Рейтинговые книги
Читем онлайн «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг. - Александр Голубев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 87

Изменения политического строя под давлением союзников ожидала не только интеллигенция. Подобные настроения существовали и в городах, и в деревне.

В ноябре 1942 г. красноармеец Евстегнеев (вскоре арестованный) уверенно заявлял: «Наше правительство и партия продались англичанам, если даже будет наша победа, то после войны у нас будет власть англичан, а не советская. В нашей стране создалось такое затруднительное положение, что приходится идти на все уступки англичанам. Теперь Советский Союз не сам руководит, а ему диктуют Англия и Америка»{708}.

Постепенно ситуация на фронтах изменилась к лучшему, но представления об определяющем влиянии союзников фиксировались все чаще, и трудно сказать, чего в них было больше — опасений или надежд.

«Усиленно распространяются слухи о том, что скоро будет у нас введена свобода различных политических партий, а также свобода частной торговли, что будет выбран новый царь, что после войны миром будут руководить Америка и Англия и т. д.», — утверждалось в справке о политических настроениях в Свердловске в 1943 г.{709}

По свидетельству историка Г.И. Мирского, московские рабочие уверенно утверждали, что союзники в обмен на оказанную помощь поставили условие: «Разрешить после войны свободную торговлю и вольный труд. Многие верили в это и мечтали о грядущих переменах, возлагая надежды именно на Америку и Англию. Путь останется Сталин, пусть останется партия, но главное — вот это: свободная торговля и вольный труд»{710}.

Зато крестьяне Тихвинского района Ленинградской области в 1944 г. хотели большего: «После войны у нас коммунистов не будет. Партия большевиков должна отмереть и отомрет, потому что наши союзники Англия и Америка капиталисты, поставят дело так, как им нужно»{711}.

Среди вопросов, заданных весной 1943 г. во время собраний или лекций, в частности, в Башкирской области, есть и такой: «Правда ли, что при заключении договора союзники ставили три вопроса — открытие церквей, введение погон, роспуск колхозов?»{712} Подобный вопрос задавали и в Удмуртии: «Правда ли, что Америка требует от нас роспуска колхозов и восстановления церкви?»{713}

Ликвидация колхозов представлялась особенно вероятной. Вот примеры подобных высказываний: «Некоторые говорят, что колхозов не будет, ибо Америка и Англия оказали свое влияние… Они требуют, чтобы не было больше колхозов, а наши не соглашаются. Возникнет новая война, и нам тоже уж не справиться, заберут нас англичане, и не будет больше колхозов… Скоро дождемся того момента, когда будем работать на себя и жить самостоятельно, без палки. Так хотят наши союзники Англия и Америка»{714}.

Характерно, что в межсоюзнической полемике (в частности, в западных средствах массовой информации) на первый план выступали требования свободы вероисповедания в СССР, а отнюдь не ликвидации колхозов. И этот сюжет нашел отражение в массовом сознании. Некоторое изменение политики в отношении Православной церкви в годы войны комментировалось порой следующим образом:. «Наше отношение к духовенству диктуется требованиями союзников — Америки и Англии… Двадцать восемь лет не говорили о попах, а тут заговорили, когда мы стали союзниками Англии… Англия и Америка повернут нас на старый лад…»{715}

О механизме зарождения и распространения подобных слухов свидетельствует недавно опубликованный любопытный документ, протокол очной ставки, проведенной следователями НКГБ в мае 1945 г. Некто В.И. Жарков, уже отсидевший 5 лет, являясь безместным священником, в 1944–1945 гг. разъезжал по Горьковской области и организовывал нелегальные богослужения. Беседуя с верующими после одного из них, он, комментируя газетные материалы о заседании Поместного Собора в Москве, заявил: «На днях в Москве проходило заседание церковного синода, которым руководили представители из Америки и Англии. На этом заседании предложили нашему правительству открыть все церкви, а недействующие церкви немедленно восстановить. Поэтому наши руководители и начали кое-где открывать церкви. После окончания войны власти Советской не будет, руководить Россией будут союзники, и народу будет предоставлена свобода»{716}. Попытки обвиняемого несколько смягчить свои слова были опровергнуты показаниями свидетеля, в результате Жарков был вновь осужден, уже на 10 лет, и реабилитирован лишь в 1991 г.

