Второй день, 7-е января, прошел в таких же пустопорожних выступлениях. Председатель пытался переписать Устав под себя, наделить себя диктаторскими полномочиями. Вниманию делегатов были представлены два проекта. Первый проект зачитывал Али Керимов, студент-юрист из Азгосуниверситета. Его проект изобиловал фразами: «Председатель имеет право», «Председатель может», «Председатель назначает», «Председатель распускает» и тому подобное. В каждой фразе проявлялось тщетно скрываемое желание авторов проекта превратить НФА в организацию боевиков под началом отца-командира. Второй проект, зачитанный доцентом юрфака Азгосуниверситета Тамерланом Гараевым, носил демократический характер и по существу являлся усовершенствованным вариантом действовавшего Устава. Надо сказать, делегаты не очень-то вникали в существо вопроса и прокатили оба проекта, сохранив в силе Устав, принятый на учредительной конференции.
К ночи накал глупости достиг апофеоза. Я не выдержал и вместе с Лейлой Юнусовой, так же объявившей о своем решении уйти из НФА, направился к выходу из Академии. Тут нас попытались задержать, угрожая расправой, Неймат Панахов, Фахмин Гаджиев и другие приспешники Председателя, но на выручку пришел дожидавшийся нас на улице мой брат Араз. Угрожая якобы спрятанным под курткой оружием, он добился нашего «освобождения».
Так, в снежный и морозный январский день я покинул организацию, которую создавал самозабвенно и страстно, мечтая дать своему народу свободу и процветание. Я уходил, оставляя НФА в руках агентуры КГБ и местнической мафии.
8-го января, в понедельник, Меджлис НФА в здании общежития Азгосуниверситета избрал новое Правление. А 9-го января ко мне на работу явились, по причине, которая была в начале мне не ясна, Тофиг Гасымов, Иса Гамбаров и Панах Гусейнов. Вот так, стоя около двери лифта, где около года тому назад Иса Гамбаров просил меня со слезами на глазах не рвать с ним отношений. Теперь же эти трое переизбранных членов Правления НФА информировали меня об итогах ползучего переворота, свершившегося не без их активного участия. В начале они мне с радостью сообщили, что весь их блок условных «либералов» избран в состав Правления. Я воспринял это безучастно.
— Ну и что? Изменит ли это положение дел во Фронте? — спросил я.
Но, по-видимому, они так и не поняли смысла моего вопроса. Их занимало только собственное избрание. Из старого состава в Правление не вошли, не собрав необходимых голосов, Неймат Панахов и Джанбахыш Умидов. Алякрам Гумматов не был включен в список для голосования.
— Я предложил Абульфаз бею включить твое имя в список для голосования, чтобы тебя прокатили, — без всякого стеснения поведал о своей подлости Панах Гусейнов, — но Абульфаз бей отказался, сказав, что ты можешь пройти.
— Панах, Председатель имеет больше информации, чем ты, у меня в действительности было твердое большинство для избрания, но я просто не вижу смысла быть в руководстве организации, цели которой я больше не разделяю. Кроме того, ты не задумывался, когда предлагал включить мое имя в бюллетень, что я официально сделал заявление о выходе из рядов НФА и нельзя избирать человека в руководство организации, если он не является ее членом?
На этот вопрос Панах не ответил. Новыми членами Правления стали поэт Сабир Рустамханлы, декан юрфака Фиридун Самандаров, литературовед Диляра Алиева и некий Алякрам Алиев из села Нардаран.
Только после того, как они ушли, я понял смысл этого странного визита. Последние несколько месяцев Иса Гамбаров всячески старался свести мое участие в работе Правления к минимуму, сейчас же притащился с двумя своими сторонниками ко мне на работу. Тем самым он хотел показать мне, что вот, год назад ты был лидером ВИЦ НФА, я же никем, а теперь я — ведущее лицо в НФА, ты же вынужден уйти. Своеобразное удовлетворение за пережитое унижение потребовало от Исы титанической работы по превращению НФА из организации демократической в националистическую. Как показали дальнейшие события, ради личных целей и он, и его соратники никогда не останавливались перед тем, чтобы пожертвовать интересами народа.
Этибар Мамедов и Рагим Газиев заявили, что в знак протеста против избрания «агента КГБ» Сабира Рустамханлы в Правление они будут бойкотировать его заседания. Но уже через несколько дней стало известно, что Этибар Мамедов и Рагим Газиев, используя возможность манипуляции железной дорогой и радикальной молодежью НФА, ведут переговоры с Везировом о создании некоего Национального Совета Обороны. 10-го сентября Алякрам Гумматов из Ленкорани связался с Этибаром Мамедовым и сообщил о готовящемся захвате Фронтом власти в районе.
