Ждать для меня всегда было невыносимо. Смутное, неоформленное чувство маячит где-то на периферии, не давая расслабится. Перемыв полы, посуду, убравшись в шкафах и на полках, даже приняв душ и почистив ванну, понимаю, что оно меня не покидает. Зудящее чувство, похожее на момент, до того, как ты вспоминаешь, где ты это видел – человека или место. Чувство, отдаленно напоминающее дежавю.
Пока я брожу туда-сюда, пробую разный макияж, меняю прическу и платье – Теон, в джинсах и в футболке, все так же сидит в кресле и читает. Этли уже часа как три нет дома. Она в гостях. А от него ни колкостей, ни едких замечаний. Сидит и тихо читает. Никогда не замечала у него особой любви к чтению, да и вообще к чему-либо. Неужели изменился?
В назначенное время, 21:00, Теон и я выходим на улицу. Оглядываюсь по сторонам в поисках. Снег падает на землю огромными ватными хлопьями, опять возвращая меня в сегодняшний сон и немного ухудшая обзор. К арке у выезда подходят две знакомые фигуры, и мы направляемся к ним. А потом все вместе – Я, Кир, Маша и Теон – идем обратно в школу. Меньше чем через час начнется дискотека, организованная Медведевой. Крепко беру под руку Кира, чтобы не упасть и не испортить свой наряд, на который убила так много времени. И сейчас, когда иду со своими друзьями по дороге, слова, сказанные мне Вагусом, ярким огнем вспыхивают в голове. Мне даже на секунду показалось, что он находится у меня за спиной. Оборачиваюсь, встретившись взглядом с парой темно-синих глаз.
– Что? – спрашивает Теон.
– Ничего, – отвечаю я, снова повернувшись к Киру, который уже третий раз пытается рассказать один и тот же анекдот, но его постоянно перебивают.
– Издеваешься? – спрашивает он, улыбнувшись, ведь я повернулась к Теону, в тот самый момент, когда должна была последовать вся соль анекдота.
– Нет, – касаюсь губами его щеки.
– Ну, так вот, повторюсь, – продолжает он. – Идет Вовочка по дороге, а навстречу ему...
– Лучше прикончи меня сразу, – закатывает глаза Маша. – Небось, это еще один из тех твоих анекдотов, где надо смеяться после слова лопата?
– Да, а ты у нас прямо родилась на сцене Аншлага...
Друзья опять начинают спорить, а я, подняв голову вверх, смотрю, как застывшая вода падает на землю. Попутчики... Теперь я понимаю, что он имел в виду. Маша, идущая рядом, моя подруга – я слышу, что она говорит и вижу ее лицо. Но она может в любой момент уйти, ведь я не держу ее за руку. И пока мы идем по одной дороге, в одно и то же место, она не уйдет. Кир... Мы держимся за руки: буду падать, и он обязательно подхватит. А я всегда смогу его остановить, если он соберется меня покинуть. И только один человек, чьего лица я не вижу, но часто слышу его голос внутри моей головы, этот человек, точнее венефикус, идет позади меня...
Теон... Кто ты мне? Подруга идет вровень, любимый держит за руку. А ты, идущий позади, кто ты мне? Я ощущаю твое присутствие, но не вижу твоего лица, и сейчас, мне кажется, что ты – моя тень... Как же глупо...
Продолжая смотреть на снег, не замечаю заледенелый участок дороги и, поскользнувшись, падаю прямо в объятья попутчика позади себя. Теон успевает поймать меня – на мгновение его ладони сжимают мои плечи, а в этот миг в мою голову приходит мысль, что именно поэтому он идет позади: для того, чтобы не дать мне упасть.
«Дея, ты в порядке?»,– мысленно спрашивает он, будто бы зная о смятении в моей душе.
– Аня, ты как? – восклицают хором Кир и Маша.
– Я в порядке, – обращаюсь ко всем троим.
То, что мы видим, оказавшись в школе, превосходит все наши ожидания. Дискотечный шар, светомузыка, огромные колонки, микрофон – не думала, что Вика так ответственно подойдет к организации этого мероприятия, есть даже банкетный стол. Видимо, многие понатаскали еды со своих семейных столов. Мы же, пришедшие последними, принесли шампанское. Новый Год без него – не Новый Год. Если будет проверять Татьяна Дмитриевна, перельем в коробку из-под сока.
