– Передам. Отчего же не передать? Только это… – нищий тоже улыбнулся, выставляя на обозрение гнилые редкие зубы. – Мне бы гривенный, барин. Подлечиться…
Не в правилах Звонарева было торговаться. Заплатив, он отдал нищему записку, проследил за тем, как тот ступил на крыльцо добротного с мезонином дома, и тут же перешел на противоположную сторону улицы. Нищий появился минуты через две и вполне довольный собой, едва ли не вприпрыжку устремился к ближайшему питейному заведению, надежно пряча в кулаке заработанную монету.
Звонареву оставалось терпеливо ждать. Белла могла появиться через пять минут, а могла и через час. Точно так же он ожидал ее и в прошлый раз, но тогда это было свидание. Пальцы Степана машинально сомкнулись на гладкой рукоятке «браунинга». Снегопад усиливался. Небо становилось все более мрачным.
Звонарев прикрыл глаза. Хватит ли у него решимости в самый ответственный момент? Может, стоило выбрать иной способ? Яд, например… Но об этом нужно было думать раньше. Жребий брошен, и не в правилах Звонарева трубить отступление в последнюю секунду.
Хлопья снега сыпались на узкие поля котелка и на плечи. Степан ждал, неотрывно следя за входом в дом. Воспоминания нахлынули как-то сами собой. Против его воли. А ведь он дал себе слово никогда больше не вспоминать ни об Ингрид, ни о той давней истории…
Глава 9
Любовь имела место быть
Ингрид Фергюсон появилась в его жизни стихийно. Как наводнение или пожар. И было это еще в те времена, когда он только-только обосновался в Швейцарии. Впрочем, выражение «только-только» было бы здесь не совсем уместно. Андрей (а в то время он все еще именовался Андреем) уже успел наделать долгов и даже посчитаться с теми двумя кредиторами, тела которых были найдены на окраине Женевы. Более того, он взял на себя смелость исполнить заказ для одного человека, заключавшийся в том, чтобы устранить богатую супругу и обставить дело таким образом, будто в дом вломились грабители. Это оказалось совсем несложно…
Вот тогда-то в его жизни и появилась Ингрид.
Он ужинал в одном из шикарных ресторанов Женевы, когда она вошла, грациозно взмахнула рукой, приветствуя ожидавших ее знакомых, и направилась через весь зал к нужному столику. Ее путь лежал мимо Андрея, и она умудрилась каким-то образом зацепить ридикюлем стоявшую по правую руку от него бутылку вина и опрокинуть ее на пол. Несколько капель угодило Андрею на брюки.
– О, простите! – бархатные ресницы Ингрид испуганно взметнулись вверх. – Тысяча извинений. Я не хотела… поверьте…
Она говорила на швейцарско-немецком диалекте. Андрей еще слабо знал этот язык, но достаточно сносно, чтобы принять извинения.
– Я закажу вам другую бутылку, – предложила девушка.
Он хотел было отказаться, но она настояла на своем и только после этого присоединилась к своим знакомым. Продолжая ужин, Андрей наблюдал за ней. Кавалера у Ингрид не было, что, видимо, и послужило в первую очередь причиной для его дальнейших действий. Он дождался девушку у выхода из ресторана.
– Не хотите ли прогуляться?
Кажется, она уловила характерный акцент в его голосе и уже на русском поинтересовалась:
– Вы из России?
Андрей улыбнулся:
– Да. А вы, однако… Вы неплохо говорите по-русски. Вы знаете русский язык?
– Разумеется, знаю. И в том нет ничего удивительного. Моя мать была наполовину русской.
– Вот как?
– Да. Ингрид, – представилась она.
– Андрей.
– Красивое русское имя.
– Вы находите?
– Без сомнения.
А затем они гуляли по вечерней Женеве, разговаривали, Ингрид много смеялась, а он… Ему казалось, что никогда прежде он еще не был так счастлив, как в этот чудесный вечер. Андрей впервые почувствовал, что кто-то, наконец, проявляет к нему по-настоящему искренний интерес. Так ему, во всяком случае, тогда казалось…
– Вы служите? – спросила Ингрид, когда они стояли рядом с огромным, выполненным в форме рыбы фонтаном, и брызги, подхватываемые легкими порывами ветра, приятно освежали лица.
– Нет. Пока нет. Я, собственно говоря, приехал совсем недавно. Хотел осмотреться, да и вообще… А вы? Чем занимаетесь вы?
– Я работаю вместе с отцом. Он – ювелир. Гарри Фергюсон. Может быть, слышали?
– Признаться, нет. Не доводилось.
– Его многие знают в Женеве.
– Не сомневаюсь.
