— Твой план известен, — продолжал Зот. — На жестокость отвечают жестокостью, на угрозу угрозой, хитрят, сваливают вину на обстоятельства, на погоду, отвергая рок, оправдывают им свои неудачные делишки. Смирись и взгляни на себя со стороны, задумайся над жизнью другого, и ты поймешь, что он намерен сделать… Работая, ты торопишь приход праздников, не умея смаковать удовольствие каждой протекающей через тебя минуты…
Слушая складную болтовню физинструктора, робот, сам того не замечая, словно бы погрузившись в глубокий гипноз, вдруг увидел мечущуюся над пустырем ворону… Обыкновенная ворона в серой поддевке и в черной шапочке на голове, с черными полами крыльев и черным хвостом юбки летала над кустами. Вот она помчалась, взмахивая крыльями, над каким-то узким переулком, миновала створ темных деревянных ворот, перемахнула через забор и пронеслась над широкой рекой… Моросил дождь, слабый свет оконтуривал деревянные дома, ворона села на бетонные плиты, заглянула под них и, обнаружив там как бы грот, спряталась… «Я тебе подписала приговор!» — проговорила ворона, глядя из дырки грота прямо в очки роботу. Он вздрогнул, но не перестал наблюдать за птицей. Конечно, открывшийся третий глаз позволял ему сделать уже заключение, что ворона ему угрожает.
Можно было бы прервать это видение, но любопытство и совет физинструктора не бояться грядущих событий, которые неотвратимо наступят, как говорится: «Чему быть, того не миновать», приободрили робота.
Вороне надоело сидеть в гроте, она подпрыгнула и, расправив крылья, вытянув назад ноги, полетела над безлюдной улицей в сырость и ветер; вот она села на сук большого тополя, и робот узнал, что это тополь за окошком его кабинета. А ворона, держась цепкими пальцами за сук, заглядывала в окошко, изучала, где расположена форточка, и уже самому роботу был виден через стекло его кабинет, телефонные аппараты, настольный календарь, стакан с карандашами и даже сейф и на стене график продвижения путепрокладочной машины. Из окна приемной модно причесанная секретарша Зиночка, вытягивая короткую шею, наблюдала за вороной.
Дверь кабинета распахнулась, и в него вошел с плащом в руке сам робот. Это было невероятно — видеть себя со стороны, словно бы он киноактер и его засняли в кинофильме; робот сел за стол, в кресло, глянул в окошко и увидел на тополе ворону. Тут в кабинет, стремительно распахнув дверь, вбежала запыхавшаяся в клетчатом костюме и клетчатых штанах Виктория Филипповна, по-военному бросив приветствие, остолбенела, указала на открытую форточку:
— Дождь брызжет, и ворона может залететь!
— Не залетит, — отмахнулся робот.
— Дудкина можно увольнять! — доложила. — Выжил старикашка из ума. На станции Ягодной две бригады не поладили… Это по вине Дудкина.
Робот забулькал смехом. Оказывается, тамошний совхоз закупил в Красногорске несколько платформ кирпича, отправил их по железной дороге на станцию Ягодную. Егор Андреевич, случайно оказавшись в Ягодной у сарая, где курили каменщики, скучая без работы, — кирпича нет, не вникая в обстановку, скомандовал: «Вон кирпич, на платформе. Разгружайте!» Каменщики быстрехонько очистили платформы, закипела работа на кладке стен школы. Прибежавший совхозный экспедитор, не обнаружив стройматериалы, заспорил с каменщиками, позвал грузчиков со своих автомашин, те полезли на леса разламывать кладку. Каменщики, отстаивая свою работу, по-боевому взялись за мастерки… Случилась баталия.
— Отнять бы надо у Дудкина амулет! — сказала Гончева, покидая кабинет робота.
А он глядел в окно на ворону. А ворона смотрела через стекло на него. Смотрела, смотрела, да и прыгнула на переплет открытой форточки, сиганула в кабинет. Сделав вираж, она метнулась к столу и ударила робота клювом в лицо и шею. «Кыш, дура!» — закричал он, стараясь ухватить птицу за шею или за мокрый хвост, но та не давалась, отлетела в угол и, угрожающе каркнув, опять приготовилась к налету. И снова он почувствовал удар в лоб, очки его упали; инстинктивно зажмурившись, он ждал новой атаки.
Странно было роботу наблюдать за тем, что происходит там, в кабинете. Одновременно он чувствовал огненные удары клюва в висок, в щеку. Он закричал и услышал стук каблучков Зины. Защищаясь локтем от взбесившейся вороны, опрокинув второпях стул, пробрался на ощупь к подоконнику, где обыкновенно стоял графин с водой, нащупал пальцами прохладный стеклянный бок графина. Он слышал истошный Зинин крик. Разлепив веки, робот увидел: с разинутым ртом, с перекошенными щеками Зина гонялась за вороной. А ворона кружилась по кабинету под потолком, не садясь на люстру и не вылетая в форточку. В кабинет ворвалось множество людей, кто-то палкой целился в птицу. Лоб, висок и щеку палило нестерпимо, робот жмурился и осторожно омывал лицо водой из графина.
