Рядом с моим домом располагался командный пункт ПВО Закавказского военного округа и штаб армии ПВО. Молодежь нашего квартала разожгла костер и выстроилась живой цепью поперек дороги, ведущей к массивным воротам военного объекта. Во дворе толпились жители, мои давние соседи. Один из них, преподаватель Азгосуниверситета, спросил меня:
— Что будет, Зардушт бей?
— Будет кровь, провокаторы вывели безоружный народ под танки — ответил я.
— Ты не устал раскалывать единство народа? — злобно огрызнулся доцент.
— Я не раскалываю, пожалуйста, идите к поражению и гибели сплоченно, в нерушимом единстве, — ответил я и ушел домой.
В ту ночь и позднее ни доцент, ни его друзья не погибли. Ну и слава Аллаху. Но погибли 131 человек. Были ранены сотни людей.
Колонна грузовиков с солдатами проехала в военный объект около нашего дома без эксцессов. Спустился с машины офицер, переговорил с ребятами из нашего двора и убедил их разойтись. Те военную колонну пропустили, но в порыве патриотизма взломали и ограбили квартиру бакинца родом из Карабаха, грамотного инженера, заместителя директора завода союзного подчинения, прекрасного человека, патриота Баку Георгия Владимировича Абрамова, выехавшего из Баку вместе с женой, сыном и дочерью 16-го января в Тулу. Патриоты сумели «отомстить» и выкрасть из квартиры книги, которых они не читали и вряд ли прочтут.
Что делали в ту ночь «отцы» нации, «герои» народа, «защитники» Отечества? Вот те сведения, которые дошли до меня из разных источников.
Доцент вуза, математик Сададдин Эфендиев вспоминает, как 19-го января в 18:00 он был у памятника XI Красной Армии и слушал выступление Абульфаза Алиева перед толпой. Председатель НФА призывал мужчин к стойкости и отваге, а женщинам и детям советовал разойтись по домам. Во время выступления к нему подбежал кто-то и сообщил, что он только что был на митинге у ЦК партии, и все уже говорят, что в полночь в город будут введены войска. Абульфаз приказал ему замолчать, не сеять панику, и продолжил свое выступление, заверяя, что ничего опасного не произойдет.
Где-то ближе к 8 вечера его нашли несколько фронтистов из села Маштаги и потребовали объяснить связь между выставленным ими пикетом и Карабахом. Абульфаз был вынужден признаться, что пикеты к Карабаху отношения не имеют, их цель — утстранение Первого секретаря ЦК Везирова от должности. Услышав это, маштагинские фронтисты вернулись в село, распустили пикет, а нескольких сельчан послали в соседние села, чтобы те тоже разошлись. Одного из них в его «Жигулях» солдаты застрелили в полночь у развилки, на повороте к острову Артем.
В 11 вечера Председатель НФА Абульфаз Алиев поехал к своему закадычному другу Беджану Фарзалиеву и в ночь казни города скрывался у него. Следующие несколько дней он так же скрывался у Беджана. К нему приезжал будущий спикер парламента и тогдашний покровитель НФА Расул Гулиев, директор нефтеперерабатывающего завода для совещания.
Затем Абульфаз Алиев уехал в село Лагич Исмаиллинского района и прятался там некоторое время, повторив маршрут видного политического деятеля начала ХХ века Мамед Эмина Расулзаде. А позже, убедившись, что никто не ищет «неуловимого Джо», он явился народу, как ни в чем не бывало, и продолжил управлять НФА, проводить сессии Меджлиса, заседания Правления.
Иса Гамбаров ночь провел на квартире у Юсифа Самедоглу. Они вместе слушали радиоголоса, информирующие мир о расправе над столицей Азербайджана.
Хикмет Гаджизаде спал дома до трех часов ночи, пока его не разбудила Лейла Юнусова, кричавшая в трубку: «Что вы натворили!» На что Хикмет, отец азербайджанской либеральной мысли, ответил разумно: «А что я могу сделать»? И пошел досыпать. Он был прав, все, что они могли сделать, они совершили до 20-го января.
Сабит Багиров с риском для жизни разгонял людей с баррикад в Ленинском районе. То же делал Наджаф Наджафов. Панах Гусейнов и Вургун Эйюбов посетили баррикады у Сальянских казарм и попали под обстрел.
Этибар Мамедов объезжал баррикады и требовал быть стойкими.
