– Пойдем спать. Тебе нужно отдохнуть, – сказал он, встал и протянул ей руку Анника взяла ее и безвольно последовала за ним в спальню. Постель оказалась не застелена – он все-таки спал, когда она позвонила. Рикард начал аккуратно раздевать ее, стянул джемпер, расстегнул джинсы. Анника не протестовала, но и не помогала ему. Когда на ней остались только трусики и бюстгальтер, Рикард заколебался на секунду и не стал их с нее снимать. Он отбросил одеяло и освободил ей место с той стороны кровати, которая была менее измята. "Здесь когда-то было место Марии", – отметила про себя Анника, забираясь в постель.
Кожей она ощутила прохладу простыни. Белье пахло Рикардом, его телом, его кожей, его туалетной водой. Он лег рядом с Анникой и погасил лампу. Какое-то время они лежали, не двигаясь и не произнося ни слова. Сон не шел к Аннике, и она не мигая смотрела в чужой потолок. Часы показывали половину второго. Рикард придвинулся ближе и осторожно поцеловал ее, пробормотал что-то, утешая ее, но она не расслышала слов. Что-то о том, что все будет хорошо. Она чувствовала прикосновения его мягких губ, которые всего несколько часов назад страстно целовала, наклонившись над столиком. Сейчас все было иначе.
Дыхание Рикарда участилось. Что он делает? Пытается соблазнить ее? Заняться с ним любовью сейчас? Анника отпрянула. Рикард пристально смотрел на нее в темноте, в его глазах – красные отблески. Наверное, от цифр на часах.
– Анника, тебе дали неделю на размышления. Ты будешь неправа по отношению к самой себе, если не воспользуешься этим, – нежно сказал он, не отрывая от нее взгляда. – Я хочу тебя. Я давно мечтаю о том, чтобы это произошло. По-настоящему.
Анника резко встала с постели. Она была рада, что на ней оставалось белье и она не обнажена полностью, но все же схватила одеяло и завернулась в него.
– Я лягу на диване, – сухо сказала она. – Это все неправильно.
Она не нашла другого объяснения, но ей было в принципе безразлично, что сказать. Она просто знала, что не хочет секса с Рикардом. И даже просто лежать рядом не хочет. Он прав, ей дали шанс. Одна неделя. И это ей решать, что она хочет и чего не хочет.
Анника взяла подушку. Рикард сел в кровати и заговорил. Его голос заметно дрожал:
– Анника, прости. Это глупо с моей стороны, что я хотел соблазнить тебя. Пожалуйста, ляг обратно, я обещаю, что не дотронусь до тебя.
– Если ты не возражаешь, я лучше буду спать на диване.
Анника старалась говорить как ни в чем не бывало, но это было напускное спокойствие. На самом деле каждой клеточкой своего тела она рвалась оказаться как можно дальше от Рикарда. От испепеляющей страсти, которая на протяжении столь долгого времени изводила ее, занимала ее мысли и руководила всеми ее чувствами, за считаные секунды остался только отвратительный привкус во рту. Анника жаждала выплюнуть этот комок, очиститься, продезинфицировать себя. Больше всего ей хотелось бежать из квартиры Рикарда немедленно, но это было бы безумием. Ей некуда идти среди ночи.
Рикард приподнялся.
– Ложись в постель, а я пойду на диван.
Да, он, конечно, будет вести себя как подобает джентльмену. Но Анника резко возразила:
– На диване лягу я.
Она ни за что не останется в постели, в которой все пахнет чужим мужчиной. Она не сможет дышать воздухом, пропитанным оставшейся в прошлом влюбленностью.
Рикард откинулся назад, как будто из него выпустили воздух.
– Рикард, это мне надо извиняться, а не тебе. Мне не надо было приходить сюда. Это неправильно. Прости.
И Анника вышла из спальни.
Анника проснулась утром, в квартире стояла полная тишина. В окно гостиной, где она спала, светило солнце. Лежать под одеялом было жарко, и Анника скинула его с одной ноги. Прислушалась – и не услышала ни единого звука. Тогда она выбралась из-под одеяла и села, чувствуя, что за ночь у нее затекла спина. Анника сидела на диване и смотрела на часы, которые показывали 8:17. Оказывается, она спала дольше, чем предполагала. Может быть, из-за тишины. Анника встала, подкралась к двери спальни и тихонько заглянула внутрь. Постель была пуста. Тогда Анника вышла на кухню. На столе она заметила записку и ключи.
Анника!
Надеюсь, тебе уже лучше. Ужасно чувствовать, что вчера не смог тебе ничем помочь. Прости, что вел себя так неуклюже. Я сегодня должен уехать в Осло (как ты, наверное, помнишь?), вернусь в четверг или раньше, если получится. Я позвоню. Оставляю тебе ключи, чувствуй себя как дома.
Рикард
Внизу было нарисовано сердечко.
Анника не сразу сообразила, какой был день недели. Вторник. Отвел ли Том детей в сад и школу? Не забыл ли положить тренировочный костюм Андреа?
Уже половина девятого: надо спешить, если она не хочет опоздать на работу. Анника прошла в спальню и взяла свою одежду, которую Рикард перед уходом аккуратно сложил на стуле. Потом направилась в ванную и быстро приняла душ. Стоя под стекающими по телу струями воды, она смотрела на незнакомые флаконы с шампунем и лосьоном после бритья. Все так чисто. Чисто и по-взрослому. Никаких резиновых утят, никаких куч грязной детской одежды, на зеркале не видно следов засохшей зубной пасты. При других обстоятельствах Анника наслаждалась бы спокойствием, тишиной и порядком, оставшись в одиночестве в такой квартире. Но сегодня она чувствовала себя несчастной. И глядя на яркое весеннее солнце снаружи, ощущала себя запертой, как в тюрьме.
Анника оделась. Как ей сегодня работать? Вдруг она поняла, что не в состоянии идти в офис. Сидеть весь день у себя в кабинете и пытаться заниматься делами, в то время как ее семья рушится на глазах! Она позвонила в "Компьютек" с мобильного, не рискнув звонить с домашнего номера Рикарда, – никогда не знаешь, чем это может обернуться. На звонок ответила Иенни, выразила сочувствие и пожелала скорейшего выздоровления, когда Анника сказала, что заболела. Аннике немного полегчало. Оставалось разобраться с остальными вопросами. Что теперь делать? Пойти домой? Нет, этого она сделать не может. Ей больше всего на свете хотелось поговорить с Томом, но сначала надо собраться с мыслями. И дать ему успокоиться.
Аннике необходимо было выговориться, но кому позвонить? Милле? Ну и что, что это будет неприятно? Рано или поздно все равно придется ей рассказать. Уж Милла-то должна ее понять.
Анника нашла банку кофе в шкафчике и поставила на плиту кастрюлю с водой. На магнитной доске для записок висела фотография Рикарда. Он сидел, откинувшись назад, на корме парусной яхты и смеялся. Белые зубы сверкали, ветер растрепал волосы, чуть более длинные, чем сейчас. Анника отлично понимала выбор снимка: он просто-таки излучает здоровье и мужественность. Как реклама зубной пасты или дезодоранта.
