснув зубы, я развернулась и направилась обратно в башню за мешком.
Воздух был свежим – гораздо холоднее, чем вчера, – ветерок пощипывал кожу, когда я добралась до многолюдной городской площади. Здесь как будто ничего не изменилось за год, и от этого во рту появилась горечь.
Бумажные вертушки
