— хорошо, у тебя украли — плохо.
И так далее.
Он был на обоих майданах, второй майдан плавно перетек в войну с Россией. Побывав в плену и освобожденный под честное слово — он раз и навсегда зарекся сражаться с Путиным иначе, как словом, и эмигрировал. Благо, сотник выехал раньше него в Аргентину и прислал приглашение…
В Аргентине — оказалось ничего себе. Не Польша, на выходные домой не съездишь, но паспорт получишь через два года и делай что хочешь. Сотник с майдана стал тут бригадиром, а они соответственно — бригадой. Собирали дань.
На АТО…
— Пожрать бы.
— Потом пожрешь. Два адреса осталось, у себя и пожрем потом.
— Да надоела мне эта жрачка. Хочу китайской кухни.
— Тебе что, борщ не нравится?
— Какой это борщ? Название одно…
Так, перебрасываясь словами, они поднялись в офис адвоката Могилы…
Дверь была открыта. Ничего не подозревая, они зашли, один за другим, и…
Дверь закрылась.
Калган первый заметил опасность.
— Э, а ты кто?
Вместо адвоката в кресле сидел какой-то мужик. Лет пятидесяти. Он улыбнулся.
— Руки в гору.
У него был пистолет.
— Э, мужик, ты чо? Ты от кого?
Вместо ответа, кто-то врезал по почкам, так что в глазах потемнело.
— Тебе сказали, руки поднял, козел!
Мелькнула заполошная мысль — москали!
По говору точно москали.
Кто-то оказался за спиной — и тут же удар обрушился на голову.
…
Калган очнулся в каком-то месте… нехорошем месте. Промзона — и река рядом…
Они лежали, а машина рядом — стояла и стояли люди, в масках и с автоматами. Один из них, постарше, бригадир видимо — постоял, смотря на них, потом сплюнул:
— По-русски говорите?
— Так… то есть, да, говорю, конечно…
В критический момент — русский язык украинцы вспоминали мгновенно.
Русский показал на него:
— Развяжите.
Боевики с автоматами — выполнили приказание. От страха и от тошноты — подкашивались ноги. Русский протянул телефон, какой-то странный. Калган не знал, что это гибрид рации и сотового с глобальной эмуляцией радиосвязи через Zello.
— Звони.
— Кому?
— Ты чо, совсем теплый? Сбрендил от страха?
Боевики нехорошо заржали.
— Старшему своему звони, я с тобой, что ли, буду разговаривать? Что, номер забыл?
— Нет, нет…
— Ну, говори…
Точно москали. И здесь — москали. И снова они — старшие. У… отродье москальское. Москалей — на ножи!
…
Примерно в это же самое время — Руслан Кит сидел и думал, как ему быть дальше. Как ему быть дальше после того что ему сказал Костенко.
Он, конечно, был за Украину, но не до такой степени, чтобы на такое идти.
Невеселые размышления прервал телефонный звонок.
— Да…
— Пане Руслан, это Калган. Калган это.
— Чего? Ты чего звонишь?
— Тут это… москали тут.
— Какие москали, ты что, бухой?
— Не. В натуре москали. Хотят стрелу забить, говорят, они тут главные по движению, а мы платить должны.
— Чего?
— Так и сказали, пане Руслан.
Скрытое раздражение — прорвалось наружу.
— Скажи, что я их…
Пан Руслан матерился долго и виртуозно, благо русский язык для этого богат средствами, после чего швырнул трубку и вышел из кабинета в приемную.
— Поднимай всех! Москали наехали!
…
Оружие хранилось в соседнем доме, он был заброшен и непонятно кому принадлежал. При налете полиции — можно было сказать, что это не их оружие. Но сейчас — все кто был под рукой — разобрали стволы, расселись по машинам, и только тронулись…
— Мусора! — истошно выкрикнул кто-то.
Первая полицейская машина, сверкая мигалкой и завывая сиреной — свернула на улицу, за ней следовал грузовик: на таких перевозили карабинеров для крупных акций…
…
Выскочить из каталажки удалось неожиданно легко — Кит сам удивился. Особенно, если учесть, как их приняли — с незаконными стволами. Несколько автоматов — это вам не шутка юмора, у местной блатоты в основном пистолеты. У кого-то и дурь нашли…
Как оказалось, это был рейд муниципальной полиции, допрашивал его комиссар Чокария из местного угрозыска. Не исключено, что это те же москали подстроили или… хорваты. А почему нет? Антонович на него давно волком смотрит…
Но допустили адвоката, и тот договорился, как обычно договариваются. У Кита оружия не нашли, потому и выпустили — и он под вечер вышел из комиссариата, злой, раздосадованный и не знающий, чего делать.
Мало нам того, что было — так теперь еще и это…
Это не Украина, вопрос просто так не разрулить. Кому-то придется брать на себя стволы и садиться. Стволы придется покупать новые — не то, чтобы это было проблемой, но… деньги. Платить адвокату — опять деньги. На ровном месте головняков поднял — вот как так?
А ведь еще москальский наезд этот стрёмный — его тоже разруливать надо. Конечно, то, что он не явился на стрелку, ему не предъявят, отмаза железная — мусора по ходу замели. Но само толковище это не отменяет.
Что же за жизнь-то такая?..
На противоположной стороне улицы была милонга, оттуда доносилась музыка, там веселились. Кит посмотрел на это с ненавистью, был бы автомат — полоснул бы. Гады, всё им по фигу… Твари…
Такси что ли поймать?
Проходящий мимо мужик — вдруг остановился.
— Шо, бандеровец? Ще не вмерла Украина?
— Что ты сказал?!
— Что слышал!
Кит ударил — но кулак ушел в пустоту, а у тротуара уже тормознула машина. Все как в семидесятые, когда пропадали люди и от зеленых армейских Фордов и Шевроле — в панике разбегались…
Буэнос-Айрес. 16 марта 2018 года
Мы крутые? Да, мы крутые.
Сработали просто отлично, даже сказать нечего. Ни единого выстрела не сделали, а результат? Бандгруппа разгромлена, многие сидят в околотке со статьями, им теперь не до того, чтобы какие-то подлянки нам подстраивать, им бы сейчас адвоката хорошего найти. Главного их, — у них это проводник называется, — взяли тихо, без стрельбы и без шума, когда он был один. Сотрудничающее лицо — комиссар Чокария — сможет записать на свой счет разгромленную этническую ОПГ и будет заинтересован в продолжении сотрудничества. Чокария еще с Могилой по нашей наводке поговорит — может, адвокат напишет заявление. Вымогалово — еще одна статья, более тяжкая, чем незаконное ношение оружия. Американцы разом лишились в городе тех, кому можно за недорого (а то и вовсе по идеологическим мотивам) поручить грязную работу.
А сейчас осталось только этого видного деятеля бандеровской спилки в экзиле расколоть и решить, что с ним делать. Убивать вовсе не обязательно — если он может скомпрометировать американцев, он