Ворона благополучно вылетела в форточку: никому не хватило сообразительности захлопнуть створку.
«Эта ворона мне знакома, — сказал себе робот, продолжая глядеть кинофильм своего грядущего. — Ворона уничтожает новый вариант строительства дороги…»
Кожа на лбу и щеке вздулась, щеку саднило. Со словами: «Заговорщики хотят остановить путеукладку» — робот вышел из кабинета. В приемной его встретила толпа, Зиночка дрожащим голосом вызывала милицию. «Прекрати!» — рявкнул робот и вернулся в кабинет. На ковре, устилавшем пол, — какая-то грязь от вороны, на стене — серые разводы брызг.
Из любопытства робот продолжал глядеть этот постыдный кинофильм, хотя ему было неприятно видеть себя в такой неприглядной роли. Мысль его погналась следом за вороной и настигла ее. Ворона промелькнула над высоко поднятой головой комсорга Корзухина, который зачем-то помахал ей рукой, затем, сделав круг над тополем, перелетела низко через металлический прут изгороди, через территорию сквера с клумбой, топорщившейся алыми георгинами, углубилась в тень между корпусами общежитий — будто опытный оператор ловко заснял все эти кадры. Робот засекал, как ворона ловко маневрирует крыльями, удаляясь в глубь сада, подальше от людей, как она, слыша веселый смех девчат вперемешку с указаниями коменданта Софьи Ермолаевны, торопливо машет крыльями, боится погони. Ага, устала. Села на изгородь, оглядывается. Тут когда-то была березовая роща, старик косил траву, а потом пришли строители и, разметив площадку, отвели под сад, а дальше поставили корпуса зданий. Робот узнает место. Ворона глядит вперед, но кажется, агатовые глаза ее с экрана вперяются в лицо роботу.
Вот она перемахнула через невысокое деревце, через забор и, к удивлению робота, села на погон молодому милиционеру. Розоволицый, горбоносый паренек, озабоченный чистотой своего мундира, резко отметился ладонью у козырька.
«Вам чего, гражданка?»
Ворона каркнула ему в ухо: «Арестуйте меня!»
Начищенные до блеска, слегка припачканые мокрым песком, плотно обтягивающие голени хромовые сапоги переступали на асфальте. Белесые брови паренька шевельнулись недоуменно, он боялся сбросить ворону с погона, но и понять ее не мог.
«Я — судьба», — каркнула ворона.
«Чья судьба?» — нашелся милиционер.
Крепко ухватив птицу за крылья, милиционер понес ее по улице и на перекрестке осторожно передал другому милиционеру; тот, приняв птицу на локоть и держа ее за ноги, молча понес ее через центральную площадь города, через сквер к серому зданию с прямоугольной вывеской. «Так ей и надо!» — сказал робот, зевая. Ему наскучил кинофильм, и, если бы он не касался лично его, он давно бы отвернулся. Но ворона назвалась «судьбой»…
Свернув за угол, милиционер толкнул обшарпанную грязноватую дверь. В помещении с барьером, за которым возвышались голова и плечи с погонами сержанта, в углу на скамейке сидели обросший бородой бродяга и грязный пьяница с темно-лиловым синяком на лбу, его уговаривали два милиционера. Ворону принял в руки щеголеватый офицер, занес в свой кабинет и, закрыв форточку, посадил на краешек стола перед собою.
«Бездарный детектив, — подумал робот. — Смотреть или не смотреть? Этому кинофильму конца-краю не будет!» Тряхнув головой, робот поднял глаза и увидел, что Зот прогуливается по салону.
— Знаешь, у меня, кажется, открылся третий глаз, — сказал робот. — Такое привиделось, что и пересказать стыдно. Эдак ты меня превратишь в созерцателя… А я — человек дела, не миражей. Я буду бороться с призраками!
— С той тенью, которую вы увидели третьим глазом? — Зот улыбнулся. — Последствия событий неотвратимы. Точно так, как за преступлением последует наказание. Если известно, что в нашей местности будет солнечное затмение, мы ничего поделать не сможем. Разве что закрыть глаза и не смотреть…
— А я не поеду в Красногорск, не войду в свой кабинет, и ворона не влетит в форточку моего кабинета! Пусть все будет не так, как показано в кинофильме! Я сам сочиню для себя сценарий и сам по-своему сыграю свою роль!
