— Познакомься, — сказал мне Эдуард таким тоном, будто они с женщиной уже пили на брудершафт. — Это Рианна. Начальница Винсента.
— Приятно тебя видеть, Дана, — произнесла Рианна.
Дана отреагировала на ее слова поклоном.
— Здравствуй, Великая. Ты решила почтить нас своим присутствием…
— … потому что когда-то предназначенный тебе мужчина в очередной раз совершил ошибку. Похоже, жизнь ничему не учит тебя, Винсент?
— Я не понимаю, Великая. Разве я не сделал того, что от меня требовалось? Разве…
— На колени, — коротко приказала Рианна.
Винсент послушно опустился к ее ногам, и она посмотрела на него сверху вниз.
— Когда-то ты обратил смертную женщину без ведома Темного Совета, и она родила от тебя ребенка. Тебе предложили выбрать между ее жизнью и своей, и ты мог убить ее, но ты сделал неправильный выбор. Ты знал, что за эту ошибку будешь платить всю жизнь, и что даже после клятвы предназначения ты не сможешь получить разрешение на то, чтобы завести детей. Но, тем не менее, своего решения не изменил. Ты знаешь, что мы ценим тебя. Будь на твоем месте кто-то другой, мы бы не думали дважды и оставили бы все так, как есть, но мы дали тебе еще один шанс. Еще никто из карателей не получал от нас второго шанса, Винсент. На этот раз все было просто. Тебе нужно было найти Незнакомку, приманить ее кровью жертвы, как ты делал всегда, с помощью медиума получить возможность войти в ее дом и убить ее.
— Но темные эльфы… — начала Дана.
Рианна легко пожала плечом.
— Далеко не все Незнакомцы-полукровки охотятся на темных эльфов. Да и сколько их, темных эльфов, вокруг? Они чувствуют Незнакомцев и никогда не приближаются к ним по собственной воле. Они прячутся, и найти их сложно. Она слаба, Дана. Сильнее обычного Незнакомца, но слабее, чем те, кто охотится исключительно на темных эльфов. С такой жертвой им не совладать — особенно после того, как они обратят ее. Джонатан на самом деле был темным эльфом. Сначала она думала, что сможет справиться с ним, но на деле все оказалось совсем не так. Поэтому она убила его еще до того, как обратила. Что до хозяйки ночного клуба — феи отлично лгут. Особенно если им пообещать что-нибудь стоящее. Итак, Винсент, ты снова совершил ошибку.
Дана сделала шаг к ней.
— А как же я, Великая? Ведь ты нашла меня… позвала для того, чтобы я помогла… что же я должна была сделать?
— Ты должна была сделать мудрый выбор, Дана. Выбор, достойный существа, которое живет на этом свете уже три тысячи лет. Ты должна была помочь Винсенту и не дать ему оступиться. Это должен был быть выбор вампира, а не человека. Но твои чувства оказались сильнее.
Винсент поднял было глаза на Рианну, но вздохнул и снова обратил взгляд в землю.
— Мне жаль, Винсент, — сказала она коротко и, сделав паузу, продолжила: — Властью, данной мне Великой Тьмой…
— Постой, Великая.
Я не успела и оглянуться — а Дана уже оказалась между Винсентом и Рианной. Она смотрела женщине прямо в глаза, гордо подняв голову. Рианна повела бровью.
— Как ты смеешь? — спросила она после паузы. — Это слишком дерзко даже для тебя!
— Пощади его, Великая. Он ни в чем не виноват. Я старше его. Я могла бы понять, что тут что-то не так, но мои чувства помешали мне. Позволь мне искупить свою вину.
— Каким образом?
— Я поклялась кровью своего создателя, что если никто из нас не умрет, то я откажусь от дарованной мне свободы и снова приму клятву верности Темному Совету.
Рианна молчала, не сводя глаз со своей собеседницы.
— Ты хочешь вернуться в Орден, — повторила она. — Неужели ты решила посягнуть на место Магистра?
— Я готова занять свое прежнее место, Великая. Я снова стану карателем.
— Встань.
Винсент поднялся на ноги и, наконец, посмотрел на Рианну. Она кивнула на Дану.
— Ты обязан этой женщине жизнью, — сказала она. — Она не раз рисковала ради тебя. Уверена, что и теперь она знает, на что идет.
— Уверен, что это так, Великая.
— Властью, данной мне Великой Тьмой, я, Рианна, прощаю тебя, Винсент. Через неделю я жду вас обоих в Храме. Дана принесет клятву верности Темному Совету, а потом вы оба снова поклянетесь друг другу в вечной любви и верности. Иногда даже бессмертным существам нужно сделать что-то дважды для того, чтобы начать это ценить.
