– Я… я устал… просто устал… – Неудачник смотрит на меня, словно ожидая поддержки.
Нет уж.
– И последнее – как можно разрешить ситуацию, – чеканит Вика. – Продолжать в том же духе – нелепо. Затягивание конфликта ни к чему хорошему нас не приведёт. Если ты не хочешь раскрываться, не доверяешь нам, или не хочешь портить такую красивую легенду – скажи, и мы уйдём. Будут потом чайники слагать сказки о потерявшемся в глубине… Если считаешь, что мы заслуживаем доверия, то объясни, кто ты такой, и зачем все затеял. Два выхода – не так уж и мало.
Она замолкает, я тихонько беру и пожимаю её ладонь. Мне никогда не хватает твёрдости доводить ситуацию до такой ясности, до положения «или-или».
– Я… – Неудачник замолкает, глядит на огонь. Потрескивает валежник, прыгают в тёмное небо искры. – Я виноват. Я устал, устал от тишины… Не надо было мне так поступать…
– О чём ты? – спрашивает Вика. Слишком резко, наверное. Но Неудачник сейчас растерян и деморализован.
– Слишком тихо… – бормочет он. – Этого заранее не поймёшь, никогда. Звуки стали мёртвыми, краски выцвели. Секунды – как века. Миллиарды веков. Меня предупреждали, но я не верил.
Он глотает воздух – и тянет руку к огню. Пламя касается его пальцев.
– Ничего, ни боли, ни радости. Великая тишина. Повсюду. Вечное Ничто. А у Ничто нет границ. Я… не удержался.
Его рука нежно ласкает пламя.
– Я не могу вам ничего объяснить. Уходите.
Смотрю на Вику – сейчас она ему выдаст по первое число. Но в глазах Вики – лишь отблеск огня, чёрная ночь и красное пламя. Её коснулась Тишина, о которой говорит Неудачник. Как и меня, в первый раз.
Встаю, оттаскиваю Неудачника от костра. Самовнушение – штука мощная. Обжёгся в глубине, жди настоящих волдырей на коже. Заставляю его присесть над ручейком и опустить руку в холодную воду.
– Значит, так, – решаю я. – Сейчас будем спать. Просто спать, и не морочить друг другу голову. Мы с Викой вынырнем, нам надо поесть по нормальному. А ты… как знаешь. Утром решишь, чего ты в конце концов хочешь.
Неудачник молчит, полощет ладонь в воде.
Я иду к Вике. Она уже в норме, но её напор куда-то улетучился.
– Ты податлива к гипнозу? – интересуюсь я. Вика пренебрежительно хмыкает. Вопрос риторический, среди дайверов гипнабельных нет. Раз уж мы преодолеваем дурман дип-программы, то словами нас не проймёшь. – Вот то-то и оно, – говорю я. – Валять дурака мы все умеем. А вот как насчёт того, чтобы окунуть собеседника в тишину?
– Я тоже устала, – шепчет Вика. – Знаешь, ещё час, и заговорю такими загадками, что Неудачник позавидует…
– Мы сейчас ляжем спать. Потом вынырнем, не разрывая канала. Перекусим. У тебя дома найдётся еда?
– Конечно.
– Ну и прекрасно. Ешь и ложись. Утром вернёмся и все решим.
Мы так и поступаем. Я заставляю Неудачника помочь мне, вдвоём мы наламываем три охапки ельника, кладём у костра.
Постель оказывается такой удобной, что я с трудом борюсь с желанием наплевать на ужин.
Глубина… глубина… я не твой…
Веки были свинцовыми, я с трудом их разлепил. На экранчиках плясал огонь, в наушниках шуршал ельник – Вика ворочалась, устраиваясь поудобнее.
– Лёня, ты прерываешь погружение? – спросила «Виндоус-Хоум».
– Нет.
Я снял шлем, глянул на часы.
Поздний вечер. Но не настолько, чтобы было неудобно заглянуть к соседям. Пиво чуть-чуть подождёт.
Выдернув шнур виртуального костюма, я угомонил перепугавшийся компьютер и глянул на себя в зеркало.
Клоун. Со штепселем на поясе. Пугнём старушек?
Трико валялось в тазу для стирки. Я надел его поверх виртуального костюма, провод скатал и заткнул за пояс, прикрыв сверху курткой. Ничего, нормальный мужик получился, только слегка опухший.
В подъезде тихо побрякивала гитара. Посмотрев в глазок я открыл замки.
Компания юнцов ютилась на площадке между этажами. Один, терзая струны, напевал:
– Одинокая птица, ты летаешь высоко…
При виде меня подростки почему-то смутились. Только сосед сверху быстро спросил:
– Лёня, у вас закурить не будет?
Я покачал головой. Вижу, что парень косится на вздувшееся на боку трико. Как раз по размерам сигаретной пачки. Вряд ли он догадывается, что некоторые живут с розеткой у пояса.
Позвонив в соседнюю квартиру я дождался шаркающих шагов и насторожённого «Кто там?» Глазку и собственным глазам старушка не доверяет.
