ухо те же словечки, которые приводили его в неистовство от желания?
Матье с такой яростью ударил кулаками по перилам, что у него вырвался крик боли. Посмотрев на руки, он увидел, что костяшки пальцев кровоточили. Кажется, он окончательно теряет рассудок, он должен строго-настрого запретить себе думать о Тесс. Во всяком случае, о Тесс вместе с Бенуа. Дрожащий, стоял он в сгущавшихся сумерках, пока не осознал, что вновь утратил все желания.
* * *
Анжелике захотелось представить Корантена своим приятелям по инженерной школе, и начало знакомства сложилось не совсем удачно. Друзьями Анжелики были ребята ее возраста, всем им было около двадцати лет, и у всех был, соответственно, менталитет студентов, замороченных во время экзаменов, но жадных до веселья по субботним вечерам. Для них тридцатилетний бухгалтер был пришельцем с другой планеты. После не слишком теплого приема Корантена в свою компанию они тем не менее решили поинтересоваться, в чем, собственно, состояла его профессия. Корантен, не переставая улыбаться, стал им объяснять, насколько на самом деле его профессия увлекательна. Пройдя экзамены на степень бакалавра в совсем юном возрасте, он проделал довольно долгий путь, осваивая учебную программу, которая завершилась получением диплома эксперта-бухгалтера. Итого, пять лет обучения плюс три года оплачиваемой стажировки до итоговых экзаменов. Затем он вошел в Орден экспертов-бухгалтеров[23], принял присягу, однако предпочел работать «свободным художником». Он превозносил важность диагностики, консультирования и помощи предпринимателям, всячески подчеркивая роль «человеческого фактора», и утверждал, что эта работа никогда ему не надоедала. Все это давным-давно вышло за рамки устаревших представлений о бухгалтерах в нарукавниках, защищающих от пыли, к тому же чего-чего, а безработицы в среде таких специалистов никогда не наблюдалось.
— Мы сами выбираем себе клиентов, ищем решения их проблем и умудряемся иногда придать ценность любому, даже самому безнадежному на первый взгляд делу.
Приятели Анжелики, поначалу скептически настроенные, начали проявлять к нему интерес, и вечеринка продолжилась в более непринужденной атмосфере. Корантена нисколько не смущало, что он оказался самым старшим в этом кругу, в который ему в итоге удалось вписаться. В студии Анжелики набилось с десяток молодых людей, большинство которых сидели на полу; они болтали и пили, слушая музыку до двух часов ночи. Корантен поостерегся первым дать сигнал к тому, чтобы начать расходиться, но был среди тех, кто ушел раньше остальных. На пороге двери Анжелика ненадолго его задержала.
— Ну, как тебе они?
— Твои друзья? Очень приятные.
— Сначала вам вроде было трудно поладить?
— Да все нормально. Они еще не вошли в активную жизнь, они беспечны.
— Только не я. Наверное, из-за папы.
— Хватит тебе так о нем беспокоиться. Не путай роли. Даже если он сейчас… не совсем в форме, он восстановится.
— Думаешь?
— Я уверен.
— Но если восстановление займет полгода, что будет с книжным магазином?
— Как коммерческое предприятие, пожалуй, он какое-то время продержится. Потом найдется новый владелец. Для твоего отца это все будет очень тяжело. Он набрал кредитов, у него мало возможностей для маневра.
— Он не вынесет потери магазина.
— Не тревожься насчет этого — вынесет он или нет. Наметь себе цель, строй собственную жизнь. Ты ему не костыль, Анжелика.
— Можешь называть меня просто Анж, так все меня обычно зовут.
— А я не стремлюсь быть таким, как все. Так, значит, мы уже перешли на «ты», мадемуазель Каррер!
Девушка усмехнулась, а потом положила руки на плечи Корантена.
— Спасибо тебе, что пришел.
— Спасибо, что пригласила. Кстати, почему ты это сделала?
Вместо ответа она, слегка поколебавшись, легонько поцеловала его в губы, прежде чем зайти в комнату. Стоя на лестничной площадке, он не сводил глаз с закрывшейся двери. Неужели она его поцеловала? Он никак не мог прийти в себя и ликовал, спускаясь по лестнице. Да разве мог он надеяться или сам осмелиться на такой жест? Неужели возможно, чтобы он ей понравился? До сих пор, когда они вместе обсуждали какие-то дела в офисе книжного магазина, у него создавалось впечатление, что она его просто не видит, что он для нее прозрачен. И даже когда он однажды пригласил ее вместе позавтракать, получился самый обычный деловой разговор. Возможно, вечером она просто выпила слишком много пива? Он, получив приглашение, отреагировал на него не очень восторженно. Анжелике было всего двадцать, и она была дочерью Матье — целых две причины, чтобы не слишком увлекаться. Правда, из соображений чести и справедливости он предупредил Матье, что влюбился, но сам едва ли верил, что сможет добиться успеха.
А что, если она поцеловала его просто так, ради игры? Не потешается ли она сейчас над ним вместе с теми, кто еще остался в студии? Злой он ее не считал, но ведь таким способом можно было дать ему понять, что он был не на своем месте в молодежной компании? «Господин эксперт-бухгалтер», как в шутку обратился к нему кто-то из них в начале вечеринки. Но даже если она и была искренней, кто мог поручиться, что в данный момент друзья не предостерегали Анжелику от неудачного выбора? Наверняка немало парней, очарованных ее красотой, крутилось возле нее, и вряд ли им понравилось то, что он затесался в их компанию.
И что теперь ему делать? Пригласить ее тоже куда-нибудь, прислать цветы или бомбардировать эсэмэсками с обилием смайликов? Прежде всего убедиться, что поцелуй этот не был шутливым. Для этого достаточно одного телефонного звонка — по голосу он сразу догадается. Но, чтобы не выглядеть слишком уж рьяным кавалером, он должен позвонить ей дня через два, не раньше. Главное продержаться до этого времени, но терпения у Корантена было на двоих, он будет ждать, как диктует ему его мудрость.
* * *
На остановке Альбер провел довольно много времени, сидя в машине. Неприметный автомобильчик, взятый в аренду на сутки, заставил его раскошелиться, что в его положении составляло значительные расходы, однако пришлось на это пойти. Как только они вернулись в Гавр, Альбер пытался наладить контакт со старыми приятелями, но прошло слишком много времени, и ему так и не удалось ни у кого перехватить деньжат в ожидании лучших времен.
Вот уже в который раз он бросал взгляд
