выглядит, как шлюха. А если бы она сделала татуировку, как хотела...
Кейша закатывает глаза. Холли смеется. Она не может удержаться.
— Они постоянно ссорились из-за её работы в библиотеке. Пенни хотела, чтобы Бонни работала в том же банке, что и она. Она говорила, что зарплата и льготы будут намного лучше, и, за исключением личных встреч, ей не придется носить маску семь часов в день. Но Бонни нравилось работать в библиотеке, и, как я уже сказала, у нас классная тусовка. Все дружат. За исключением Мэтта Конроя, конечно. Он — заведующий библиотекой и неприятен в общении.
— Прилипчивый? — Холли вспоминает что-то, что она слышала от одного из библиотекарей, которых сегодня здесь нет. — Дающий волю рукам?
— Да, но в этом году он немного угомонился, может быть, из-за того случая с ассистентом профессора с кафедры социологии. Вы, скорее всего, не слышали об этом, администрация держала это в тайне, но мы в библиотеке слышим всё. Это центр сплетен. Этот парень схватил за задницу какую-то аспирантку, был свидетель, и профессора уволили. Примерно в то время Мэтт начал вести себя прилично. — Она делает паузу. — Хотя он никогда не упускает возможности заглянуть девушке под юбку. Ничего необычного, кроме того, что он наглый вкрай.
— Можете представить, что он имеет какое-то отношение к исчезновению Бонни?
Кейша от души смеется.
— Господи, нет. Он, как говорит моя мама, кожа да кости. Бонни, по крайней мере, фунтов на тридцать весит больше него. Если бы Мэтт дернул её за зад, она бы перекинула его через плечо или стукнула бы об стенку.
— Она владеет дзюдо или каким-то другим боевым искусством?
— Нет, ничего такого серьезного, но она ходила на занятия по самообороне. Я ходила туда вместе с ней. Это ещё одна вещь, на которую ныла её мать. Называла бесполезной тратой денег. Бон просто не умела ничего делать правильно, по мнению ее матери. А когда миссис Даль захотела, чтобы она работала в её банке, у них было пара настоящих скандалов.
— И любви не стало.
Киша обдумывает это.
— Можно сказать и так, конечно, но любви осталось много. Понимаете?
Холли вспоминает об исписанных тетрадках со стихами в ящике тумбочки матери и говорит, что понимает.
— Кейша, не могла ли Бонни уехать из города, чтобы уйти от матери? Все эти постоянные придирки и жалобы, эти споры?
— Женщина-полицейский спрашивала меня то же самое. Она не приходила ко мне, просто звонила по телефону. Две-три вопроса, а потом "спасибо, мисс Стоун, вы нам очень помогли". Типично. Ответ на ваш вопрос: нулевая вероятность. Я не имела в виду, что Бон и миссис Даль вцепились друг другу в глотки. Там были ссоры и иногда крики, но никакой физической агрессии, и они всегда мирились. Насколько мне известно. Отношения между ними больше напоминали камень, который не вытряхнешь из ботинка.
Холли поражена этим сравнением и задумывается, не была ли Шарлотта для неё тем самым камнем в ботинке. Она вспоминает Дэниела Хейли, вора, которого не было, и решает, что это было нечто большее.
— Мисс Гибни? Холли? Вы еще здесь или витаете в облаках? — Кейша улыбается.
— Да, наверное. Был ли у нее запас наличности, как думаете? Спрашиваю, потому что по ее кредитной карте не было никаких операций.
— Бонни? Нет. То, что она не тратила, уходило в банк, и, кажется, у нее было несколько инвестиций. Ей нравился фондовый рынок, но она не была азартным игроком.
— Она не держала у вас какой-нибудь одежды? Которой теперь нет?
Глаза Кейши сузились.
— О чем именно вы спрашиваете?
Холли, как правило, человек стеснительный, но всё меняется, когда она расследует дело.
— Буду пряма. Я спрашиваю, не прикрываете ли вы ее. Вы ее лучшая подруга, вы ей преданы, и думаю, что вы бы это сделали, если бы она попросила.
— Как-то обидно, — говорит Кейша.
Холли, которая из-за ковида стала чураться прикосновений, кладет руку на руку молодой женщины, даже не задумываясь.
— Иногда по работе мне приходится задавать неприятные вопросы. Возможно, у Пенни и Бонни были неидеальные отношения, но эта женщина платит мне за то, чтобы я нашла ее дочь, потому что она уже почти сошла с ума.
— Хорошо, я поняла. Нет, Бон не хранила у меня дома никакой одежды. Нет, у нее не было тайника с деньгами. Нет, Мэтт Конрой ее не похищал. Он тоже расспрашивал всех — университетский отдел по трудоустройству, службу безопасности кампуса, завсегдатаев библиотеки. Он выполнил свои обязанности, надо отдать ему должное. Записка, которую она якобы оставила? Чушь собачья. А оставить велосипед? Она обожала его. Копила на него. Я говорю вам, кто-то преследовал ее, схватил, изнасиловал и убил. Мою милую Бонни.
На этот раз слезы текут, и она опускает голову.
— А ее парень? Том Хиггинс. Знаете что-нибудь о нем?
Кейша издает жесткий смешок и поднимает глаза.
— Бывший парень. Тряпка. Неудачник. Обкуренный. Хоть в этом мать Бонни была права. Определенно не тип похитителя. Не представляю, что Бон нашла в нем. — Потом она повторяет слова Пенни. — Должно быть, дело было только в сексе.
Холли снова возвращается к мысли, что ее кто-то преследовал. Это кажется всё более и более вероятным, что означает, что это не было спонтанное, импульсивное преступление. Значит, Холли снова должна просмотреть записи с камер в магазине "Джет Март" и очень внимательно. Но лучше подождать до завтра, когда ее глаза и разум будут свежи. Этот день был долгим.
— Вы давно работаете частным детективом?
— Несколько лет, — отвечает Холли.
— Это интересно?
— Думаю, да. Конечно, бывают скучные периоды.
— А бывает опасно?
Холли вспоминает о пещере в Техасе. И о том, что притворялось человеком, падающим в шахту лифта с ослабевающим криком[74].
— Не так уж часто.
— Мне это интересно, вы ведь женщина и всё такое. Как вы стали детективом? Вы служили в полиции? Вы не похожи на типичного копа.
Снова звон брошенной подковы, а затем — вопли восторга. Дети в зале теперь поют "Сегодня вечером" из "Вестсайдской истории". Их юные голоса взмывают ввысь.
— Я никогда не служила в полиции, — говорит Холли. — Что касается того, как я стала заниматься этим... это тоже сложная история.
— Что ж, надеюсь, у вас все получится. Я люблю