10-го января я и Лейла Юнусова, уже в качестве социал-демократов, вылетели в Таллин на учредительную конференцию Ассоциации социал-демократических организаций СССР. Уже там, 11-го января, нам сообщили, что финское телевидение показывало некий населенный пункт Ленкорань, здание райкома партии, захваченное людьми в круглых черных папахах и охотничьими ружьями за плечом. Как нам передали эстонские коллеги, финское телевидение акцентировало в своем сообщении, что это первый случай свержения советской власти в СССР за 70 лет!
Сделав свое сообщение о положении дел в республике, мы приготовились вылететь домой 15-го января, так как рейс был именно через три дня. Но уже после завершения конференции эстонские коллеги сообщили нам, что в Баку начались армянские погромы.
…То, что они не смогли сделать полтора года тому назад, они сделали сейчас… Естественно, не они были главными организаторами этой грязной провокации, но ведущими актерами стали.
Еще в начале января, когда погромные тенденции шли по нарастающей, в села вокруг Баку была вброшена информация, что в центре Баку, на улице «Торговой» (улица Низами) назначается встреча между «городскими» и «районскими». Попытка противопоставить отдельные группы населения друг против друга делались все время: то, без всякой причины, Абульфаз Алиев начинал разглагольствовать о борьбе между шиитами и суннитами, то объявлял тезис о том, что талыши — это тюрки-перевертыши… О механизме противопоставления различных групп людей в районах, я уже рассказывал.
В конце первой декады января молодые жители сел вокруг Баку стали всерьез обсуждать «поход на Торговую». Но нашлись и там здравомыслящие люди, которые поняли опасные последствия такого «похода». В день, когда была назначена эта встреча, прямо на Торговой улице эти люди стали приглашать земляков на собрание общества «Гардашлыг» (Братство) в Доме культуры на Монтино, около моста Багирова. Когда им удалось увести людей с Торговой и собрать в клубе, к ним вышел ахунд мечети поселка Маштага и прочел хутбу о братстве всех мусульман. Чтящие святое слово, абшеронцы там же учредили общество «Гардашлыг», которое, как и НФА, впоследствии было перенаправлено совсем на иные цели. В руководство общества вошли неформальные лидеры сельских общин Абшерона, что сделало ее очень авторитетной в глазах населения абшеронских сел. Именно этих людей пригласил к себе первый секретарь Бакинского горкома партии Муслим Мамедов и сообщил им, что Председатель НФА вместе с группой сподвижников готовит нападение на исправительно-трудовые колонии Баку с намерением освободить несколько тысяч заключенных. Как рассказывал Гаджи Айдын, один из лидеров «Гардашлыга» того времени, пятеро из них направились в дом культуры завода им. Шмидта, куда в то время фактически перебазировалось руководство Фронта, и попросили Наджафа Наджафова устроить им встречу с Председателем. Наджаф отказался сделать это, но ему было сказано, что собрана большая сумма денег и куплено оружие, которое они могут доверить только лично Абульфазу. Тогда Наджаф назвал им адрес кафетерия в подвальчике по улице Касума Исмайлова, недалеко от здания МВД.
«Мы вошли в подвальчик и спросили у обслуги Абульфаза. Тот появился откуда-то из-за занавески, увидел нас и, прикрыв рукой рот, поздоровался. До того он приезжал к нам в село и долго говорил про Коран, пророка и ислам. Я сказал ему, что нет необходимости прикрывать рот ладонью, он находится в таком месте, где люди пьют вино, и ему не надо скрывать от нас, что он пьет. Абульфаз отвел ладонь ото рта и спросил, чего мы хотим. Я ему сказал, что нам известно о его намерении устроить нападение на колонии и освободить заключенных. Абульфаз Алиев попытался отрицать это, но я прервал его и предупредил:
— Мы все вооружены. Мы знаем, что говорим. Знай, если это произойдет, то, независимо ни от чего, ты собственной жизнью ответишь за это. Нас пятеро, и каждый из нас поклялся сделать это. Абульфаз Алиев промолчал, и мы, пятеро мужчин, повернулись и ушли».
Как бы там ни было, эти люди до сих пор уверены, что это они предотвратили более худшие последствия погрома 13-го декабря. Если бы Председателю и его группе удалось выпустить на улицы столицы тысячи озверелых уголовников, город превратился бы в настоящий ад, а численность погибших исчислялось, быть может, тысячами.