Неймат Панахов, до 20-го января усиленно собиравший деньги «на оборону Карабаха», после начала обстрела войсками жилых кварталов вокруг завода им. Шмидта, через мегафон призывал население выйти из квартир на улицы и защитить город.
На Съезде народных депутатов СССР академик Сахаров открыто заявил, что Советская Армия зверски расправляется с мирным населением Афганистана. Его зашикали и обвинили в клевете на армию. 20-го января 1990 года маршал Язов, академик Примаков и другие высшие должностные лица СССР, руководившие действиями частей Советской Армии в Баку, подтвердили правоту академика Сахарова.
Танки наезжали на людей, превращая их тела в кровавое месиво. Поливали людей из автоматического оружия пулями со смещенным центром. Стреляли по жилым домам, по машинам «Скорой помощи». Арестованных зверски избивали, калечили, грабили. Даже спустя несколько дней, после той страшной ночи, вошедшие в раж военные на «БТР» наехали на «Жигули» по дороге из Баку в Сумгаит и задавили насмерть четверых пассажиров-химиков, в том числе моего хорошего знакомого, доктора наук Ибрагима Ибрагимова.
В Ленкорани и Нефтчале арестованных фронтистов пытали, связывали им руки колючей проволокой, одного из них, при транспортировке вертолетом в Баку, сбросили в море. Никто из этих военных преступников до сих пор не ответил перед законом.
Мир в целом стоически воспринял информацию о расправе над жителями Баку. Предлог для расправы был более чем убедителен для демократических стран мира: погромы, беспорядки, свержение власти. То, о чем лидеры двух сверхдержав говорили на борту военного корабля у острова Мальта всего несколько месяцев назад, как о некой вероятности, лидеры НФА совместно со спецслужбами сделали явью.
Для меня, офицера-резервиста ВДВ, прошедшего три сорокапятидневных сбора по подготовке диверсантов для действия в тылу противника на Ближнем Востоке, привлечение к карательной операции «партизан» армянской национальности из Северокавказского военного округа стало неожиданностью. Ясно, что этот контингент, весьма далекий от воинской дисциплины, и видящий в подобных сборах возможность для «расслабления», в Баку вел себя, как оккупант, а к его жителям относился с особой жестокостью. И то, что их убрали через несколько дней, свидетельствовало, что даже тупоголовое командование осознало вопиющее беззаконие и преступность их действий.
Население бежало от шквального огня, но многие возвращались, чтобы спасти раненных, вывезти их из под огня, отвезти в больницы. Больницы города были заранее освобождены от больных уже 17-го января. Врачи героически боролись за жизнь раненных, но спасти удалось немногих. Пули со смещенным центром, разворотив все внутренности, перерезая кровеносные сосуды, делали спасение раненных фактически невозможным. Режим агонизировал, сея смерть и разложение.
Накануне расправы над городом московские чекисты взорвали энергоблок телестанции. Население не имело информации. ВС Азербайджана собрался в неполном составе, но там клеймили Везирова и руководство СССР. Обсуждали проекты различных решений. Пробравшийся в зал Араз Ализаде предложил принять решение об отмене шестой статьи Конституции СССР о «руководящей и направляющей роли КПСС». Депутаты предложение отвергли, отдав предпочтение общим обвинениям в адрес московского руководства.
22-го января состоялась грандиозная церемония похорон жертв войсковой операции против населения советского города в мирное время. Сотни тысяч граждан несли гробы жертв карательной акции с площади Свободы парка им. Кирова, который был переименован в Аллею павших героев. Здесь, на месте старого кладбища, где были захоронены жертвы расправы большевистско-дашнакских войск над мусульманским населением Баку в 1918 году, и которое было засыпано землей и предано забвению, вырыли более сотни могил. При рытье могил люди натыкались на человеческие кости в огромном количестве. Впоследствии в Аллею стали привозить и хоронить погибших в Карабахской войне солдат и офицеров, иногда просто убитых армянскими боевиками мирных азербайджанцев.
На траурном митинге к микрофону рывался, как мне рассказывал ныне покойный, министр строительных материалов республики Ариф Мансуров, Рагим Газиев.
— Зачем тебе микрофон? — спросил Рагима Ариф Мансуров.
— Для важного сообщения — был ответ.
— Что за сообщение? Пока не скажешь, я не дам тебе слова
— Я хочу сообщить народу, что армии исламских стран перешли границу и идут на помощь Баку, — ответил Рагим Газиев.
Естественно, Ариф Мансуров этому «видному деятелю нациально-освободительного движения Азербайджана» для столь важного сообщения микрофона не предоставил.