После этого Рианна подошла к Анне и подняла ее с земли так легко, будто это была кукла. Уловив кивок и расценив его как приглашение к действию, Винсент забрал принадлежавший ему кинжал и вложил его в украшенные драгоценными камнями ножны, которые отдала ему Эмили.
— Будьте счастливы, смертные, — сказала Рианна, посмотрев на нас с Эдуардом. — И да пребудет с вами Великая Тьма во всех ваших начинаниях.
Еще с минуту после того, как Рианна исчезла — а она на самом деле исчезла, в буквальном смысле растаяла в воздухе без следа — мы молчали. Дана заговорила первой.
— Хорошие новости, — она повернулась к Эдуарду, — заключаются в том, что ты никакой не темный эльф, мальчик — у тебя просто красивые глазки. Плохие новости заключаются в том, что если мы сейчас же не пойдем к гостям, то Мара меня убьет.
— Танец! — вспомнила я.
— О, Великая Тьма, танец! Я совсем про него забыла. — Она обняла меня за плечи. — Лорена, дорогая, у меня для тебя кое-что есть. В этом платье ты в первую же секунду почувствуешь себя вакханкой! Тебе даже не понадобится… в смысле, не захочется его снимать.
Эпилог
Лорена
— Господин Мун, мы так рады, что вы наконец-то организовали следующую выставку! Ваши поклонники долго ждали этой минуты. Вы могли предположить, что придет так много гостей?
Эдуард выглядел потерянным, если не сказать, что ошарашенным. Картинная галерея в старой половине города, где он обычно выставлял свои работы, была полна людей: официанты, разносившие шампанское, с трудом протискивались сквозь толпу, а журналисты и фотографы, которым хотелось перекинуться с «господином Муном» хотя бы парой слов, в нетерпении топтались на месте, ожидая своей очереди.
— По правде сказать, нет, — улыбнулся Эдуард. — Это приятный сюрприз.
— Глядя на него, можно подумать, что он сейчас умрет от ужаса. — Мара огляделась, не отпуская моей руки — создавалось впечатление, что она боится потеряться и отойти от меня хотя бы на шаг. — Ну, когда уже будет обед? Я проголодалась!
— Это выставка, а не ресторан. Может быть, тут будет шведский стол, но не думаю, что стоит надеяться на что-то серьезное.
— Вот так всегда, — вздохнула Мара. — Что это за мероприятие, где тебе дают шампанское, но не предлагают закусить чем-нибудь легоньким?
Тем временем молодая журналистка (я знала ее — это была Адриана Гейбл, она работала в издательстве «Сандерс-Пресс», занимала должность заместителя Оливии и, конечно, такая новость, как новая выставка Эдуарда Муна, не могла пройти мимо нее) продолжала задавать вопросы.
— Вы не выставлялись почти год, господин Мун.
— Восемь месяцев, — вежливо уточнил Эдуард.
— Как я понимаю, многое изменилось за эти восемь месяцев? У вас теперь совсем другой стиль. Ваши картины теперь… не такие светлые, как раньше. Как вы можете прокомментировать эти изменения?
Эдуард посмотрел на гостей, которые медленно расхаживали взад-вперед и изучали картины, иногда подолгу останавливаясь перед очередным полотном.
— Я пришел к выводу, что так будет честнее, — ответил он коротко.
— Честнее? — переспросила Адриана. — Вы хотите быть честным с вашими поклонниками? С критиками?
— Я хочу быть честным с самим собой. То, что думают о моем творчестве мои поклонники и мои критики — это их личное дело.
Адриана натянуто улыбнулась и спрятала диктофон в сумочку.
— Я слышала, что у вас много планов, господин Мун. В частности, вы хотите открыть собственную школу живописи, в которой будут специальные классы для детей с ограниченными возможностями, а также для детей, родители которых стеснены в средствах. Это на самом деле так?
— Да.
— Это будет первая школа живописи в Треверберге, если я не ошибаюсь?
— Да.
— Мы слышали, что ваш проект будет финансировать мисс Паттерсон… это правда?
— Да.
Эдуард явно не был настроен на интервью — это было понятно по односложным ответам и прохладному тону. Пару секунд Адриана сконфуженно молчала, а потом ей улыбнулась удача: стоявшие рядом с нами гости расступились, пропуская вперед Изольду Паттерсон и Уильяма Барта.
— Легка на помине, — прокомментировала происходящее Мара и добавила язвительно: — Выставка — отличный повод выгулять очередное платье за тысячу евро.
— Господин Мун, — обратилась Изольда к Эдуарду, — похоже, длительный творческий отпуск пошел вам на пользу. Картины чудесны. Я решила приобрести одну, но мы еще не посмотрели все, так что, скорее всего, мне понравится что-нибудь еще.
