– Я должна решить это сейчас? – Анника слабо улыбнулась.
Бигге накрыла рукой ее ладонь.
– Анника, обещай мне, что не бросишь Тома до тех пор, пока вы не исчерпаете все возможности. А уж если и правда все кончено, то так тому и быть. Но я не верю, что у вас дело дойдет до этого. Я знаю, как вы влюбились друг в друга, едва познакомившись. Я помню, как вы были счастливы, когда родились дети. Уверена, вы созданы друг для друга. Просто вы об этом подзабыли. Но, поверь мне, ничего никуда не делось.
По дороге домой Анника продолжала удивляться реакции подруги. Уж кому-кому, а Бигге следовало понимать: для счастья далеко не всегда надо сохранять прошлое. Иногда следует идти дальше. Чтобы найти себя. И разве не подарок судьбы – встретить того, кто может в этом помочь?
Когда удавалось, они обедали вместе. Шли в ресторан неподалеку или ехали до ближайшей станции метро. Они старались избежать лишних разговоров на работе, чтобы коллеги ничего не заподозрили. Однажды они встретились вечером и сидели в баре, держась за руки. Анника солгала Тому, сказав, что задержалась на работе. Том, вполне вероятно, это понял.
После уикенда в Эктуне они с Томом несколько раз пытались поговорить, но всякий раз заходили в тупик. Наверное, Том прав – как можно говорить об их браке, покуда она влюблена в другого? И Анника лгала Тому, что больше не видится с Рикардом. И отчасти это было правдой. Она не хотела видеться с ним. Всякий раз ее мучила совесть. Но Тома это бы вряд ли утешило.
Вообще-то дело не такое и сложное: взять и просто сказать "нет". Показать, что у тебя есть моральные устои. Проявить хотя бы немного самоуважения, раз уж другие мотивы не срабатывают. Но рядом с Рикардом она превращалась в такую привлекательную женщину, что не могла устоять перед собственным очарованием. Притом что отчаянный стыд зачастую портил все удовольствие.
Они с Рикардом делились секретами. А с Томом больше нечем было делиться. С Рикардом она много смеялась. С Томом они смеялись только над детьми и телевизором. Их с Рикардом разговоры касались важных вещей: философских проблем, политики, событий в мире, культуры. Том обсуждал с ней только что приготовить на ужин. Они с Рикардом были влюблены. А с Томом – женаты.
Анника шла к метро, и вдруг ее кто-то окликнул по имени. На мгновение она испугалась: неужели кто-нибудь видел их вместе? Они с Рикардом только что пообедали и на прощание поцеловались, после чего он пошел прогуляться, чтобы не ехать на работу вместе с ней на метро. Это выглядело бы подозрительно. На таких мерах предосторожности настаивала Анника. Рикард утверждал, что ему скрывать нечего.
– Анника Хольмлунд!
Давненько к ней не обращались таким образом. Анника непонимающе посмотрела на догнавшую ее женщину: как минимум на пару лет старше ее, широкие бедра, короткие пепельного цвета волосы, очки и бежевое пальто с неподходящим поясом на месте, где должна быть талия. Вдруг Анника узнала ее.
– Марика?
– Да. Ты меня помнишь? – Женщина громко рассмеялась и поправила очки.
– Сколько же лет мы не виделись? С окончания школы?
– Да уж давненько. – Смех Марики напоминал конское ржание. – А ты все такая же!
Анника не знала, принять ли это за комплимент или оскорбление. Конечно, все хотят выглядеть моложе, но кто же хочет выглядеть как в старших классах?
– Ты тоже.
Это была ложь. Марика прибавила не меньше двадцати-тридцати килограммов. Анника помнила ее довольно худенькой, немного робкой и прилежной девочкой. Не слишком яркая личность.
– Ты тут живешь?
– Да, у нас дом неподалеку. – И Марика назвала район, о существовании которого Анника никогда не слышала. – Я обычно езжу сюда в торговый центр за покупками. А ты?
– Я живу в центре, а здесь работаю. В компьютерной компании. А ты чем занимаешься?
– Работаю на полставки в универсаме. У меня трое детей, младшему шесть. Двум другим девять и двенадцать. Я сидела дома, пока Карл не пошел в школу, но потом решила, что будет здорово подыскать себе работу. Не все же дома сидеть, надо и с людьми встречаться. Но, как ни крути, хочется иметь время на детей. Быть дома, когда они приходят из школы, например.
Говоря, Марика все время улыбалась, как будто рассказывала что-то очень веселое.
– Ay тебя есть дети?
– Да, двое.
– Надо же! А я думала, ты никогда рожать не станешь! Такие ведь есть. Это невозможно понять, правда? – Марика посмотрела на Аннику, ожидая поддержки.
– Ну…
– Ты же была вся такая крутая. Всегда знала, чего хочешь.
Вот поэтому Анника и не ходила ни на одну встречу с бывшими одноклассниками – на них людям просто неймется рассказать тебе, каким ты был. Анника предпочитала делать эти сопоставления сама. Можно, впрочем, сообщить в ответ, какой она видит Марику. Хотя нет, не стоит.
– А твоим сколько?
– Четыре и семь. Мальчик и девочка.
– А у меня три парня. Когда они маленькие, это вроде как хлопотнее, но погоди, станет твоя девочка подростком, хлебнешь еще!
Анника не знала, как закончить разговор, давно ведь пора на работу. Скоро вернется Рикард, и ей надо успеть уехать на метро раньше него. Но Марика, похоже, прощаться не собиралась. Она продолжала рассказывать о детях и муже, у которого строительная фирма, что очень кстати сейчас, когда они как раз решили переделать в доме водоотводную систему. Анника кивала, не проявляя ни малейшего интереса, и нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Наконец Марика спасла ее:
– Я-то тут стою болтаю, а мне еще столько надо успеть до того, как детей из школы заберу. Я как раз сегодня пеку на неделю.
Из ее уст "пеку на неделю" прозвучало так, будто нет ничего естественнее, чем печь собственный хлеб. Анника не знала, что ответить. Она тоже иногда предпринимала не особо успешные попытки что-нибудь испечь, бисквиты, например. Но так чтобы домашний хлеб, да еще каждую неделю… Это был практически недостижимый рекорд, на который Анника и не замахнулась бы никогда.
Марика гоготнула и продолжила:
– Столько хлеба уходит, с четырьмя-то голодными мужиками!
У Анники мелькнула мысль, что шестилетнего ребенка вряд ли можно считать мужиком, но она воздержалась от комментария.
– И еще, конечно, булочки, – не умолкала Марика. – Когда они приходят из школы.
Анника онемела от изумления. Так вот что значит быть идеальной матерью. Работать полдня, чтобы успевать заботиться о детях. Быть дома, пока они маленькие. Еженедельно печь хлеб и на полдник кормить детей домашними булочками. Это ли ее идеал? Анника посмотрела на расплывшуюся фигуру бывшей одноклассницы. Представила себе, как она, Анника, машет фартуком, когда муж уезжает на работу в своем экскаваторе. Как она лепит тефтельки для четверых голодных "мужиков". Как сидит перед сном за швейной машинкой. Нет, это явно не для нее. Хотя, как ни удивительно, приходится признать: есть в этих картинках что-то соблазнительное.
