– Тамара? – выдохнул Корнеев, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
– Да. Кто это?
– Корнеев.
– Ох, я Риту сейчас позову!
– Никакой Риты! Немедленно уезжайте оттуда! – крикнул в трубку Корнеев. – Ни минуты не оставайтесь в квартире!
Он их здорово напугал, похоже. Потому что и сам испугался за них. Торопливо обрисовал, где именно в Строгино их встретит, и повесил трубку, не тратя драгоценного времени.
Корнеев надеялся, что захаровскую квартиру люди Христича еще не вычислили и что все обойдется. Но он ошибался.
Глава 72
Отпустив машину, на которой приехал в Строгино, Корнеев зашел в универсам и пробродил по нему с четверть часа, бездумно рассматривал полки с товаром, пока не наткнулся взглядом на человека в милицейской форме. Вспомнил, что у него самого при себе пистолет и что любая встреча со стражами закона сейчас чревата для него самыми непредсказуемыми последствиями, и выбрался на улицу.
Солнце приближалось к зениту. Два воробья дрались за сухую хлебную корку. На автобусной остановке старик задумчиво вычерчивал палочкой круги на асфальте. Ничего экстраординарного не происходило. Только обостренное тревогой зрение Корнеева с необычной отчетливостью фиксировало мельчайшие детали окружающей его городской жизни.
Еще через тридцать минут появились Тамара с Ритой и Димка. Они ехали на кремовой «шестерке», и Корнеев поспешил к машине, чтобы они не успели ее отпустить. Заглянул в окно, Рита увидела его и счастливо улыбнулась. У нее была какая-то беспомощность во взгляде, совсем детская.
– Все нормально, – сказал Корнеев.
Ложь чистой воды, и даже Рита это почувствовала, но Корнеев не успел ничего добавить, потому что увидел через стекло машины, как к ним направляются двое. Того, что шел первым, Корнеев знал. Все-таки Христич опередил, догадался послать людей к захаровской квартире, и они сели на хвост кремовой «шестерке».
Корнеев распрямился. От тех двоих его прикрывала машина. А в машине сидели люди. Родные люди. И защита превращалась в западню. Корнеев запустил руку под пиджак, к пистолету, и так стоял, вглядываясь в лица приближающихся людей. Он уже знал, что не будет стрелять, потому что ему непременно ответят, и в машине никто не останется в живых.
– Вадик! – позвала жена.
Корнеев даже бровью не повел. Смотрел в глаза тем двоим и готовился умереть. Они подошли к машине с противоположной стороны и остановились. Оба держали правые руки в карманах. Но оружия не вынимали.
Это было необъяснимо.
– Ну? – сказал он одновременно и вопросительно и ободряюще.
Но через миг понял, почему они не стреляют. Вовсе не потому, что такой у них приказ, а потому, что не могут. Напряженными взглядами оба косили за спину Корнееву. Он увидел у одного из них испарину на лбу и обернулся.
У него за спиной, метрах в пяти, стоял милиционер. Тот самый, который напугал Корнеева в универсаме. Но теперь он был не один. Еще двое сидели в бело-синих «Жигулях», и у одного на коленях лежал короткоствольный «калашников». Они о чем-то разговаривали и не обращали ни на Корнеева, ни на людей полковника ни малейшего внимания.
Корнеев глянул на своих преследователей почти с сочувствием.
– Облом, – констатировал он. – Такое случается в жизни, ребята. И единственный выход – перенести неприятность спокойно и с достоинством.
Он чуть склонил голову и сказал так ничего и не заподозрившим пассажирам в машине:
– Сейчас едем, мои дорогие.
Один из тех двоих дернул рукой. Но Корнеев не испугался. Засмеялся даже.
– Валяй, – позволил себе поглумиться он. – Вытаскивай свою игрушку. Тебя вон те ребята в два счета причешут. – И кивнул себе за спину.
По глазам этой парочки видел, что шум они поднимать не решатся. Их двое, а милиционеров трое, да еще Корнеев в придачу. Корнеев распахнул дверцу, плюхнулся на сиденье и скомандовал водителю:
– Вперед, брат!
А сам уже дотянулся до кнопки блокировки замка дверцы, нажал на нее, и те, снаружи, когда рванули за ручку, уже опоздали, конечно же. Они сгоряча еще пробежали несколько метров за машиной, прежде чем догадались вернуться к своему авто, а до него было целых двадцать метров, и на этом они тоже потеряли время.
– Гони, браток! – попросил Корнеев. – Если будешь ехать быстро, я тебе столько дам денег, что ты своему «жигулю» запросто сможешь сделать полный капремонт.
Рита, не привыкшая к такой щедрости Корнеева, во все глаза смотрела на мужа.
– Что деньги! Пыль! – философски заметил Корнеев и стрельнул взглядом вдоль проспекта. – На первом перекрестке – направо, браток.
