— Ники, это не Цезарь, — сказал Майкл и стянул с меня одеяло, спускаясь поцелуями к груди. — Почему ты спишь в джинсах и майке?
— Пижаму не нашла.
Я не хотела видеть его, слышать — тоже. А поцелуи этого подонка не вызывали никакого трепета. Нет, вру — трусики уже почти намокли. Но не мой мозг. Слава Богу, думала я не тем местом, которое находилось у меня между ног.
— Странно, конечно. Но твои поступки меня уже давно не удивляют. — Поцелуи вновь от груди пошли наверх к лицу — единственный участок, не закрытый одеждой.
— Так хорошо меня знаешь, да? — съязвила я.
— Что за тон? И почему твои глаза выглядят заплаканными?
— Тебе кажется. Дай мне поспать, отстань, пожалуйста.
Я попыталась отвернуться от него, но Майкл притянул меня к себе, выглядя крайне недовольным.
— Не надо быть колючкой с самого утра, Ники, — прошептал он и начал покрывать мое лицо поцелуями. — Что это? — Скривился, рассматривая правую щеку. Провел по ней пальцем. — Тональный крем?! У меня весь палец бежевый! Наелся тональника вместо завтрака, классно. Почему ты не смыла макияж?
— Потому что это не твое дело! — рявкнула я и опять попыталась откатиться от него. — Все не то: тон голоса, глаза, тональник. Так, может, оставишь меня в покое?!
— Тихо! — Прорычал он и придавил меня одной рукой к кровати, а второй — стал стирать тональник с лица.
— Что за варварские замашки? Отпусти меня! И убери свои руки от моего лица!
Я брыкалась, как могла. Ровно до того момента, как черты его лица ожесточились, а желваки заходили ходуном. Увидел синяк. Мурашки побежали по телу, я вмиг успокоилась.
— Жду объяснений.
Не было смысла задавать тупой вопрос «каких?». Я просто молчала. Майкл сильно сжал мое запястье и приблизился лицом к моему.
— Кто это сделал? — обманчиво спокойным голосом спросил он, не отрывая глаз от моего лица.
— Бетч, — ответила я и тяжело сглотнула.
— Бетч? Этот мудак, к которому я запретил тебе приближаться?
— Д-да. Но это вышло слу…
Он резко встал и, ничего не говоря, вышел. Куда он, черт возьми?
— Майкл!
Твою мать! Я запуталась в одеяле и не смогла побежать за ним сразу. Со злостью скинув одеяло и две подушки на пол, я понеслась за Майклом. Куда он только пошел? На втором этаже его не было. Внизу послышались звуки, и я спустилась.
— Стой! Куда ты собираешься? — закричала я, подбегая к нему.
Он обувался у входа. В руках — ключи от машины, в глазах — сталь.
— Разобью лицо твоему дружку. Может, тогда ты поймешь, что, если я прошу с кем-то не общаться, значит — ты не общаешься. — Майкл развернулся к выходу, но потом обернулся ко мне. — А, да, и синяки на лице моей девушки — непростительно. За это я, наверное, сломаю ему еще и руку… И каждый палец. Какой рукой он тебя бил?
— Никакой, — дрожащим голосом ответила я, в шоке смотря на нового Майкла.
— Значит, обе сломаю, — просто сказал он и взялся за ручку двери.
— Стой, Майкл! Это не Бетч. Ну, не совсем. Выслушай меня, пожалуйста.
— У тебя есть минута, чтобы убедить меня не ехать к нему.
— Мы играли в мяч. А я овца криворукая… Он же профессиональный спортсмен. Мяч я поймать не смогла, по крайней мере, руками. Зато головой хорошо отбиваю, — нервно хихикнула я. — Он не бил меня, как ты мог такое подумать?
— А что мне еще думать? Я говорю тебе не встречаться с ним, но ты действуешь мне наперекор, к тому же, приходишь домой с синяками. Почему моя девушка игнорирует мои просьбы?
Он стоял и смотрел на меня, отчитывая одним только взглядом. А мне хотелось плакать. Все его слова — гнусная ложь! Играет в мачо, а на деле — хренов ублюдок!
— Почему ты уже второй день путаешь термины? Вместо «моя личная шлюшка» говоришь «моя девушка»? — спросила я со слезами на глазах.
— О чем ты, Ники?
— Ни о чем! Вали, куда хочешь!
Я развернулась и убежала в ванную. Слышать признания в любви и знать, что тебе нагло врут, считая тебя полной дурой — омерзительное чувство. Черт, совсем расклеилась. Я сидела на полу ванной и плакала, не успевая вытирать нос. Прекрасный подонок! Заставил сначала влюбиться в него, а теперь, пожалуйста, взял и разбил все мои мечты к чертям.
— Ники! — Майкл постучал в дверь. — Что с тобой? Расскажи мне.
Нужно сыграть свою роль до конца, иначе он что-нибудь заподозрит. Оставалось совсем чуть-чуть — украсть завещание, и дело с концом. Собрав слезы в кулак, я открыла дверь. Майкл подхватил меня на руки и прижал к себе. Я уткнулась ему в грудь лицом.
— Что тебя тревожит, дорогая? Почему ты себя так странно сегодня ведешь? — спрашивал он, перенося меня на руках в комнату.
Дорогая… Паршивый лгун!
— ПМС, — всхлипнула я. — Я всегда превращаюсь в неадекватную ведьму перед месячными.
Майкл застыл. Типичный мужик. Боится разговоров о прокладках и месячных.
— Я знаю, как тебя развеселить. Объявляю сегодняшний день — днем влюбленных!
— Типа, четырнадцатое февраля раньше времени, для тех, у кого ПМС?
— Нет, дурашка, — рассмеялся он. — Я планировал этот день провести дома. Ну, и так вышло, что ты сегодня — неадекватная ведьма. — Майкл поцеловал меня в висок и посадил на диван.
— То есть, на работу ты сегодня не поедешь? — расстроенно спросила я.
— Не-а. Ты не рада? Этот день я посвящаю тебе.
Мне ты посвятил свое мудачество!
— Очень рада. Просто, я боюсь, что выкину еще какую-нибудь глупость, вазу разобью или тарелку в тебя кину… А на работе тебе было бы безопасней. — Я надела на себя улыбочку в стиле чеширского кота.
— Не кинешь, так как у нас сегодня обширная программа, мисс Кросс. — Майкл упал на диван рядом со мной. — Первым делом — пикник. А дальше решим, что поделать.
— Это называется «обширная программа»? Да-а, ты тщательно все продумал, ничего не скажешь. Пикник в ноябре — супер.
— Ведьма, не бурчи. Сейчас я кое-что отправлю по мейлу, и выдвигаемся! Собирай пока продукты.
Первую половину дня мы провели, как образцовая семья, на пикнике. Да, я не ошиблась. Именно на пикнике. Ну и ладно, что ноябрь. У Майкла был навес во дворе, там теплее, чем дома. Барбекю, плед, вот и все дела. Болтали ни о чём и обо всём сразу. Я отправила все свои мысли и заморочки в далекое путешествие и расслабилась. Представится момент пошариться в его кабинете — сделаю это. А пока буду отдыхать!
— Ники, ты взяла нож?
Нож? Зачем нож? Из-за ножа что ли я сейчас тут, вместо того, чтобы быть дома, в Ричмонде, и гонять Цезаря по дому.
— Какой нож? — Я всё никак не могла понять, зачем ему понадобился нож.
— Как — зачем, Ники? А чем я должен мясо резать? Твоими ногтями? — спросил он, подавляя смех.
