Тофиг бей красочно описал, как бывший первый секретарь ЦК КПА, академик Имам Мустафаев после этого задумался, покачал головой, встал и покинул собрание мудрецов страны.
Наступил 1990-й год, которому предстояло войти в историю азербайджанского народа как год национальной трагедии, поражения демократического движения, начала триумфальной реставрации трайбовой мафиозной власти. Но народ был в неведении. СМИ Компартии не могли сказать ничего нового, да им никто и не верил. Газеты «Азербайджан» Сабира Рустамханлы и «Азадлыг» Наджафа Наджафова изобиловали материалами, настоянными на враждебности к Везирову и националистическими мифами. Четко работал механизм слухов. Невежество масс превращалось в грозное оружие национал-большевиков. В начале января продолжали действовать летучие отряды погромщиков под руководством провокаторов Халила Рзы, Мохаммеда Хатами, Неймата Панахова, Сеида Тахира Гарабаги.
В субботу, 6-го января, II конференция НФА, которую сторонники Председателя почему-то назвали третьей, начала работу в здании Академии Наук, в круглом зале. У входа в вестибюль здания АН дежурили крепкие молодые ребята. Ими руководил Ровшан Джавадов, врач, каратист, будущий активный участник боев в Карабахе и государственных переворотов, будущий командир ОМОН-а и заместитель министра внутренних дел, человек, которому предстояло через пять лет быть убитым, во время спровоцированного мятежа. Но ни он, ни я своего будущего не знали, и он с интересом просмотрел мое и Лейлы Юнусовой удостоверения делегатов и пропустил в зал. Мы, два члена Правления, которых атаковали «ребята» Председателя с одинаковой яростью, Лейла Юнусова и я, сели в зале сбоку от президиума, и стали с интересом наблюдать.
Сценарий конференции был ясен. Кто какую роль будет играть — тоже не вызывало сомнений, но даже уже виденные прежде спектакли интересны импровизациями, яркой игрой актеров, новой сценографией.
Почти месяц назад Председатель при помощи своих троянских коней в Правлении заморозил его деятельность, теперь он жаждал подчинить его себе полностью, превратить его в послушный инструмент. Ясно, что вся эта интрига — не его ума дело, что за сценой есть опытные кукловоды, которые им управляют, но следует честно признать, что Абульфаз Алиев был незауряден в своей роли. Он сумел внушить народу мысль о своей простоте, неприхотливости, даже наивности. Мне, востоковеду, этот тип людей был знаком по плутовским романам.
Псевдолиберальное крыло Правления, управляемое Исой Гамбаровым, было больше озабочено сохранением своего положения. Хотя я нисколько не сомневался, что Председатель сохранит этот сломленный и послушный ему костяк Правления. Хикмет Гаджизаде изображал тревогу по поводу вероятного изменения демократического Устава на роялистский. Меня забавлял этот самообман вчерашних демократов: если Устав не соблюдается, какое значение имеет его содержание?
Конференцию вел Председатель, секретарем избрали членами Меджлиса Арзу Абдуллаеву. Было решено дать слово всем членам Правления, которые пожелают выступить. Не приехал Алякрам Гумматов, якобы из-за снежных заносов на дороге, но все ленкоранские фронтисты присутствовали. Как всегда, было много напыщенной риторики, пафосных речей. Я наблюдал, как скрупулезно соблюдался весь ритуал формирования образа вождя: при появлении Абульфаза Алиева группа клакеров поднималась с мест и беспрерывным хлопаньем ладоней заставляла подниматься весь зал. Любая реплика Абульфаза встречалась бурей аплодисментов. Естественно, клакеры работали не только «за», но и «против». Стоило Тофигу Гасымову в своем выступлении сказать, что из-за беспорядков в Джалилабаде ВС Азербайджане отстрочил рассмотрение закона о выборах, что Миралим Бахрамов поступил неправильно, организовав эту акцию, как тот вскочил и, грязно обложив матом весь зал, демонстративно швырнул мандат и покинул зал. Зал зашумел, несколько делегатов вскочили, явно намереваясь наказать Миралима, оскорбившего делегатов конференции. Но тут поднялся Председатель, подняв руку, унял шум в зале и вынес свой вердикт:
— Миралим Бахрамов — герой нашего народа. Верните его.
Сразу же раздались аплодисменты, и те же делегаты, оскорбленные Миралимом, хлопали до тех пор, пока Бахрамов не вернулся в зал с видом победителя. Тофиг Гасымов, естественно, был посрамлен.
Фазаиль Агамалиев, один из самых верных сторонников Председателя, торжественно сообщил залу, что «волна кровавых революций, начавшихся в Румынии, накрывает и Азербайджан». Зал снова взорвался восторженными аплодисментами. Позже, делегат из Ленкорани, поэт Али Насир, сказал мне, что во время перерыва стоял вместе с нахичеванскими фронтистами. К ним подошел Абульфаз Алиев и предупредил своих земляков, что когда он предоставит слово Зардушту Ализаде, необходимо освистать его.
