я никак не ожидал, что здесь, в автобусе, на скорости около ста километров мои знания о «Слове» пополнятся новой интересной информацией.
– А известно ли вам, что история «Слова о полку Игореве» некоторым образом связана с историей основания Москвы? – выслушав, спросил меня попутчик. – Земли, где была основана Москва, принадлежали богатому ростовскому боярину Стефану Ивановичу Кучке. За непокорство Юрий Долгорукий его казнил, а детей отослал во Владимир. Летопись рассказывает, как Юрий Долгорукий «взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо по обе стороны Москвы-реки и за Неглинкою, возлюбил села оные, и повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки Москва». А первое упоминание Москвы приходится на 1147 год, когда Юрий Долгорукий, возвращаясь из похода на Новгород, послал своему союзнику новгород-северскому князю Святославу приглашение: «Приди ко мне, брате, в Москов» – и дал гостю и его дружине «обед силен». Вот так переплетаются в истории вроде бы разрозненные факты, далекие друг от друга имена: в Москве «Слово о полку Игореве» было опубликовано и погибло, а впервые Москва была упомянута в связи со встречей Долгоруким отца князя Игоря.
Я согласился с попутчиком: сами по себе эти совпадения интересны, но тут же заметил, что тайну создания «Слова» они не приоткрывают.
– Кто знает, – многозначительно произнес мой сосед. – Основание Москвы трагически определило судьбу сына Юрия Долгорукого – Андрея Боголюбского. Организаторами заговора в 1174 году стали родственники убитого Долгоруким боярина Стефана Кучки. Чем вы объясните, что летописный рассказ о походе князя Игоря по объему уступает только рассказу об убийстве заговорщиками Андрея Боголюбского?
– Вряд ли этому можно найти какое-то объяснение, – осторожно ответил я.
– Обычно автор сообщает о том или ином событии подробно, с деталями, в том случае, когда он его очевидец.
– Вы хотите сказать, летописные свидетельства о походе князя Игоря и об убийстве Андрея Боголюбского принадлежат одному автору и он находился возле этих событий? Кто же это мог быть?
– Родом из Черниговского княжества – некий Кузьмище Киянин. Как летописца его привлекали к великокняжеским дворам Киева и Владимира, возможно, он был одним из авторов Ипатьевской летописи. А во время убийства Андрея при княжеском дворце жил некто Кузьма Киевлянин – так называет его летописец. Именно он нашел тело князя за дворцом, прикрыл его дерюгой и отнес к собору, чтобы отпеть убиенного князя. Вот я и предполагаю, что речь идет об одном и том же лице. В 1174 году он был на месте убийства Андрея Боголюбского, знал всех участников заговора и потому так подробно написал о нем. Он же спустя чуть больше десяти лет услышал о походе князя Игоря и так же обстоятельно изложил его в летописи. Потому-то эти летописные повествования и занимают больше места, чем остальные.
– Но ведь летописный рассказ о походе Игоря и «Слово о полку Игореве» – разные по жанру произведения!
– Ну и что из того? Знакомясь с ними, трудно избавиться от ощущения, что они написаны одним и тем же автором: одинаково отношение к событиям, к князю Игорю, много похожих словесных оборотов…
«Ипатьевскую летопись обнаружили в Костроме, “Слово о полку Игореве” – в Ярославле, то есть совсем рядом, – подумал я. – Может, в этой близости двух находок и в определенной схожести текстов действительно кроется разгадка авторства “Слова о полку Игореве”?»
Я спросил попутчика, не историк ли он по образованию.
– Нет, работаю инженером в строительном управлении. Просто люблю Москву, увлекаюсь русской историей. А «Слово о полку Игореве» – наша национальная гордость, его нельзя не знать и не любить…
Эти простые, но от всего сердца сказанные слова заставили меня иначе, более серьезно посмотреть на затеянное нами расследование судьбы древнего списка.
Когда автобус уже подъезжал к Москве, попутчик поинтересовался, не намерен ли я для полноты расследования посетить дом Мусина-Пушкина, в котором погиб список «Слова о полку Игореве».
– За этим я и еду в Москву.
Мужчина кивнул, видимо, именно такого ответа и ожидая.
– Я так и решил, без посещения этого дома в вашем расследовании будет не хватать очень важного звена. Сейчас в нем находится инженерно-строительный институт, который ваш покорный слуга закончил в свое время. Тогда там произошла одна любопытная история. Правда, я не знаю ее в деталях, но суть такова: кто-то принес в институт старинный план дома, и с его помощью обнаружили потайную комнату, о существовании которой никто не знал. Если эта история вас всерьез заинтересовала и хотите узнать все подробности, обратитесь к Вере Лукьяновне Акимушкиной. Она уже в возрасте, но, как я недавно слышал, все еще работает в институтском архиве. Заодно передайте привет от Дмитрия Рыженкова. Когда-то мы вместе с ней устраивали в нашем институте литературные вечера. Женщина очень приветливая и отзывчивая, если найдете ее, расскажет историю с потайной комнатой подробно, со всеми деталями.
Я горячо поблагодарил попутчика за неожиданную информацию и тут же, в автобусе, записал его фамилию и фамилию женщины, с которой он посоветовал увидеться.
– А ведь мы с вами не первый раз встречаемся, – вдруг заметил мужчина. – Я был в Ярославском музее в тот самый день, когда вы находились там вместе с краеведом Пташниковым. Кто он такой, мне сказала смотрительница. Славный старик. Мы с ним потом разговорились, я даже сфотографировал его на память, так он понравился мне своей влюбленностью в «Слово».
– Так это были вы?! – воскликнул я, обрадовавшись, что рассеялась загадка, так долго мучившая меня. В чем только я не подозревал этого симпатичного человека!
Уже на автовокзале, прощаясь, он вернулся к тому, с чего началось наше кратковременное знакомство:
– У меня не выходит из головы парень, следивший за вами в Ростове. Если вы действительно не ведаете, кто он такой, вот примета, по которой его можно узнать: на правой руке татуировка в виде кинжала, рукоятку которого обвивает змея с вытянутым жалом; на лезвии столбиком написано «Кобра». Но лучше, повторяю, вам вовсе не встречаться – такой на любое преступление пойдет.
– Наверное, он с кем-то меня спутал, – как можно беззаботнее сказал я. – Вряд ли я еще когда-нибудь увижусь с ним.
– Дай бог, – пожимая на прощание руку, проговорил попутчик, но в его голосе я уловил сомнение.
Глава четвертая. К следствию приступает криминалист
Бывает, преследуют неудачи, но в этот день меня буквально преследовало везение: сначала неожиданные «ростовские» версии Анны Николаевны, затем интересный разговор со случайным попутчиком, также дополнивший мое представление об истории «Слова о полку Игореве».