Они сделали правый поворот, потом свернули еще раз.
– Останови, – попросил Корнеев.
Погони не было.
– Уф-ф! – сказал Корнеев.
– Что случилось, Вадим? Кто эти люди?
– Контролеры из автобуса, – пояснил Корнеев с усмешкой. – Пытались оштрафовать. Еле оторвался, ты сама видела.
– Контролеры, как же! – в тон ему ответила Тамара. – Я их не узнала, думаешь? Это же те двое, что к нам приходили.
Те самые, которым не открыли дверь и которых видела соседка.
– Ты с ними разговаривала? – быстро спросил Корнеев у Тамары.
– Я.
– А не открыла почему?
– Они говорили странные вещи, Вадим. Позвонили, я спрашиваю через дверь: «Кто?» Они отвечают: «Мы от вашего мужа, сослуживцы».
Ее приняли за Риту, уразумел Корнеев.
– Я возьми и спроси: «От Захарова, что ли?» А они замялись. Не знали, кто такой Захаров. Ты понял?
– Да, – сказал деревянным голосом Корнеев. – Тогда все понятно.
Потянулся к Тамаре и поцеловал ее. Последний раз делал это на их с Пашей свадьбе. Тамара порозовела.
– Спасибо, – сказал Корнеев.
– За что? – не поняла она.
– За все.
Она им всем жизнь спасла.
Глава 73
В открытое окно вплывал сладкий запах полевых цветов. Зеленый ковер стлался от дома к петляющей в низине дороге. Дорога казалась желтой лентой, оброненной на поле сказочным великаном. Было тихо и несуетно. Прокричал невпопад петух, и снова все смолкло.
Корнеев стоял у окна, бездумно разглядывая облака.
– Димке скоро в школу, – сказала за его спиной Рита.
– Еще целая неделя. Успеем.
– Успеем – что? – осведомилась Рита.
– Вернуться в Москву.
– Мы возвращаемся?
– Да, – ответил Корнеев и обернулся. – Теперь уже возвращаемся.
– А что изменилось, Вадим?
Они жили в деревне уже почти месяц. Рита, ничего не зная, а только догадываясь, что у Корнеева случилась какая-то неприятность, потеряла надежду в скором времени оказаться дома. Корнеев обнял ее.
– Все хорошо, милая.
– А было плохо?
В ее глазах застыл вопрос. И ожидание правды.
– Да, – признался Корнеев.
– Это связано с твоей работой?
– Да.
– Ты расскажешь мне, что произошло?
– Когда-нибудь – обязательно.
– Я боялась за тебя, – сказала Рита. – И сейчас боюсь.
– Сейчас не надо.
– Правда?
– Правда.
Вбежал Димка. У него коленки были в царапинах, но в целом он заметно поздоровел.
– Какие новости, барсук? – осведомился Корнеев.
– Он не барсук! – оскорбилась за сына Рита.
– Щеки наел, ты посмотри.
– Я на речку, па.
– На голову что-нибудь надень.
– Я пилотку себе сделаю.
Димка исчез и появился через пару минут, уже в пилотке. Она была свернута из газеты. Корнеев всмотрелся, сдернул пилотку с Димкиной головы и швырнул на стол.
– Возьми другую газету!
– Это же старая газета, Вадим. Ты ее уже вдоль и поперек прочитал, – сказала Рита.
– Пусть возьмет другую! – упрямо повторил Корнеев.
Когда сын ушел, Рита проследила за ним из окна и стояла так долго. Корнеев решил, что она думает о Димке, а оказалось – о нем.
– Я тебя хотела спросить, Вадим. Эти неприятности… в Москве… которые по работе… они уже позади?
– Да.
– Откуда ты знаешь? Мы же здесь уже месяц безвыездно.
– В газетах прочитал, – сказал Корнеев.
Рита вздохнула.
– Ты скрытный, – посетовала она.
– Ну что ты, – широко улыбнулся Корнеев. – Я всегда говорю правду.
Он действительно не солгал на этот раз. Димка, мастеря из старой газеты пилотку, сложил ее, по мнению Корнеева, неудачно, потому что газетная фотография – та самая – оказалась на виду. На фотографии был Христич в полковничьей форме. Под фотографией шел куцый текст, а сверху темнел заголовок: «Самоубийство офицера армейской разведки».
– Вернемся в Москву, – сказал мечтательно Корнеев, – и будем жить-поживать.
– Просто жить? – удивилась Рита.
– Просто жить, – подтвердил Корнеев. – Это настоящая роскошь, если кто понимает.
– Ты стал философом.
– Старею.
– По тебе не заметно.
– Нет-нет, точно. Я чувствую, что во мне прибавилось мудрости.
– Ты ни о чем не можешь говорить серьезно, – засмеялась Рита.
– Есть одна тема, к которой я всегда останусь серьезен. – У Корнеева затуманился взгляд.