– Людмила Борисовна, извините ради Бога, – сказал я в дверь. – Можно позвонить от вас? У меня телефон сломался.
После минутного колебания заклацали древние замки.
Я протиснулся в узкую щель, дверь немедленно захлопнулась.
– Молодёжь опять сидит? – поинтересовалась Людмила Борисовна. Старушке уже за семьдесят, и вступать в пререкания с юной шпаной она не рискует.
– Сидит.
– Хоть бы ты им высказал, Лёня! Это ж никакого покоя нет!
В квартире звуков из подъезда не слышно, дверь у бабульки мощная, но я не спорю:
– Обязательно скажу, Людмила Борисовна.
– А чего телефон-то твой сломался? Не уплатил вовремя, отключили?
Я покорно кивнул, восхищённый её догадливостью.
– Болтать ты любишь, – бурчит старуха. Когда-то мы с ней были на параллельных номерах, но жить так было, конечно, невозможно. Я заплатил за разделение номеров, да ещё и субсидировал бабку – ведь спаренный телефон стоил ей немного дешевле. По-моему, она посчитала меня идиотом.
Зато отношения у нас улучшились.
– Бери, звони, время-то позднее… – Людмила Борисовна кивнула на телефон. Отходить от меня она явно не собирается.
Любопытство – не порок…
Я набрал номер Маньяка, стараясь не обращать внимания на грязный телефонный диск и липкую трубку.
– Алло?
– Шура, добрый вечер.
– Ага… – довольным голосом произнёс Маньяк. – Объявился… преступник.
– Шура, они…
– Ладно, я разбираюсь. Лицензия на производство локальных вирусов у меня есть, тут не придерутся.
– А ты регистрировал «Варлока»?
– Конечно. У самого Лозинского. Все исходники отвечают Московской Конвенции, так что им обломится.
Меня потихоньку отпускает. Если бы вирус не был зарегистрирован у кого либо из создателей антивирусных программ, то Маньяка ждали бы крупные неприятности. Конечно, меня могут обвинить в неосторожном использовании оружия, в нанесении ущерба… но для этого ещё надо меня найти.
– У тебя спрашивали, кто купил вирус?
– Само собой. Я им дал твой адрес. Тот, который самый дохлый.
Ещё года два назад, когда я начал балансировать на грани закона, кто-то из дайверов посоветовал мне купить пару адресов, и никогда их не использовать. На этих несуществующих товарищей и списывались все вирусы, которые я брал у Маньяка.
– Я сказал, что вирус тебе обошёлся в штуку баксов, – продолжает Шурка.
– Знаешь, будет правильно, если я…
– Успокойся. У меня уже пять заявок на покупку «Варлока» по этой цене, – Маньяк довольно захохотал. – Крутизна! За такую рекламу я Джордана готов пивом угостить. Весь «Диптаун» шумит.
– А продажа не запрещена?
– Пока нет. Копаются в исходниках. Лучше скажи, ты где был час-полтора назад?
– Ну… как обычно.
Людмила Борисовна легонько покашляла. Любопытство борется в ней со старческой жадностью. Повременная оплата – это самый гнусный враг компьютерщиков и болтунов.
– Ясненько, в глубине. А я заходил. Пива хотел с тобой выпить.
Маньяк вдруг начал мяться.
– Ты… выгляни за дверь.
– Зачем?
– Я позвонил, посидел на лавочке, пива попил. Снова поднялся, позвонил. Потом оставил у тебя под дверью пару бутылок «Холстена». Светлого. Глянь, стоят?
Я издал звук, похожий на скрип старого дисковода.
– Шура, а что, с утра коммунизм ввели? Ты чего?
– Ну глянь, может стоят… – буркнул Маньяк.
– Нет, не стоят! Я от соседки звоню.
– Ну… и бес с ними, – сказал Шурка.
Всё-таки иногда мой разум пасует при общении с настоящими компьютерщиками. Может быть Шурка спутал реальный мир и глубину, где цена на пиво вполне символическая?
– Рассказать, так не поверят…
– Ну, те кто выпил, поверят, – мрачно заметил Маньяк.
– Зайди утром, часов в десять, – попросил я. – Надо кое о чём поговорить.
– Только не забудь вынырнуть. Зайду.
– Пока, Шурка.
Я повесил трубку, смущённо посмотрел на Людмилу Борисовну.
– Долго я?
– Ладно, ничего, – старуха махнула рукой. – Бизнес, разве я не понимаю? Продаёшь-то что?
– Пиво, – сказал я наугад.
– Я и сама пиво любила выпить. Только разве ж на пенсию полакомишься?
– Людмила Борисовна, а давайте я вас угощу? – радостно предложил я. – У меня как раз образцы дома есть!
Это лучший выход из ситуации. Иначе старуха обязательно припрётся ко мне, и будет звонить с моего телефона… компенсируя нанесённый ей ущерб. А в мою квартиру слабонервным лучше не входить.
– Разве что бутылочку… – оживилась старуха.
