возникают серьезные доводы в пользу налогообложения. Но, как и при предыдущем сценарии, одни только налоги на земельную собственность не улавливают доход, который получают умные работники метрополисов.
Оба эти сценария имеют одну важную общую черту: умные работники, которым достается агломерационный доход, искренне считают, что они его заслуживают. Их убеждение основано на том, что их высокий заработок обусловлен высокой производительностью их труда. С другой стороны, они считают, что производительность их труда высока потому, что они освоили специализированные профессии (сценарий 1) или потому, что они нетипично умны (сценарий 2). В этих положениях и в самом деле достаточно много правды, чтобы, учитывая, насколько они удобны для таких людей, можно было понять их убежденность в их истинности. Но это не вся правда. Производительность метрополиса определяется наличием общественных благ, создаваемых всей нацией, — таких как верховенство закона и инвестиции в коммуникационную инфраструктуру. Эти блага дают определенные преимущества каждому, но от них непропорционально выигрывают квалифицированные работники метрополисов. Если посмотреть на дело глубже, агломерационный доход является коллективным по самой своей природе. Это результат взаимодействия миллионов работников, а не просто индивидуальных усилий каждого высокооплачиваемого работника. Работники особенно квалифицированных профессий имеют право на долю дохода, создаваемого благодаря их высокой производительности, но не на весь этот доход целиком. Причем они заслуживают меньшую долю этого дохода, чем работники, живущие в других городах, производительность которых повышается благодаря другим людям не в такой степени.
Аргументы в пользу обложения агломерационного дохода, основанные на соображениях налоговой эффективности
Выше я рассматривал только моральные аспекты налогообложения агломерационного дохода. Существует, однако, еще один его аспект, вызывающий большой интерес экономистов: эффективность. Такой интерес вполне оправдан, и сегодня экономисты наконец-то могут высказать по этому вопросу некоторые ценные идеи.
Главная из них связана с понятием экономической ренты. Экономическая рента — это сумма, на которую любые платежи, получаемые любым лицом за любую деятельность, превышают тот уровень таких платежей, который побудил бы такое лицо к такой деятельности. С точки зрения морального критерия, который мы рассматривали выше, это понятие нейтрально. То, что выдающаяся теннисистка согласилась бы играть за меньшие деньги, чем та призовая сумма, которую она получает за участие в турнире, не делает получение ею этих денег аморальным. Теннисистка получает экономическую ренту, обусловленную ее выдающимся талантом, но поскольку этот талант принадлежит ей одной, ей достается и доход, который она получает благодаря своему мастерству. Но когда мы переходим от моральных соображений к соображениям эффективности, понятие экономической ренты оказывается крайне полезным. В силу данного выше определения такой ренты установление налога на нее не будет влиять на осуществление соответствующей деятельности, поэтому налог не снижает стимулов к экономической деятельности. Агломерационный доход — это экономическая рента и идеальный налоговый объект с точки зрения критерия эффективности налога.
В том простом сценарии, когда весь агломерационный доход достается собственникам земли, очевидно, что, облагая налогом их доход, мы не изменим их поведение так, чтобы это начало негативно сказываться на развитии города. Возможно, вы помните, что мы оставили их на пляже: после того как мы установим налог на их доходы, им, возможно, придется, как и всем нам, подыскать себе работу. Но налогообложение ренты эффективно даже при других сценариях. Женщина-юрист в ее небольшой квартирке потеряет какую-то часть внушительного превышения ее дохода над ее квартплатой, но пока ее экономическое положение остается более благоприятным по сравнению с жизнью и работой в небольшом городке, она остается в столице. Или, беря другой наш сценарий: мы можем обложить налогом умных работников столичного сервисного сектора, не вызывая смены рода их деятельности, пока их экономическое положение остается более благоприятным по сравнению с ситуацией, в которой они занимались бы сельским хозяйством.
С точки зрения налоговой эффективности выявление источников экономической ренты — это поиск Святого Грааля экономической науки, поскольку они дают возможность повышения бюджетных поступлений без причинения косвенного экономического ущерба. Если, по-вашему, это звучит слишком оптимистично, чтобы быть похожим на правду, не удивляйтесь: все может оказаться еще лучше. Но здесь нам необходимо ввести еще одно важное экономическое понятие: рентоориентированное поведение.
Рентоориентированное поведение — это общественное зло. Приведем пример. Предположим, что законодательный орган страны принимает закон, дающий группе производителей монопольные права. Почему законодательный орган делает это? Потому что лоббисты «поработали» с законодателями и им обещано вознаграждение. Закон создал условия для ренты, а его лоббирование — это рентоориентированное поведение. Выдающийся экономист Энн Крюгер показала, что лоббистская деятельность и другие виды рентоориентированного поведения растут до тех пор, пока каждый дополнительный доллар, затраченный на эту деятельность, приносит один дополнительный доллар ренты. Для общества ресурсы, которые тратятся на рентоориентированное поведение, составляют чистую потерю.
Агломерационный доход — это рента: создает ли он предпосылки для рентоориентированного поведения? Экономисты никогда не ставили этот вопрос, и для этого есть простая причина. Если теорема Генри Джорджа верна и доход достается только собственникам земли, предпосылок для рентоориентированного поведения не возникает. Количество земли не меняется, поэтому лоббистская или любая иная деятельность тут не помогут. Но теорема Генри Джорджа здесь не работает. В метрополисе бóльшую часть агломерационного дохода получают профессионалы со скромными потребностями в жилье. И здесь вдруг открывается масса возможностей для рентоориентированного поведения. Люди устраиваются на работу, пользуясь поддержкой родственников со связями; они платят репетиторам за дополнительные уроки, которые позволят им получить дополнительные «корочки»; они ходят на сотни интервью. В качестве альтернативы они ограничивают свои потребности в жилье, откладывая брак или рождение детей. Всё это тоже варианты рентоориентированного поведения. Поведение людей искажается в результате конкуренции за крупные доходы, основанные на агломерационной ренте. Рентоориентированное поведение не увеличивает размеров «пирога» — оно лишь вызывает коллективную потерю благосостояния в результате конкурентной борьбы между людьми, находящимися в самом расцвете их профессиональной карьеры. В принципе потери от подобного рентоориентированного поведения могут быть огромными.
Облагая агломерационный доход налогом, мы снижаем эти стимулы к рентоориентированному поведению. Бороться за ту самую вожделенную работу в метрополисе все еще будет иметь смысл, но поскольку она уже не такая прибыльная, люди с меньшей вероятностью пойдут на крайние меры. Откладывать рождение детей ради того, чтобы остаться в довольно дорогой лондонской или нью-йоркской квартире — это уже начнет восприниматься как слишком серьезная жертва. Сегодня экономическая агломерационная рента в наших процветающих крупных городах поразительно велика. Погоня за ее получением, по-видимому, не только вредит людям, которые за нее борются. Сама страсть этой борьбы может мешать людям видеть непоправимый вред, который они наносят этим собственной жизни.
Подводя итог: как обложить налогом агломерационный
