душа может еще пригодиться ему в дальнейшем. И когда невидимая петля сцепила руку Мирославы, и ее душа, испуганно обернувшись, начала вырваться, отлетая от него, а энергетическая цепь, которая оканчивалась на его запястье с амулетом, натянулась и не позволила отдалиться душе женщины, фон Ремберг довольно оскалился, понимая, что сделал все верно и смог впервые поймать умершую душу.
Позже, не обращая внимания на стенания и мольбы Мирославы, которые он отчетливо мог слышать, фон Ремберг привязал изумрудный перстень-амулет на лапу своего верного волка, заявив ее душе, что пока Мира будет находиться у него в плену. Более месяца душа Мирославы томилась в оковах на земле, и он не отпускал ее на тот свет. И теперь, понимая, что Слава никак не может решиться выйти за него замуж, Кристиан вознамерился прибегнуть к коварному плану. Он велел Мирославе сказать девушке, что было нужно ему, взамен пообещав отпустить ее душу. А дабы девушка не заметила энергетическую цепь, которую она могла, как ведунья, увидеть, он напустил тумана на дорогу, чтобы скрыть оковы Миры.
— Отпусти меня, — вновь повторила с мольбой Мира.
— Ты выполнила уговор, я держу слово, — вымолвил сухо Кристиан, проводя ладонью по амулету с изумрудом, и невидимая цепь исчезла. Мира тут же воспарила в воздух и устремилась ввысь, на расстояние безопасное, чтобы ее вновь не поймали. — Мирослава! — окликнул ее фон Ремберг уже внутренним голосом. Она остановилась и обернулась к нему. — Я буду рядом с твоей дочерью постоянно. Оттого не советую тебе возвращаться и говорить ей что-либо, иначе твой капкан на земле будет вечным. И ты знаешь, что я могу это сделать…
Глава VIII. Брачный обет
Москва, церковь св. Троицы,
1717 год, (7225 лето С.М.З.Х)
Сентябрь, 25.
Церковь Святой Троицы, расположенная на западной окраине города, построенная еще в прошлом веке, была деревянной, с позолоченными куполами и высокой колокольней. Под руку с Семеном Слава, одетая в светло-голубое свободное платье, кружевную плотную вуаль, скрывающую полностью ее голову и лицо, вошла под своды храма. Боковые пределы церкви были пустынны. Церковный мрак и тишина наполняли ее стены.
Сегодня жизнь Славы менялась коренным образом, ибо отныне ее судьба навсегда была связана с Кристианом фон Рембергом. Будущее не страшило ее, а ее существом владело нетерпение. С Артемьевым девушка прошла до красной выстланной дорожки, где ее ждал жених. Невольно подняв голову, девушка через кружевную светлую вуаль окинула взором высокую фигуру Кристиана. Он был гладко выбрит и одет по последней моде в темный бархатный камзол, кюлоты того же цвета, белую шелковую рубашку и высокие ботфорты и являл собой изысканный образчик интересного молодого мужчины. Он имел исключительно выигрышную фактуру — мощное и гармоничное атлетическое телосложение, мускулистые руки и ноги, красивое, мужественное лицо с ярко выраженными волевыми чертами и дерзким, цепким взглядом. Волосы его, темно-русые, собранные сзади в хвост, открывали бледное лицо с плотно сжатыми, словно лезвие, губами. Ведь его облик показался девушке невероятно притягательным. Оттого при приближении к жениху Слава чуть смутилась и опустила голову, пытаясь успокоить свое гулко стучащее сердце.
Фон Ремберг подал ей руку, и они вдвоем прошли до аналоя, где молодых уже ждал священник.
Стоя перед закрытыми вратами алтаря, Кристиан обернулся и окатил холодным взором свою невесту. С ног до головы она была закутана в голубую ткань, а ее лицо закрывала кружевная фата. Он чуть повел углом рта, ехидно поморщившись.
— Слава тебе, Боже наш, слава тебе… — поп начал службу, пропев первый псалом.
Невольно переведя взгляд на иконы алтаря впереди, фон Ремберг немигающим взором смотрел перед собой и лишь изредка подергивал уголком рта, с каким-то цинизмом и насмешкой, но этого никто не видел. Рассматривая образы святых в серебряных окладах, молодой человек ощущал нетерпение хищника, настигшего свою жертву. Священник все читал и читал молитвы. Невеста стояла рядом с ним и не шевелилась. Кристиан в очередной раз искоса кинул взгляд на ее изящную фигурку среднего роста. Она показалась ему застывшей статуей. Единственная мысль кружилась в его голове — забрать у нее древний алмаз как можно скорее.
— Отныне, вы муж и жена, во веки веков. Аминь, — как будто издалека он услышал последние слова священника:
Фон Ремберг мотнул головой и медленно повернулся к девушке. Подняв голову, она смотрела на него чистым и трепетным взором.
— Сударыня, — обратился Кристиан к молодой жене, протягивая ей руку.
Слава вздрогнула от его низкого хриплого баритона. Она знала, что сейчас положено поцеловать невесту. И ее сердце забилось быстрее, предчувствуя желанный поцелуй от молодого человека. Но фон Ремберг упорно протягивал ей руку, видимо, совсем не собираясь целовать. Услышав за спиной удивленные приглушенные возгласы немногочисленных приглашенных, она поджала губы и быстро вложила свою ладонь, затянутую в голубую кружевную перчатку, в широкую руку фон Ремберга.
Кристиан задержал взгляд на кисти девушки и отметил, что ее рука изящна и мала. Однако эта мысль сразу же покинула его голову, и он, едва касаясь пальцев жены, повел ее к выходу из церкви. Они вышли на паперть. Их ожидала карета, к которой фон Ремберг подвел жену и помог ей сесть. Захлопнув дверцу, Кристиан обернулся к подошедшему к нему Семену.
Слава увидела в окно, что Любаша по велению мужа осталась стоять на паперти. А Артемьев, затравленно выдавив из себя неискреннюю улыбку, угодливо поклонился Кристиану.
— Вы исполнили свой долг, — услышала Слава ледяные слова новоиспеченного мужа.
Семен вновь поклонился, но фон Ремберг уже отвернулся от него. Девушка в этот миг заметила взгляд Кристиана и напряглась, так как взор молодого человека показался ей на удивление страшным, а выражение его лица сделалось злым, извращая его облик и делая его до крайности некрасивым. Муж быстро отвернулся от нее и, ловко вскочив в седло, сделал знак своим людям. Карета тронулась, и Слава печально отметила, что Кристиан не горит желанием общаться с ней, ибо даже не сел рядом.
Спустя час экипаж выехал за границы Москвы, следуя в