– О, привет! Вы как раз во время! – окликает нас Петя, приближаясь, скорее всего, к пакетам со спиртным, чем к нам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И тебе, привет. Где Вика, не знаешь? – спрашивает в свою очередь Кир.
– Она вон там, – Лапатов указывает на кучку девчонок слева от сцены, и он идет туда.
– Эй! – запоздало зову я, потом поворачиваюсь к Маше. – Зачем ему нужна Вика?
– Не знаю, – отвечает та, направившись к столу с едой.
Мы с Теон остаемся стоять у входа. Я пересиливаю себя и поворачиваюсь к нему лицом.
– Спасибо, что… – осекаюсь, увидев его лицо.
– Глупости, – легкая улыбка озаряет обычно мрачное лицо, – за такое не благодарят.
От его взгляда сушит горло. Подхожу к столу, и наливаю себе сок из тетрапака. Сделав глоток, понимаю, что идея схитрить пришла не только мне – дешевое вино обожгло горло.
– Аня! – окликает меня Кир, возвращаясь и попутно оттаскивая Машу от тарелки с салатом оливье на другом конце стола. – Пойдемте на крышу, Вика одолжила ключ от аварийного выхода, там можно подняться.
– Ладно, – улыбаюсь, что ж, он смог увильнуть от танцев. Пока. Но я еще сумею затащить его на танцпол. И в этот раз не дам себя сбить с настроя поцелуями в шею.
Наощупь поднявшись по темной лестнице на небольшую, залитую лунным светом площадку, мы подходим к краю. Вид открывается просто волшебный – крыши домов, одетые в белые шапки, высокие здания в неоновом обрамлении гирлянд и вывесок, артерии дорог с мелькающими машинами, напоминающими вечерних светлячков своим мягким светом фар.
– Здорово, да? – интересуется Кир. – Со дня поступления в школу, я хотел полазать по этой крыше, можно сказать, даже мечтал.
– Конечно, а об учебе думать было не нужно, да? – поддевает его Маша.
– Красиво, – отзываюсь я, смотря на яркие вспышки звезд над головой. Прикрываю глаза, ощущая, как кожу под шубой пронизывают тонкие иголочки декабрьского мороза. Звезды всегда рождали воспоминания, раньше я часто любила смотреть на них и на город, спящий у Холма Времен...
Я сидела на краю каменного балкона, мои ступни упирались в пустоту: было немного страшно, но я знала про барьер, поставленный отцом, который не даст упасть и разбиться. Вдруг чьи-то сильные руки, обхватив меня за плечи, прижали к себе.
– Стоит на секунду отлучиться, как ты совершаешь что-нибудь безрассудное, – прошептал голос.
– Я не упаду, – заверила я. – Кроме того, ты ведь держишь меня.
– И не собираюсь отпускать, – коротко ответил обладатель низкого, успокаивающего голоса, прежде чем втащить меня обратно на площадку балкона западной башни. Закрыла глаза, пытаясь утонуть в нежности, с ног до головы.
– Я ведь дал обещание… – объятья ослабли, и руки мягко развернули меня спиной к спящему внизу городу.
– Лео… – прошептала я, подняв веки.
Первое, что попалось мне на глаза – были угольно-черные локоны, обрамлявшие низкий лоб овального лица. Четко очерченные, словно высеченные из камня, губы Теона растянулись в улыбке, а в его глазах цвета темных морских глубин, поддернутых вечным льдом, вспыхнули сияющие в вышине звезды.
От испуга и мешанины чувств, переполнившей меня, я шагаю в сторону и тут же проваливаюсь в пропасть, запоздало вспомнив, что нахожусь на крыше трехэтажного здания – как раз напротив прорехи в ограждении – в этот момент чья-то крепкая рука хватает меня за запястье.
– Дура! Ты что творишь?! – рычит Теон, удерживая меня от падения вниз.
[1]vagus (лат.) – скиталец, бродяга
Глава 17. Когда пробьет полночь
Молниеносно хватаю Дею за запястье, согнувшись под тяжестью ее веса. Рука немеет от боли – плечо словно опалили огнем – но я не собираюсь отпускать, ведь когда-то я пообещал вечно держать ее за руку.
