гуляли, трогая руками нацеленные в море старинные пушки береговой артиллерии. На пушках стояли клейма Пермского сталепушечного завода. Помогая Инге спрыгнуть с грубо обтесанного валуна, Троцкий подал ей руку и больше не отпускал девушку. Потом они грелись в пустом кафе, где пожилой бармен разгадывал сканворд, потягивая кофеек и задумчиво кивая головой в такт негромко играющему по радио тяжелому року.
На эту же самую радиоволну оказалась настроена магнитола у флегматичного водителя такси, которое везло их, опаздывающих на паром, к терминалу. Смеясь на бегу, Инга и Троцкий, проштамповали паспорта у пограничников, дружелюбных в ожидании скорого окончания смены. Потом со всех ног неслись по длинному-длинному, с прозрачными стенами трапу над территорией терминала. Стюард при входе на паром просканировал их посадочные талоны и задал риторический вопрос:
– Загулялись?
– Ага, – кивнула Инга и одарила его королевской улыбкой. – Спасибо, что не уплыли без нас.
Они с Костасом разошлись по своим каютам, договорившись через полчаса встретиться в баре на променаде. Троцкий пошел бы туда сразу, но Инга покачала головой и сказала, что ей надо передохнуть после прогулки, привести в порядок себя и прическу. Костас сильно удивился, услышав, что ее прическу еще можно «привести в порядок», и сказал:
– Тогда до встречи.
В баре Инга появилась не одна, а с рыжеволосой, чуть полноватой девушкой примерно ее возраста. Увидев подругу Инги, Троцкий расстроился. Стало ясно, что вечер потечет не так, как мог бы, приди Инга одна. Подружка взяла себе недорогого игристого, а Инга и Троцкий – по виски со льдом. Пока бармен у стойки отвешивал суровые нордические комплименты смеющейся подруге, Инга шепнула Костасу:
– Извини, она сама напросилась. Не смогла отказать ей. Но, думаю, она ненадолго… Хорошо, что еще не пришли две другие наши соседки. Покупки примеряют. Мы же вчетвером в каюте путешествуем.
– Во всяком случае, нескучно, – сказал Троцкий.
– Это уж точно, – улыбнулась Инга.
– А вот и я, – объявила рыжеволосая подруга, присаживаясь за их столик с бокалом шампанского.
Они тогда напились, будто участвовали в чемпионате по употреблению алкоголя. В какой-то момент Троцкий сказал, что неплохо бы устроить такой. После трех бокалов «Льва Голицына» подруга откололась, сказав, что ей хватит, потому что завтра, по возвращении в Петербург, она должна выйти на работу. И получилось, что Костас с Ингой прошли в финал.
Взяв еще по «баллантайнсу», они с бокалами пробрались мимо игровых автоматов, где ухоженные финские бабульки играли в покер по минимальным ставкам, и очутились рядом с разгоряченными финнами, столпившимися у «Guitar Hero». Пока они стояли в очереди, договорились, что у них будет состязание. В качестве приза – желание, потому что они уже достаточно выпили для этого.
– Только, чур, не юлить потом, – сказала Инга. – Кто проиграл, тот выполняет, да? Ты первый играешь, хорошо?
– Выпьем за это! – согласился Троцкий.
В очереди они осушили бокалы и пристроили их на ближайшую горизонтальную поверхность. Кажется, это оказался подлокотник платного массажного кресла.
Финн перед Костасом, уже серьезно прибитый алкоголем, угнездил недопитый стакан с пивом на полу между ног и тут же опрокинул, сбацав гремевший году в восьмидесятом хит группы «Motorhead». Вышло у него не очень, но финн, нисколько не опечалившись, подобрал пустой стакан и побрел в сторону бара, подбадриваемый возгласами соотечественников.
Выбирая песню для себя, Троцкий почувствовал, как у него вспотели ладони. Все потому, что он знал желание, которое загадает в случае своей победы. Нескромное, но, кажется, единственно правильное в сложившейся обстановке, если он верно интерпретировал взгляды Инги, ее улыбки и жесты. Их общее желание, как ему казалось. Костас загрузил группу «Nirvana», но волнение и виски сказали свое веское слово. С самого начала пошло все не так, и он едва наиграл на три звезды. Компьютерные зрители погудели, настоящие жидко поаплодировали. Троцкий ощутил разочарование, будто продул финал Кубка Гагарина и Столетнюю войну одновременно.
– В следующий раз получится, – засмеялась Инга, похлопав его по плечу. – Не расстраивайся, Костя.
Но он расстроился. Ни на что не надеясь, уступил девушке пластиковую гитару. И та выдала.
Это было эпичное исполнение «Plug In Baby». Наверное, у самих «Muse» так сыграть получалось не каждый раз. Инге хлопали. Финны в клетчатых рубашках лесорубов шумно орали, жали девушке руку и предлагали сыграть на бис, оплатив за нее игру. Инга заулыбалась, ища взгляд своего спутника. Не нашла и рубанула «Seven Nation Army», во время которой у «Guitar Hero» едва не случился финский слэм.
Потом она, смеясь, отошла к стоявшему в сторонке с кислым видом проигравшему Костасу.
– Поздравляю! – без энтузиазма сказал тот.
– Просто я ходила в музыкалку… – пояснила Инга и спросила: – Чего не радуешься за меня?
– Это твое желание? – поинтересовался Костас. – Порадоваться?
– Не-а, – ответила девушка.
Они помолчали несколько секунд, смотря друг на друга, потом Инга сказала:
– Закрой глаза.
– Это твое…
– Да. Считай, что это – мое желание.
Ничего не понимая, Троцкий сделал, как она сказала. И через пару секунд почувствовал губы девушки, дотронувшиеся до его губ. Сначала аккуратно и легко, а потом, когда он стал отвечать на поцелуй, с напором, решительно. Костас открыл глаза и сразу пожалел. Инга, будто испугавшись, отпрянула. Они стояли, глядя друг другу в глаза, и пытались осознать, что только что произошло.
– Ты говорил, что один в каюте, – проговорила Инга. – Может, пойдем к тебе?
Он сглотнул и произнес почти невпопад:
– Думаю, да.
Костас так и не понял, проиграл желание или все-таки выиграл. Он взял девушку за руку и повел в каюту. Шел быстро, не оглядываясь на нее, когда они оказались на каютной палубе. Почему-то боялся, что она передумает. Шаги утопали в мягких коврах, застилающих полы. У каюты Троцкий выронил картонный ключ, открывающий электронный замок. Потом ключ не с первого раза открыл дверь. Пришлось совать его в прорезь замка второй раз, третий. Эти движения – вставил-вынул – были похожи на… Хватит тебе уже дрочить, подумал Костас про замок. Наконец моргнул зеленый огонек, замок щелкнул, впустив их в каюту. Костас, стараясь не встречаться с девушкой взглядом, пропустил Ингу и зашел следом. Девушка остановилась, словно разглядывала обстановку (а чего там разглядывать?), потом развернулась к нему. Дрожа от желания, он обхватил ее за плечи, подтянул к себе и стал целовать, придерживая ладонью ее затылок и второй рукой расстегивая на ней кофту. Инга помогала. Под худи у девушки оказалась обтягивающая напряженные соски футболка из микрофибры. Оторвавшись от губ девушки, Троцкий потянул футболку вверх. Испытал настоящее удивление, потому что после альтернативных, не девчачьих, имиджа и
