что чуть не поперхнулась.
Анна еле сдержала смех, а пребывающий в неведении Франческо лишь широко улыбнулся в ответ.
– Andiamo!20
Водитель уже ждал их в машине.
– «ДС10», – Франческо включил Джэйми Джонса. – Это для настроения, – он протянул каждой курочке по маленькой бутылочке сока. – Сами отрегулируйте, кому сколько надо. Я выпиваю всю.
– Сколько мне надо? – Анна с ужасом рассматривала содержимое. – Я не знаю! – Она в растерянности то открывала, то закрывала крышку, никак не решаясь глотнуть.
– Выпей полбутылки, подожди минут тридцать. Если ничего не почувствуешь, выпей еще, – Шарлот с профессиональным видом давала инструкции по приему МДМА21.
Возле входа в клуб выстроилась длинная очередь. Оказаться в хвосте было бы настоящим кошмаром. Еще в машине Таш почувствовала слабое головокружение. Вибрации от доносившегося из клуба громыхания достигали ее барабанных перепонок, сигнал тут же отправлялся в мозг, который, мгновенно конвертировав, разносил его по телу в виде множества реакций, порой противоречивых. Ноги ритмично шагали, кисти вырисовывали воображаемые круги, а тело постепенно лишалось земного притяжения. Здоровый охранник продавливал им путь сквозь толпу. Всего за пару минут они оказались на террасе. Анна и Шарлот глазели по сторонам, как дети в Диснейленде, то и дело оборачиваясь на улыбавшихся людей в необычных нарядах.
– Теперь я понимаю, почему это называется «circoloco»22, – сказала Анна, указывая на мужчину в кожаных шортах с зеленым эрокезом на голове и его подругу, микро-бикини которой сливалось с покрывавшим все ее тело тату.
Танцпол кишел людьми. Накаченные мужчины и поджарые женщины с бутылками воды в руках вышагивали в такт разлетавшимся по террасе из мощных колонок битам. Все глаза были устремлены на ди-джея. Разноцветные лучи светодиодов ритмично пронизывали танцпол и тут же растворялись в спертом от пота воздухе. Таш ощутила прилив легкости. Постепенно все ее существо сливалось с окружающей атмосферой. Все происходящее вокруг переставало иметь значение, лишь музыка и неоновый свет оставались источником неисчерпаемого блаженства.
– Что-то на меня не действует, – Анна почти маршировала на месте, жадно допивая остатки сока. Ее зрачки полностью закрыли радужную оболочку, а челюсть была плотно сжата.
– Не переборщи, тебя уже вставило, аккуратнее!
Меньше всего Таш хотелось заниматься чужими проблемами в момент священного единения с музыкой. Для нее существовали лишь она, танцпол, ди-джей и вселенная. Все остальное было не важно. Таш прикрыла глаза солнечными очками, и, улыбаясь, продолжила двигаться. К ней подходили люди, что-то говорили, она улыбалась в ответ, не переставая танцевать. Она была счастлива, она любила эту сумасшедшую обстановку, любила своих подруг, любила музыку.
Чьи-то руки обвились вокруг ее талии. Она продолжала танцевать, ведь, охватившая ее вселенская любовь распространялась на всех, включая и обладателя рук. Все еще под чарами всеобъемлющего чувства, она развернулась. Он продолжал держать ее за талию, пока она внимательно рассматривала его. На нем был бордовый марокканский халат, а на голове – турецкий тюрбан, из-под которого выбивались русые кудри. Глаза были скрыты за голубыми очками, но она хорошо знала эти глаза. Не сказав ни слова и продолжая улыбаться, Таш развернулась. Бен прижался к ней сзади, и они продолжили танцевать.
– Возьми еще чуть-чуть, – Бен передал ей целлофановый пакетик с серыми кристаллами.
Время будто бы замерло. Она не видела, что происходило вокруг. К ее совершенному миру прибавился лишь он, его голубые очки и марокканский халат. Она не знала, сколько часов пролетело, но, как только содержимое заветного пакетика было опорожнено, призрак суровой реальности неуютно замаячил вдали. Во рту пересохло. Бен потянул ее за руку, и она послушно последовала за ним.
Первой навстречу им бросилась назойливая подруга Грегори. С неподдельным любопытством она рассматривала неоновые кроссовки Таш, ее леггинсы в сеточку и розовую туту и, наконец, спросила:
– А где же Филипп? И где Фло? – децибелы ее высокого голоса задребезжали у Таш в ушах.
Она не была готова отвечать на вопросы и продолжала глупо улыбаться. Бен что-то пробурчал в ответ и, схватив Таш за руку, направился к бару.
– Я никого не хочу видеть и слышать, кроме тебя! – Он снял очки, и Таш увидела его глаза. Из-под огромного черного зрачка робко светилась тонкая голубая кайма. – Как же я по тебе соскучился!
– Я тоже, – она ни за что не хотела возвращаться обратно в реальность, – давай сбежим отсюда.
По дороге к выходу они натолкнулись на Анну и Карла.
– Вы куда? – Карл обращался к Бену. Анна в черных очках жадно отглатывала воду из горла бутылки. Факт того, что Таш была с Беном, почему-то нисколько ее не удивлял.
– Шарлот уехала с Франческо домой, – вставила, было, Анна.
– Давай обсудим все завтра, – Таш махнула Анне рукой и последовала за Беном к выходу.
– Кала Жондал, пер фаворе, – сказал Бен таксисту и, не мешкая, притиснул ее к себе.
То ли от МДМА, то ли от прилива чувств на его глазах выступили слезы.
Всю дорогу до Кала Жондал Бен ласкал ее лицо, шею не решаясь опуститься ниже. В ответ на эти легкие прикосновения Таш медленно водила кончиками пальцев по его груди.
Как только ворота за таксистом закрылись, Бен подхватил ее на руки и понес в сторону дома. Она-то откидывала голову назад, любуясь пятнистым лунным диском, пылающим в черноте звездного неба, то поднимала, чтобы поцеловать Бена в щеку. В дальней части дома играла музыка и звучали громкие голоса. На секунду он замешкался, раздумывая, куда ему пойти, но, взглянув на улыбающуюся Таш, направился прямиком в спальню.
Стеклянная настольная лампа освещала просторную комнату. Бен бережно уложил Таш на кровать и нерешительно прижал ее к себе. В этом объятии не было ничего эротичного, лишь нескончаемое чувство близости. Так они пролежали несколько минут – молча, обнявшись как близкие родственники.
По комнате разнесся запах марихуаны. Затяжка за затяжкой ее веки стали тяжелеть. В голове мелькали странные видения. Она почувствовала, как что-то теплое и мягкое забралось под ее розовую туту. Она протянула руку к источнику тепла, и нащупала густую шевелюру Бена. Она различала лишь перепады температуры в теле. Она то поднималась, когда раскаленный поток энергии проникал в ее тело, то опускалась, когда он покидал его. Ее тело парило в воздухе. Вместе с источником энергии они неслись, пересекая пространства, как единое целое. Таш не хотела просыпаться.
Солнце уже почти добралось до зенита, и раскаленный, как угли, воздух пробирался в комнату через распахнутое окно. Толстые лопасти вентилятора медленно двигались под потолком, гоняя по кругу спертый от пота и