Он проводил ее до дома, когда уже город окутали сумерки. Ингрид предложила зайти, но Андрей отказался. Что, впрочем, ни в коей мере не помешало ему явиться с визитом на следующий день. Тогда и состоялось его знакомство с Гарри Фергюсоном. Отец Ингрид оказался высоким подтянутым мужчиной с бездонно-голубыми глазами, которые и унаследовала его дочь. В какой-то степени Гарри можно было назвать грубым. Он говорил резко, отрывисто, и порой в его интонациях проскальзывало чувство превосходства по отношению к собеседнику. Однако Андрею, как ни странно, этот человек пришелся по душе. Они нашли общий язык, полдня проиграв в крибидж и смакуя изысканное шампанское, до которого, как выяснилось, мистер Фергюсон был большой любитель.
– Вам нужно работать, Андрей… эээ…
– Романович, – подсказал гость.
– Андрей Романович, – начал разговор Гарри, когда они закончили партию. Он удобно устроился на диване, а дым от его сигары, зажатой в уголке рта, ровной струйкой поднимался под потолок и таял в воздухе. – Вам непременно нужно работать. Хотите, я это устрою. Смышленые молодые люди сейчас на вес золота, а я вижу, что вы смышленый человек. Вы могли бы работать со мной и с Ингрид. С тех пор как скончалась моя супруга, нам вдвоем приходится управляться с делами.
– Я ничего не смыслю в драгоценностях, мистер Фергюсон.
– Чушь! – категорично заявил Гарри, и густое облако дыма на мгновение скрыло его лицо. – Тут может разобраться и ребенок. А вы ведь не ребенок, Андрей Романович? Верно?
– Не ребенок, – с улыбкой признал Андрей.
– Ну вот видите. Я уверен, что вы легко сможете во всем разобраться. Вас нужно лишь подтолкнуть. А для этого есть я. И Ингрид, разумеется, – гостю показалось, что при этих словах Гарри Фергюсон заговорщицки подмигнул ему. – Соглашайтесь. Что скажете?
– Попробовать можно…
Вот тогда-то в его жизни и появился шанс все изменить. Или, во всяком случае, многое. Отказаться от своего прошлого, отказаться от грязной работы по найму, от заказов, которые шли один за другим, – в общем, от всего того, что в итоге не могло привести ни к чему хорошему. Он отлично осознавал все это, ведь сколько веревочке ни виться…
Ингрид оказалась изумительной девушкой. Андрей понял это еще в первый вечер, а уверенность в том, что именно она могла бы стать той самой единственной и неповторимой спутницей жизни, росла и крепла с каждой их новой встречей. Он полюбил. Или, если выражаться более точно, любовь заполнила его всего без остатка. В какой-то момент Андрей понял, что не мыслит себе дальнейшего существования без этой девушки. И что самое главное, Ингрид отвечала ему взаимностью.
Работа в ювелирной лавке у него тоже спорилась. Андрей быстро познавал секреты ювелирного искусства и видел, что Гарри доволен его успехами.
– Думаю, скоро придется потеснить Ингрид и сделать тебя управляющим, сынок, – сказал он однажды за очередной вечерней партией в крибидж.
Он давно уже называл его «сынок».
– Это большая честь для меня, мистер Фергюсон. Я польщен, но…
– Что «но»?
– Мне не хотелось бы ни в чем теснить Ингрид, как вы изволили выразиться.
Их отношения с девушкой давно уже перешли в ту стадию, когда все чаще и чаще заходит разговор о браке. Андрей искал подходящего момента официально попросить у Гарри руки его дочери. Может, сегодня? Ему казалось, что он готов к подобному разговору, но все равно так и не решился…
Раз в месяц Андрей неизменно уезжал в небольшую деревушку под Цюрихом, навестить престарелую двоюродную тетушку. Так он говорил Ингрид и ее отцу. В действительности свои двухдневные отсутствия он использовал для того, чтобы выполнить очередной заказ. Зачем он это делал? Ответ на этот вопрос он и сам бы, наверное, не сумел отыскать. Деньги при работе в ювелирной лавке у него были… Тогда что же? Азарт? Необходимость чувствовать над кем-то превосходство? Желание заглушить детскую боль?.. Иногда им овладевало желание остановиться. Особенно остро он почувствовал это однажды, когда новый клиент, назначивший встречу в одном из гостиничных номеров и представившийся как человек, имеющий отношение к «высоким политическим кругам Швейцарии», легко и небрежно озвучил имя жертвы:
– Гарри Фергюсон.
Андрею показалось, что он ослышался.
– Что?
– Я хочу, чтобы вы устранили человека по имени Гарри Фергюсон, – заказчик криво ухмыльнулся и тут же проявил свою осведомленность: – Поверьте, мне известно о тех отношениях, которые связывают вас с этим семейством, но мне дали понять, что вы профессионал своего дела. Без чувств и без принципов. Это не так?
