Странная девушка. Иногда она выглядела полной глупышкой, а иногда удивляла меня мудростью одинокого мыслителя. Порой она читала меня, словно открытую книгу, а я все равно считал, что она слишком молода и глупа, чтобы жить в реальном мире.
— Знаешь, – я повернулся и посмотрел на закат. На то, что осталось от прошедшего дня. На грозные тучи, устилающие небо. Порыв прохладного ветра погладил меня по лицу. – А я ведь тоже, порой, ничего не могу объяснить.
Потом мы довольно долго молчали. Только молчание Лилии не тревожило меня, а наоборот, успокаивало. Она не только выслушала меня, но и попыталась понять. И пусть я, определенным образом, принудил ее к этому разговору, ей, кажется, от него тоже стало легче.
— Я должна увидеть отца, – неожиданно заявила она. – Он должен узнать обо всем от меня, а не от священников ордена. Если он услышит о том, что со мной случилось, его слабое сердце может не выдержать.
— Хорошо, – сразу согласился я. Отправляться на юг, на поиски древнего демона–разрушителя следовало одному, но доверить безопасность Лилии я мог только надежному человеку, например, ее отцу, если, конечно, тот пройдет проверку надежности. – Куда нам идти?
Лилия бегло осмотрелась.
— Я не уверена, где мы находимся, но нам, кажется, туда. – Она указала рукой на дремучий непроходимый лес, темнеющий в надвигающихся сумерках.
Погода любит шутить над заблудшими путниками, и ее, казалось бы, безобидные шутки зачастую оказываются очень жестокими.
Уже несколько часов мы блуждали по густому лесу, под проливным дождем, без малейшей надежды на удачный исход. Лилия лежала у меня на спине, кутаясь в намокший и ставший совершенно бесполезным плащ, и дрожала так сильно, что стук зубов подгонял меня получше кнута. Она долго и отчаянно упиралась, отказываясь от моего предложения нести ее, утверждая, что непременно должна идти сама. Из‑за ее мелочного упрямства мы пропустили сумерки, время, когда я хоть что‑то еще видел, и оказались в кромешной тьме, под холодным и на редкость сильным дождем.
Я разочаровался в себе. С помощью меча, горящего синим пламенем, я мог убить любого так, чтобы тело его превратилось в кровавый снег, но не мог согреть важного для меня человека в дождливую ночь. Я искал какое‑нибудь укрытие, пещеру или овраг, место, где можно было бы спрятаться от дождя, но не нашел подходящего. Меня окружали лишь высокие деревья, настолько высокие, что их листва совсем не прикрывала от дождя, кусты, колючие, с липкими плодами, цепляющимися к одежде, и трава, по которой скользила моя обувь, не позволяя быстро идти. Единственной надеждой был демон, который не позволял моему телу устать или замерзнуть. Но зато я чувствовал, как замерзает Лилия.
Природе пришлось уступить моему упрямству. Когда я потерял счет времени, как и надежду найти хоть какое‑нибудь укрытие, в непроглядной темноте леса, стонущего под непрекращающимся ливнем, появился слабый свет.
Быть может, свет этот был лишь галлюцинацией, попыткой принять фантазию за реальность, но я направился к нему, к спасительному маяку.
И он вывел меня к людям.
Лес внезапно кончился, и я оказался в поле молодой пшеницы. А за полем стояла деревня, небольшая, лишь пара десятков домов. И в одном доме в окошке горел свет. Так тускло, что я бы никогда не увидел его из лесной чащи. Но почему‑то я его увидел. Вышел к деревне. Как будто маленький розовый зайчик действительно мог влиять на ход истории.
Дверь открыла взрослая женщина, с черными смоляными волосами, тронутыми сединой, и бледным худым лицом. Увидела незнакомца на пороге, опешила от удивления и прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелочку.
— Кто вы и чего вам нужно? – спросила она, пряча лицо.
— Простите меня, – осторожно поклонился я. – Мы не разбойники и не грабители, а всего лишь путешественники, сбившиеся с пути. В вашем доме горел свет. Простите еще раз за дерзость, но я молю вас о ночлеге.
— Мы? – Она подняла глаза и, очевидно, заметила копну мокрых волос, свисающих с моего плеча. Прическа Лилии, изрядно потрепанная, походила на половую тряпку. Но все же ее хватило, чтобы привлечь внимание испуганной хозяйки. – Ваша спутница… она еще жива?
— Она дышит, но находится без сознания. Занижен сердечный ритм. Компенсация переохлаждения… – Он осекся. – Прошу вас согреть только девушку. Я без труда пережду снаружи.
Женщина пристально посмотрела мне в лицо.
— Проходите, – решилась она. – Простите, что не пустила вас сразу.
Я благодарно поклонился и перешагнул порог. С меня текло так, что на полу тут же образовалась огромная лужа. Я скинул кроссовки, но легче не стало, носки тоже были мокрыми. Я стянул и их, ловко балансируя с Лилией за плечами, и босиком прошел в дом. Правда, даже так после каждого моего шага на полу оставался заметный мокрый след.
— Положи ее сюда, поближе к очагу, где потеплее! – приказала она.
Едва мои руки освободились, как хозяйка сунула в них небольшой кусок плотной ткани, очевидно, полотенце.
— Вытрись! – ее слова звучали словно приказ, которого я не смел ослушаться. – А я пока поищу тебе рубаху…
Я расправил полотенце и окунулся в него лицом. Ткань была чуть жестковата, но влагу впитывала довольно хорошо. Я только перешел к волосам, а заботливая хозяйка уже вытолкала меня в сенцы, снарядив сухой льняной рубахой, и занялась Лилией.
Новая рубаха оказалась заметно уМЃже, но пришлась мне впору. Кажется, она была даже удобнее той, что подарили в деревне Суховодье, но поносить мне ее позволили лишь на время.
Вскоре хозяйка позвала меня вернуться к очагу. Она обеспокоилась еще и о моем здоровье, ведь без тепла обычный человек, протопавший под дождем много километров с ношей за плечами, мог заболеть. Убеждать ее в том, что одержимым демонами простуда не страшна, я не стал, а решил просто насладиться гостеприимством. Сел в предложенное мне плетеное кресло, единственное в доме, и придвинулся к огню, но так, чтобы не беспокоить спящую Лилию, заботливо укрытую теплым одеялом.
— Я заметила, что одежда девушки не предназначена для похода. – Женщина села на табурет и повернулась ко мне. – Но я не буду задавать вопросов о том, куда вы держите путь и откуда пришли. Ты не бросил ее в беде, и это главное.
— Спасибо. – Я опустил глаза и взглянул на лицо Лилии. Спала она беспокойно.
— Как твое имя, молодой человек? – спросила хозяйка.
— Максим, – повернулся я.
— Меня зовут Маргарита. Знаете, мне кажется, что к порогу этого дома вас привел бог. Найти дорогу в такой ливень… для этого необходимо божественное провидение.
Утром открылось малоприятное обстоятельство, Лилия заболела. Ее закаленный в походах и тренировках организм все‑таки не выдержал. Ближе к рассвету у нее начался сильный жар. С каждым часом температура поднималась все выше и выше. Насколько это было возможно, я поставил диагноз и ужаснулся ему – пневмония. Мне нужно было точно выяснить, так это или нет, ведь я знал, что в условиях Средневековья пневмония летальна, но Маргарита взяла на себя всю заботу о девушке, запретив вообще мне подходить к ней. Мне, обладающему памятью сотен врачей, доцентов, ученых, запретили даже подходить к больной!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