Подобные ожидания, казалось бы, подкреплял роспуск Коминтерна в 1943 г. Независимо от общей — позитивной или негативной — оценки этого решения, причину его практически единогласно видели в стремлении СССР сделать шаг навстречу союзникам: «Это очень тонкое, продуманное и дипломатическое решение, которое безусловно способствует укреплению связи между СССР и союзниками… Нам начинают диктовать, и вообще сейчас мы во многом зависим от союзников… Роспуском Коминтерна мировую революцию похоронили навечно… Компартии на Западе влачили жалкое существование, а теперь и эта система рухнула под нажимом Америки и Англии». И вполне логичным казался следующий вывод: «Коминтерн как неугодная нашим союзникам организация уже распущена, и роспуск этот совпал с пребыванием у нас серьезных представителей от союзников. Надо полагать, что это сделано по их предложению, теперь надо ждать дальнейших изменений в государственном строе в СССР»{717}.[71]

Приведенные здесь высказывания зафиксированы в Ленинграде, но сохранились справки об отношении к роспуску Коминтерна в Ульяновской и Свердловской областях, которые дают практически идентичную (хотя и менее подробную) картину{718}. А в Удмуртии даже высказывалось предположение, что роспуск Коминтерна приведет и к роспуску коммунистической партии в СССР{719}.

Конечно, наличие подобных настроений рассматривалось как результат плохой пропагандистской работы; в частности, в одной из справок на эту тему, составленной в Свердловске в мае 1943 г., именно в разделе о недостатках подчеркивалось, что инженерно-технические сотрудники оборонного завода «не могли дать вразумительных ответов на вопросы. Так, например: причины роспуска Коминтерна объясняют давлением со стороны союзников на Советский Союз»{720}.

Выступая на партийном активе в сентябре 1944 г., зав. отделом пропаганды одного из свердловских райкомов говорила: «Сейчас за границей усиленно отыскивают факты, которые бы говорили, что не отказываются ли большевики от некоторых старых форм, не делают ли принципиальных уступок? И не только это интересует заграницу, но мы имеем целый ряд фактов, которые говорят о том, что у многих наших товарищей (низовых руководящих работников) есть сомнение — не отказываемся ли мы от некоторых взглядов. Это было с целым рядом мероприятий, религией, Коминтерном и т. д.»{721} Понятно, что с подобным влиянием извне предполагалась борьба, силами прежде всего пропагандистского аппарата.

Не только роспуск Коминтерна, но и гораздо менее значительные и на первый взгляд мало связанные с межсоюзническими отношениями мероприятия власти, как, например, введение погон в Красной армии, вызывали даже у старшего офицерского состава разговоры о влиянии союзников. Так, офицер штаба 21-й армии майор Любомудров заявлял, что «введение погонов в армии имеет определенный смысл международного характера… Америка предложила нам привести в порядок офицерский состав». Другой офицер, но уже из штаба 64-й армии, майор Павлик, придерживался того же мнения: «Это все-таки сделано под давлением Англии и Америки». Характерно, что эти высказывания, достаточно нейтральные, рассматривались как примеры «отрицательных» и «антисоветских» настроений. Что касается рядового состава, тут высказывались мнения гораздо более определенные. Так, красноармеец Павлушин уверял своих товарищей, что «Англия и Америка предложили Советскому Союзу открыть церкви, ввести погоны, и эти мероприятия проводятся в жизнь». К еще более радикальным выводам пришел сержант Панасенко, кстати, член ВЛКСМ. Он расценил введение погон как начало изменения государственного строя СССР: «Я думаю, что у нас государственный строй будет таким же, как в Англии и Америке, потому что Советская страна среди капиталистических стран одна существовать не сможет»{722}.

Ленинградец И.И. Жилинский, начальник отделения Управления дорожного строительства Октябрьской железной дороги, в своем блокадном дневнике в январе 1942 г. сделал, пожалуй, наиболее трезвый вывод: союзники «имеют попытку повлиять на внутренний режим в нашей стране в смысле свободы слова и вероисповедания в полном смысле этих терминов на демократических началах. Однако наши в этом, конечно, проявят достаточно увертливости, а Америка и Англия отступят и разрешат нам вариться в собственном соку»{723}.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 87
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг. - Александр Голубев бесплатно.
Похожие на «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг. - Александр Голубев книги

Оставить комментарий