Когда слово дали мне, я перечислил успехи НФА и поздравил делегатов конференции с тем, что журнал «Тайм» назвал азербайджанский народ «народом года». Зал зааплодировал. Затем я предостерег НФА от насилия, которое выгодно властям и в чем они превосходит Фронт. Зал негодующе загудел. Я дождался тишины и продолжил:
— Беи, я боюсь насилия, крови и поражения.
Тут со своего места вскочил Абульфаз Алиев, ленинским жестом выбросил правую руку и изрек:
— На пути к свободе, наряду с демократией, нужна и кровь!
Зал неистово зааплодировал. Абульфаз бей сел, зал утих, и я продолжил:
— Для насилия нет никакой необходимости. Тем более, что оно направлено на свержение Везирова. Везиров — божий дар для НФА накануне выборов в ВС. Представьте себе, что во время предвыборной кампании коммунистическому конкуренту кандидата Фронта достаточно будет задать всего один вопрос: кто лидер твоей партии? И все станет ясно. Насилие против секретарей райкомов, разрушение границы — все это работает против нашей организации.
Заканчивая свое выступление, я сообщил делегатам о своем решении покинуть ряды НФА. В фойе Академии меня обступили знакомые фронтисты и просили не уходить из Фронта.
— Зардушт бей, мы здесь, в кулуарах, посовещались. Члены Меджлиса из Карабаха плюс Юг плюс Баку составляют большинство, которое обеспечит вам гарантированное избрание в Правление. Мы все видим игру, которую здесь ведет Абульфаз бей.
— Тогда почему же вы открыто не выступите против?
— Мы боимся, — ответил фронтист из Джебраила.
— Странная ситуация складывается, беи, вы не боитесь армянских боевиков, солдат и офицеров ВВ МВД СССР, следователей Прокуратуры, но боитесь Председателя организации, которую сами же добровольно создали. Это — ненормально. Фронт с таким Председателем принесет народу не свободу и победу, а рабство и поражение. Моей целью было не оставаться членом Правления, а спасти страну от надвигающейся беды. Видимо, мне это не удалось. До свидания.
Ко мне подбежал коренастый мужчина в круглой каракулевой папахе:
— Куда уходите, бей? Вы отступаете перед этими нахичеванцами? Мы, бакинцы, еще не умерли. Укажите, и я пристрелю любого из них!
Я с удивлением смотрел на этого человека. Только что избили одного делегата, мне предлагают приказать убить еще кого-то… Я повернулся и, ничего не сказав, отошел от этого человека. Только потом я узнал, что этот человек, Ага Ахундов, лидер складывающейся в то время Бакинской местнической организации «Гардашлыг» (Братство), которую недальновидное руководство республики стало создавать в пику НФА, превратившемуся в орудие выходцев из Армении и Нахичевани.
После выступлений членов Правления был объявлен перерыв для формирования Меджлиса на основе представленных районными отделениями кандидатов. Пока шла перекличка членов Меджлиса, остальных делегатов попросили покинуть зал. Один делегат, рабочий с какого-то завода, отказался покинуть зал, ссылаясь на пункт Устава о праве рядовых фронтистов участвовать в работе выборных органов, если для этого есть условия. Ровшан Джавадов, будущий замминистра МВД, попытался вытолкнуть его из зала. Рабочий сопротивлялся. Тогда Джавадов нанес резкий удар ногой ему в бедро. Бедняга согнулся от боли и припал на одно колено. Его схватили за шиворот и буквально выволокли из зала. Все это происходило на глазах Председателя, членов Правления и Меджлиса, делегатов конференции. Все испуганно молчали. Мое решение покинуть эту организацию, выродившуюся в криминальное сообщество, еще более окрепло.
Второй день, 7-е января, прошел в таких же пустопорожних выступлениях. Председатель пытался переписать Устав под себя, наделить себя диктаторскими полномочиями. Вниманию делегатов были представлены два проекта. Первый проект зачитывал Али Керимов, студент-юрист из Азгосуниверситета. Его проект изобиловал фразами: «Председатель имеет право», «Председатель может», «Председатель назначает», «Председатель распускает» и тому подобное. В каждой фразе проявлялось тщетно скрываемое желание авторов проекта превратить НФА в организацию боевиков под началом отца-командира. Второй проект, зачитанный доцентом юрфака Азгосуниверситета Тамерланом Гараевым, носил демократический характер и по существу являлся усовершенствованным вариантом действовавшего Устава. Надо сказать, делегаты не очень-то вникали в существо вопроса и прокатили оба проекта, сохранив в силе Устав, принятый на учредительной конференции.
